Экономическая социология
Принято считать, что экономическая социология возникла в России в 80-е гг. ХХ в. Иногда даже утверждали, что эта "новая наука" у нас и была создана. На самом деле экономическая социология имеет длительную историю своего формирования и развития, причем как на Западе, так и в России. Мы бы даже утверждали, что с самого начала социологической науки развивается и ее ветвь Ї экономическая социология. Если вспомнить Конта, то его позитивная социология была создана как нечто противополагающееся не только философии, но и политической экономии, именно Конт и заявил о претензиях социологии на изучение хозяйства, при этом обвинив экономистов в схоластике и метафизике. Конт признавал только одну науку, способную изучать экономику, Ї социологию.
Эта идея была продолжена во французской социологической школе, и уже в 90-х гг. Дюркгейм, продолжая критиковать экономистов за их "внушающую уныние" картину экономического человека и общества, выступил с идеей создания экономической социологии как отрасли обществознания. В Германии социальная концепция хозяйства разрабатывалась еще раньше представителями немецкой исторической школы политической экономии (В. Рошером, Г. Шмоллером, Л. Брентано) , поэтому социология хозяйства Вебера и Зомбарта, представленная в начале ХХ в., воспринималась как само собой разумеющееся; экономическая социология здесь формировалась не как противопоставление экономической науке, а как область, интегрирующая экономику, историю и социологию.
Россия также не стояла в стороне от этого мирового процесса становления экономической социологии. Так, уже в 1904 г. в Москве выходит перевод первой монографии по экономической социологии Г. де Греефа "Социальная экономия" в русском изложении ("La sociologie йconomique") . К идеям де Греефа присоединяется М. М. Ковалевский, который сотрудничал с ним в Новом брюссельском университете. Он пишет: "... Хозяйственные явления, изучаемые политической экономией, получают надлежащее освещение только от социологии". Активно разрабатывал он в своей фундаментальной трехтомной работе "Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства" идею об обусловленности экономического развития социальными факторами, главным образом - ростом населения. Хотя Ковалевский нигде не подчеркивал этого, но по своей природе эта идея носит экономико-социологический характер. В начале века уже в учебных материалах встречается упоминание об экономической социологии, в учебнике социологии 1917 г. московского профессора В. М. Хвостова выделяется специальный раздел "Экономическая социология", куда он относит школу Маркса и Ле Плэ. Наконец, даже историки отечественной социологии (в частности Н. И. Кареев) уже тогда говорили о наших "социолого-экономистах".
Существовали и некоторые интересные параллели в развитии экономической социологии в России и за рубежом. Например, Дюркгейм и Ковалевский практически одинаково определяли главный фактор экономического развития Ї рост физической и моральной плотности населения. Исследования дарообмена М. Мосса в некоторых аспектах предвосхищаются работой Н. И. Зибера "Очерки первобытной экономической культуры", вышедшей еще в 1883 г. Идеи немецкой исторической школы поддерживались и развивались А. И. Тюменевым и другими представителями экономистов-историков, а социальная теория хозяйства Р. Штаммлера перекликается с социальной теорией распределения М. И. Туган-Барановского и С. И. Солнцева. Если в США концепция "Экономика и общество" ("Economy and society") создается Т. Парсонсом и Н. Смэлсером в 1950-е гг., то у нас эта традиция появляется в начале века: у П. Б. Струве в его работе 1913 г. "Хозяйство и цена" отдел первый так и называется "Хозяйство и общество". Эта традиция развивается далее Н. Д. Кондратьевым в работе "Основные проблемы экономической статики и динамики", написанной в 1931 г. и опубликованной только в 1991 г. в серии "Социологическое наследие". Были у нас и уникальные образцы изучения хозяйства, аналогии которым вряд ли найдутся, Ї речь идет о работе С. Н. Булгакова "Философия хозяйства" (1912 г.) . Наконец, нельзя забывать, что вопрос о соотношении экономического и социального был поставлен в историческом споре народников (В. П. Воронцова, Н. Ф. Даниельсона и др.) и марксистов (В. И. Ленина и др.) о судьбах капитализма в России: если первые выбирали социальное развитие вместо экономического, то марксисты настаивали на единстве экономического и социального.
В 1960-е гг. в Ленинграде В. Я. Ельмеевым обосновывается концепция сочетания экономического и социального развития, создается теория и практика социального планирования, с этого момента термин "социально-экономическое" становится весьма распространенным. Именно после этого стали задумываться о социальных результатах развития экономики, а в политэкономию стала возвращаться концепция человека. Социологи начинают активно заниматься исследованиями труда не только в сфере промышленности, но и в области сельского хозяйства. Т. И. Заславской и Р. В. Рывкиной был организован проект "системного изучения советской деревни". Таким образом, в 1960-е гг. экономика становится объектом пристального интереса социологии, пока все еще "твердо" стоящей на марксистских позициях. Иного еще не позволено, но это не означает, что между социологами не было разногласий и противоречий. Как раз в этом недостатка не было. Так постепенно закладывались основы будущего возрождения экономической социологии, и неслучайно те из социологов, кто занимался экономической проблематикой в 1960-е (Ельмеев, Заславская, Рывкина) , будут стоять у ее истоков в 1980-е гг.
В 1970-е гг. больших новаций в области социологического исследования экономики не было, хотя активно развивалась промышленная социология, профессия "социолог" стала распространенной на заводах Ї так появился заводской социолог. Публиковались и теоретические работы в этой области, в частности книга В. Подмаркова и А. Величко "Социолог на предприятии" (1976 г.) . Продолжались масштабные исследования, начатые в 1960-е, в частности, Г. В. Осипов, В. А. Ядов, Т. И. Заславская повторили свои исследования. В русле концепции "человек и его работа" в 1970-х гг. Л. А. Гордон и Э. В. Клопов разрабатывали проект "человек после работы", где разбирали проблемы свободного времени и быта рабочих. В Минске Г. Н. Соколовой, которая также впоследствии будет выступать за создание экономической социологии, проводились исследования в области культуры рабочего класса, изучались социальные последствия автоматизации. Благодаря идеям В. Я. Ельмеева в экономическую науку активно внедрялась концепция человека. В. Т. Пуляев в 1979 г. выступил с идеей о том, что главной производительной силой экономики является человек, что пошатнуло технократическое толкование экономики в советской политэкономии. И сегодня эта тема человека в экономической науке имеет свое продолжение, особенно благодаря работам В. С. Автономова.
Однако в 1980-е и 1990-е гг. социальная тема, считавшаяся официальной в советской политэкономии, из отечественной науки исчезает. Как в свое время после маржиналистской революции западная политэкономия превратилась в "economics", так и у нас произошел поворот от политической (а значит и социальной) экономии в сторону чистой экономической теории. Наметилось дальнейшее расхождение социологии и экономической науки. Если сравнивать учебники политэкономии 1950-х и 80-х гг., то заметно изъятие теории общественных формаций из экономики, а в учебниках экономической теории 1990-х социального не осталось практически ничего. Из правильной в целом идеи борьбы с засильем марксистско-ленинской теории получился совсем неправильный вывод Ї экономика должна быть только экономикой, все политическое и социальное из экономической теории должно быть удалено. Если в западной экономической науке такая позиция Ї уже прошлый день, там Й. Шумпетер еще в 1955 г. ввел в экономическую теорию экономическую социологию как ее составную часть, то наш экономический "mainstream" стоит далеко в стороне от социологии. Внимание к социальным моментам экономической жизни скорее теперь возвращается благодаря распространению неоинституционализма. Среди последних исследований российской экономики и реформ на базе институционализма можно назвать книгу В. Т. Рязанова "Экономическое развитие России" (1998 г.) . Есть, правда, и отдельные шаги экономики навстречу социологии в современной практике. Так, в 1990-е гг. в Институте экономики РАН при поддержке Л. И. Абалкина создается Центр экономической социологии, но это, скорее, исключение, чем правило. Разобщенность экономистов и социологов Ї это реальность сегодняшнего дня. Видимо, пока нет необходимого внутреннего потенциала соединения этих областей знания. Как говорил когда-то А. Маршалл Ї единая общественная наука желательна, но пока невозможна.
В 1980-е гг. отечественная экономическая социология вступает в этап своей институционализации. Тогда впервые ясно было заявлено, что такая отрасль социологического знания необходима, и были даны первые представления о ее предмете. В 1984 г. в Новосибирске Т. И. Заславская и Р. В. Рывкина выступили с программной статьей "О предмете экономической социологии". Конечно, тогда экономическая социология еще ни в коей мере не претендовала на противопоставление себя экономической науке, речь шла очень осторожно о прикладной социологии хозяйства, которая дополняла бы экономическую теорию. В то же время в Новосибирском университете стал читаться курс экономической социологии, и далее была образована кафедра экономической социологии. Все это свидетельствовало о том, что экономическая социология приобретает статус научной и учебной дисциплины.
Но новосибирская школа была не единственной, кто выступил с идеей экономической социологии. В 1984 г. в Ленинградском университете были открыты на экономическом факультете кафедра и отделение прикладной социологии. Само присутствие социологии на экономическом факультете заставляло заниматься экономической социологией. В. Я. Ельмеев тогда выступил с серией статей, предлагая свое понимание предмета экономической социологии, которое резко отличалось от позиции новосибирской школы. Если новосибирская школа понимала предмет экономической социологии как применение системы координат социологии к исследованию экономических объектов (в русле традиции Парсонса и Смэлсера) и считала экономическую социологию частью социологического знания, то Ельмеев видел экономическую социологию как применение экономического метода к анализу социальных объектов и считал, что она должна быть частью экономического знания. Так открывается первая в отечественной науке дискуссия о предмете и методе экономической социологии, хотя обе стороны формально стояли на одних и тех же основаниях Ї марксистской теории, но наметилось существенное различие в понимании проблемы. Дискуссия не осталась незамеченной и была продолжена уже на страницах журнала "Социологические исследования". В ней приняли участие А. Н. Комозин, М. В. Попов, В. Ю. Кондратьев и др. С одной стороны, дискуссия привлекла внимание к проблеме экономической социологии, что было очень важно в то время, с другой стороны, дискуссия породила разобщенность и даже враждебность разных направлений экономической социологии друг к другу Ї то, что можно было сделать вместе, не удалось по одиночке. И до сих пор отечественной экономической социологии недостает потенциала интеграции, за разобщенностью часто стоит незнание и непонимание идей друг друга. Тем не менее, итог 1980-х Ї постановка вопроса о предмете экономической социологии и задачах создания соответствующей отрасли социологического знания.
В 1990-е гг. наступает, можно сказать, настоящий триумф экономической социологии в России - вряд ли какая-либо отрасль социологии развивалась более успешно в то время. В геометрической прогрессии растет число публикаций, многие журналы, социологические и экономические, выделяют специальные разделы по экономической социологии. Экономическая социология становится полноправной отраслью социологии, кроме того, теперь с ней считаются и экономисты, проводятся конференции и семинары (из самых последних, в июне 1998 г., семинар в СПбГУ и в ноябре - представительная конференция в МГУ) . О признании экономической социологии официальной наукой свидетельствует и тот факт, что во многих университетах создаются профильные кафедры и отделения экономической социологии, а в институтах академии наук Ї соответствующие отделы. В 1990-е гг. экономическая социология выходит на уровень не только статей и сборников, но появляются и крупные монографии. В 1991 г. выходит работа Т. И. Заславской и Р. В. Рывкиной "Социология экономической жизни: очерки теории", в 1995 г. Ї монография Г. Н. Соколовой "Экономическая социология" (2-е, доп. изд. в 1998 г.) . В 1998 г. Р. В. Рывкина издает работу "Экономическая социология переходной России: люди и реформы". Но в 1990-е годы звучат и новые имена: В. В. Радаев после большой серии статей по экономической социологии в 1997 г. публикует в Москве монографию "Экономическая социология: курс лекций" (на наш взгляд именно эта работа является лучшей в своем классе) , в том же году А. В. Дорин издает в Минске книгу "Экономическая социология" (на русском языке) , в 1998 г. В. И. Верховин (МГУ) публикует монографию "Экономическая социология". Кроме того, в 1990-е выходит и целый ряд методических пособий по экономической социологии для студентов.
Какие проблемы более всего волнуют отечественных эконом-социологов? Анализ публикаций в журнале "Социологические исследования" показывает, что одной из самых популярных тем является социология предпринимательства. И если в начале 1990-х речь шла о предпринимательстве как особом виде деятельности и о его социальных функциях, о предпринимательском поведении и мотивации, то сейчас, после некоторого перерыва, интерес к предпринимательству выражается в исследовании теневой экономики и силового предпринимательства. Большое внимание в экономической социологии уделяется социологии рынка и рыночных реформ, социологии производства и промышленного предприятия, социологии обмена и денег, социологии собственности и социологии потребления.
Есть ли перспективы развития экономической социологии в нашей стране? Высказываются разные точки зрения, В. В. Радаев считает, что экономическая социология "обречена на успех", другие проводят мысль о том, что экономическая социология имеет в большой степени своим предметом миф и маловероятно, что она будет успешно развиваться. Вряд ли можно согласиться и с теми, и с другими. Ясно одно - сегодня экономическая социология, как и любая другая новая тема в социологии, переживает всплеск всеобщего интереса, вскоре временный интерес пройдет, и эта отрасль станет рядовой в области социологического знания. Но уже сегодня экономическая социология по-новому предлагает решать важные научные и практические задачи, эконом-социологи существенно изменяют взгляд экономистов на процессы функционирования и развития экономической системы, и экономико-социологические исследования обладают солидным теоретическим и методологическим багажом, важно только не растерять его в будущем.
Конечно, у экономической социологии в России есть много проблем, среди самых существенных мы бы назвали разобщенность эконом-социологов, отсутствие периодических изданий в области экономической социологии, малую заинтересованность ученых практическими вопросами реформирования хозяйства в нашей стране, ограниченную базу эмпирических исследований. Нет и крупных теоретических работ, сравнимых, к примеру, с социальной теорией распределения Туган-Барановского или философией хозяйства Булгакова. Пока нет совместной работы экономистов и социологов над исследованием социальности хозяйства, и разобщенность экономики и социологии сегодня все еще остается реальностью, хотя прикладывается много усилий для ее преодоления. Пока не удается соединить экономическую социологию и социологию труда: если на словах практически все признают, что социология труда является составной частью экономической социологии, то на деле обе отрасли развиваются сами по себе. Нет и необходимой интеграции экономической социологии с экономической психологией, экономической историей и демографией. Для российской экономической социологии характерна и ее слабая включенность в мировую экономическую социологию, практически нет ни одного перевода на русский язык классиков экономической социологии (может быть, за исключением сокращенного перевода книги Н. Смэлсера "Социология экономической жизни", имеющей ограниченный тираж) , отсутствуют хрестоматии для студентов по экономической социологии.
Но несмотря на указанные выше проблемы, мы хотим подчеркнуть, что российская экономическая социология сегодня Ї явление безусловно состоявшееся, у нас есть свои исторические традиции социологического исследования хозяйства, есть и новые работы в этой области, исследования наших ученых дают существенные теоретические и практические результаты. Очень важно, что современная отечественная эконом-социология открыта для восприятия разных методологических концепций, и "прощание с марксизмом-ленинизмом" здесь уже состоялось. Благоприятно на будущее экономической социологии влияет и тот факт, что сегодня мы начали специально готовить студентов в этой области (в С. - Петербургском государственном университете отделение экономической социологии было открыто в 1997 г.) , поэтому у нас есть надежда, что развитие идей экономической социологии будет продолжаться. Мы будем надеяться, что, не теряя своей национальной специфики, российская экономическая социология будет успешно развиваться в русле мировой традиции, способствуя повышению авторитета отечественной социологии в рамках мирового социологического сообщества.
В 1984 г. было проведено выборочное социологическое обследование городского населения Западной Сибири с целью получения информации об условиях жизни различных групп, а также об оценках ими основных сторон своей жизнедеятельности (руководители Л. А. Хахулина, В. А. Артемов и В. А. Калмык) . Выборочная совокупность была представлена жителями пяти городов: многофункциональных Омска и Кемерово, индустриальных Междуреченска и Нижневартовска, аграрного Алейска. Социологи опросили 1720 семей (домохозяйств) и столько же работающих членов семей. На первом этапе были проанализированы результаты обследования населения каждого отдельного города. Это позволило представить подробные аналитические записки местному руководству с анализом тех сторон жизни населения, которые либо не учитывались статистикой, либо учитывались только частично (например, жилищные условия разных социальных групп) . Кроме того, давалась информация об оценках, потребностях, мнениях горожан о разных сторонах своего благосостояния.
На втором этапе авторы апробировали оригинальные методики построения многомерных типологий для анализа дифференциации населения как по отдельным составляющим (жилье, имущество) , так и по материальному благосостоянию в целом, описали ряд элементов образа жизни (пользование сферой бытового обслуживания и дошкольными учреждениями, поддержание здоровья, повышение уровня образования, проведение досуга) . Были получены обобщающие "портреты", отражающие благосостояние различных социально-должностных, социально-отраслевых, демографических и территориально-поселенческих групп. Это позволило выявить зависимость благосостояния от социально-экономического положения групп в сферах производства и распределения.
В 1989 г., после отъезда Л. А. Хахулиной в Москву, группу изучения уровня жизни возглавила В. С. Тапилина. В 1990-91 гг. на базе разработанной группой программы исследования стратификации населения крупного города по материальному благосостоянию было проведено обследование в Новосибирске. Любопытно, что последние анкеты были заполнены в день объявления об обмене 25-ти и 50-ти рублевых купюр - первой акции в ряду предстоявших потрясений и преобразований. Таким образом, учеными было зафиксировано состояние стратификации городского населения по материальному благосостоянию накануне экономических реформ, которое стало точкой отсчета для оценки дальнейших изменений в этой области.
Исследование показало, что хотя население крупного сибирского города резко различалось уровнем материального благосостояния, это была дифференциация не собственников, а пользователей материальных условий жизни. Выяснилось, что семьи, относящиеся к определенным стратам благосостояния, характеризовались общностью и других жизненных обстоятельств, социальных и демографических параметров. Таким образом, разработанная методика изучения стратификации позволила выделить достаточно однородные социальные слои. Фактором, в наибольшей степени дифференцирующим семьи по материальному благосостоянию, оказался квалификационно-должностной статус их работающих членов, роль же социально-отраслевого и демографического статусов оказалась менее значительной.
Две линии традиционных для отдела исследований - благосостояния населения и социально-территориальной структуры региона - соединились и нашли дальнейшее развитие в работе, посвященной роли жилья как фактора территориального перераспределения населения России. В ходе этой работы были построены типологии областей, краев и автономных республик РСФСР по характеру миграционных процессов и по социально-экономическим особенностям развития. Это позволило выяснить степень согласованности и взаимообусловленности миграционной ситуации и уровня развития территорий. Для каждого миграционного типа регионов и для РСФСР в целом методом регрессионного анализа была оценена роль жилищной детерминанты в системе социально-экономических факторов миграции. Изучение жилищных условий мигрантов, находящихся на разных стадиях адаптации к новым местам проживания, позволило определить роль жилищного фактора на заключительной стадии миграционного поведения. Монография Л. В. Корель, В. С. Тапилиной и В. А. Трофимова, в которой представлены результаты этой работы, была удостоена 2-го места на конкурсе фундаментальных работ СО АН СССР в 1991 г.
Критически оценив особенности советской жилищной политики, новосибирские социологи пришли к выводу о необходимости принципиального изменения ее направленности. На их взгляд, целью такой политики должно было стать формирование демократического механизма решения жилищных проблем. Социальный механизм функционирования жилищной сферы общества, охватывающей производство, распределение и пользование жильем, следовало переориентировать таким образом, чтобы обеспечить свободный выбор способов удовлетворения потребностей в жилье. По мысли авторов, жилищная сфера должна ориентироваться на человека, подстраиваться под его интересы и потребности, а не быть инструментом, с помощью которого государство пытается регулировать перемещения трудовых ресурсов или активизирует человеческий фактор производства. Они отстаивали необходимость пересмотреть жилищную политику власти, перейти к экономическим методам регулирования обеспечения жильем. В дальнейшем О. Э. Бессоновой было выполнено фундаментальное исследование социального механизма функционирования и развития жилищной сферы.
Разумеется, сказанное далеко не исчерпывает всего спектра исследований новосибирских социологов в 1980-х гг. В этот период успешно и творчески развивались исследования различных аспектов движения рабочей силы промышленности, использования рабочего и свободного времени населения, изучались и моделировались демографические процессы, проводилась большая работа по совершенствованию методов обработки и анализа социологической информации. Однако характеристика роли этих исследований в развитии советской социологии составляет специальную научную задачу. Здесь же речь идет о тех направлениях исследований, развитие которых придало новосибирской социологии то "необщее выражение лица", которое заметно отличало и отличает ее от других социологических школ. Рассматривая метод экономической социологии, авторы стремились показать, какую систему понятий она применяет и как пользуется этими понятиями, чтобы получить требуемые знания о структуре и закономерностях развития изучаемого объекта. Основой языка данной науки они считали категории, выработанные в социологии и вооружающие исследователей той специфической "призмой", которая обеспечивает социальный подход к экономике. Подчеркивалось, что эффективность развития экономической социологии будет зависеть от полноты используемых ею социологических понятий и категорий, от точности вкладываемого в них содержания, от масштабов их практического использования, т.е. от того, какие именно стороны экономики будут подвергаться социологическому анализу и на какой глубине он будет вестись. Авторы выделили и описали четыре типа экономико-социологические понятий, которые: а) фиксируют типы общественно-экономических групп и признаки их положения в обществе, б) характеризуют содержание экономического и социального сознания этих групп, в) описывают виды и способы их социально-экономического поведения, г) отражают связь социальных и экономических процессов.
Что касается особенностей использования понятий экономической социологии для эмпирического исследования действительности, то к ним были отнесены, во-первых, целостный (комплексный) подход к изучению экономического и социального поведения людей, предполагающий использование широкого арсенала средств, начиная с социологических опросов и данных статистики и кончая анализом личных документов; во вторых, исследование экономического поведения людей в широкой системе детерминирующих факторов; в третьих, необходимость изучения механизмов управления экономической деятельностью и поведением людей, предполагающего анализ нормативных документов и текущего документооборота организаций управления, предприятий и учреждений обслуживания.
Развитие экономической социологии в Новосибирске не ограничивалось теоретико-методологическими вопросами - напротив, главное внимание уделялось исследованиям, ставящим и решающим актуальные экономико-социологические проблемы. В качестве одного из примеров можно привести статью "Человеческий фактор развития экономики и социальная справедливость", опубликованную в официальном органе ЦК КПСС - журнале "Коммунист". В статье обсуждались наиболее острые для того времени социально-экономические проблемы: социальные причины низкой эффективности экономики, соотношение реальных пропорций и механизмов распределения доходов с представлениями населения о социальной справедливости, функции и взаимодействие платного и бесплатного способов распределения социальных благ и услуг, принципы ценообразования на потребительские товары и проч. Статья вызвала широкую и острую дискуссию, получила большую известность, была переведена на несколько языков, перепечатывалась в российских публицистических сборниках и зарубежных изданиях. Любопытно, что в 1992 г редакция журнала обратилась к автору с просьбой вернуться к этой статье и оценить, что в ней осталось правильным, а что стало выглядеть ошибочным. Так появилась статья "Социальная справедливость: шесть лет спустя". Широкий отклик имели и многие другие работы, посвященные актуальным теоретическим и предметным проблемам экономической социологии. Так, в 1989 г. сборник переводов наших статей был опубликован в США. Основному содержанию предшествовало обширное введение составителя Мюррея Яновича, где анализировался феномен новосибирской экономической социологии. Наиболее же развернутое, хотя далеко не завершенное, отражение рассматриваемые проблемы получили в монографии "Социология экономической жизни", вышедшей в 1991 г.
В заключение - несколько слов об особенностях новосибирского "варианта" экономической социологии. Вряд ли надо доказывать, что наши представления об ее задачах, предмете, методе и наиболее актуальных проблемах существенно отличались от взглядов Т. Парсонса, Н. Смелсера, Р. Сведберга, А. Стинчкомба и других западных классиков. Это было обусловлено в первую очередь различием факторов, стимулировавших возникновение и развитие экономической социологии в каждом из случаев. На Западе главной задачей данного направления было преодоление слабых мест экономической и социальной теории, развитие новых подходов к ее нерешенным вопросам. Отсюда преимущественно теоретический характер первых основополагающих трудов и более позднее появление попыток приложить новую теорию к практике путем исследования реальных объектов. В нашем случае дело обстояло наоборот: главным стимулом к развитию экономико-социологических исследований в СССР выступала социальная практика со всем множеством ее нерешенных проблем. Ни асоциальная экономическая наука, "освобожденная" от интересов и поведения людей, ни социология, занятая преимущественно изучением социокультурных явлений, не могли убедительного показать, что происходит с экономикой и обществом в целом. В этих условиях становление экономической социологии началось с конкретных исследований социальных проблем экономики. Разумеется, они проводились не только в Новосибирске, его особенность заключалась лишь в том, что здесь этими исследованиями занимался большой коллектив, что именно здесь был впервые осознан их экономико-социологический характер и произнесено имя новой науки. После же этого наступила пора теоретических поисков и обоснований, в основе которых лежало обобщение накопленных результатов исследования конкретных проблем. Поэтому новосибирская экономическая социология отличается от западной (и в какой-то мере московской) сильнейшей ориентацией на познание реальных закономерностей социальной практики (прежде всего, конечно, российской) В этом состоят ее сила и слабость. Сила связана с актуальностью исследуемых вопросов и органической включенностью в жизнь общества, а слабость - в известной ограниченности, связанной с "пропитанностью" проблемами России.
На сегодняшний день ситуация в странах бывшего Союза во многом обусловлена причинами неэкономического характера. Влияние таких факторов, как историческое своеобразие, этнопсихология, определенные религиозные установки и прочие подобного рода причины, оказывающие значительное воздействие на формирование определенной экономической инфраструктуры, остается вне поля зрения экономической науки.
Более широкий взгляд на экономические явления обеспечивает экономическая социология или социология экономической жизни, которая рассматривает влияние различного рода экономических и неэкономических факторов на явления экономической жизни и обратное влияние.
Две самые значительные фигуры в области экономической социологии - Карл Маркс и Макс Вебер. Наследие этих двух мыслителей составляет основание данной отрасли социологической науки.
Остановимся более подробно на толковании М. Вебером вопроса о предмете экономической социологии. Прежде всего, Вебер останавливается на понятии "социально-экономическое явление". "Тот факт, что наше физическое существование и в равной степени удовлетворение наших самых высоких идеальных потребностей повсюду наталкивается на количественную ограниченность и качественную недостаточность необходимых внешних средств, что для такого удовлетворения требуется планомерная подготовка, работа, борьба с силами природы и объединение людей в обществе, это обстоятельство является - основополагающим моментом, с которым связаны все явления, именуемые нами " социально- экономическими". Так, определив социально-экономические явления, Вебер подразделяет их на три группы: -собственно экономические процессы институты; -экономически релевантные; -экономически обусловленные.
Первая группа явлений - это, как правило, экономические процессы, значение которых состоит в их экономической стороне и может быть объяснено с помощью экономических категорий и методами экономической науки. Хотя такое ограничение условно, поскольку не существует экономического явления, которое было бы представлено в чистом виде, как бы в вакууме, оно всегда конкретно-исторично; в этом отношении оно изучается историей, и наряду с этим оно представлено в рамках самых различных культурных связей, которые берутся во внимание и социологическом рассмотрении.
К экономически релевантным Вебер относит такие явления, которые "безусловно, в первую очередь интересуют нас не под углом зрения и не из-за этого, но которые в определенных обстоятельствах обретают значение под этим углом зрения, так как они оказывают воздействие, интересующее нас с экономической точки зрения ". Именно к этой группе можно отнести культуру, образование, воспитание, религию, науку, вместе с тем, такие достаточно трудно определяемые категории, как способ мышления, мировосприятие и многие другие.
Такой взгляд позволил Веберу увидеть взаимосвязь, которая была бы недопустимой при одностороннем толковании экономических процессов, исходя из экономических переменных.
Экономически обусловленными Вебер называет явления, "которые в виде своих значительных специфических сторон могут в свою очередь иногда испытывать влияние экономических мотивов". Под таким углом зрения К. Маркс рассматривал историю Европы, объясняя ее как обусловленную и первую очередь экономическими факторами. Маркс толковал зачастую неэкономические явления как детерминированные экономическими условиями. Абсолютизация этого метода привела, наряду с некоторыми другими причинами, к одностороннему толкованию событий историками-марксистами, правда, не всегда в духе самого Маркса.
Исходя из методологии Вебера, явления сами по себе не есть экономические или неэкономические, это качество они приобретают в зависимости от того, под каким углом зрения оно рассматривается. Направленность интереса исследователя вычленяет определенную сторону проблемы, которая и становится предметом изучения в каждом отдельном случае. Социология - это наука о действительности, но охватить понятиями всю действительность невозможно. "Интерес и значение имеют для нас в каждом отдельном случае лишь часть индивидуальной действительности, так как только она соотносится с ценностными идеями культуры, которые мы прилагаем к действительности". Следовательно, изначальный интерес субъективен, но само научное исследование должно быть объективным, поскольку исследователь пытается достичь научной истины, которая не может быть субъективной, если исследователь использует соответствующие методы.
Таким образом, социологический подход позволяет рассматривать явления экономики с помощью большего числа переменных, что дает возможность увидеть новые грани проблемы, которые при чисто экономическом рассмотрении оказываются вне поля исследования. Как пишет американский социолог Н. Дж. Смелзер, "социолог экономической жизни занимается изучением того, какими способами эти символы (т.е. конкретные элементы культуры, мировоззрения и др.) облегчают либо затрудняют различные виды экономической деятельности и какими способами экономическое поведение ведет к изменению культурных символов".
Многочисленные процессы, происходящие в экономике современного Казахстана, станут еще более понятными только тогда, когда будут приняты во внимание особенности социальных отношений, влияние обычаев и традиций, менталитет, исторические особенности и другие неэкономические переменные, которые в этом обществе зачастую играют большую роль, чем собственно экономические.
По мнению авторов, экономическая социология исследует, с одной стороны, экономические предпосылки, возможности и ограничения реализации интересов общественных групп, а с другой - социальные факторы и условия функционирования экономики. Причем объектом ее исследований служат не только и не столько ряды взаимосвязанных экономических и социальных явлений, сколько конкретные механизмы связи экономического и социального развития. Задачей этого научного направления виделось выяснение конкретных путей и способов влияния социальных характеристик общества на развитие экономики, а уровня развития и состояния экономики - на социальные отношения.
ЛИТЕРАТУРА
Вебер М. "Объективность" социально-научного и социально-политического познания //Вебер М. Избранные произведения. М., 1991, с. 345-415.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма //Там же, с. 44-272.
Смелзер Н. Дж. Социология экономической жизни //Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы. М., 1972. с. 188-202.
Дюркгейм в работе 1909 г. "Социология и социальные науки"
Ковалевский М. М. Социология // Сочинения: В двух томах. Т. 1. СПб: Алетейя, 1997.
Кареев Н. И. Основы русской социологии. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1996.
Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики. М., 1991. Разд. 1 Общество и хозяйство.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.
История теоретической социологии / Под ред. Ю. Н. Давыдова: В 5 т. Т. 1. М.: Наука, 1997.
Антология русской классической социологии / Под ред. Д. С. Климентьева, Л. Н. Панковой. М.: 1995.
Верховин В. И. Экономическая социология. М.: 1998.