Любовь. Происхождение брака. Любовь-чувство, соответствующее отношениям общности и близости между людьми, основанным на их взаимной заинтересованности и склонности. Любовь самое необъяснимое чувство человека, которому посвящено множество томов поэзии и прозы, но так до конца и не понятое. Кто-то из философов однажды обмолвился, что опыт любви - самый потрясающий опыт человека. Что бы ни говорили и ни писали о парадоксах любви, в этом потрясающем опыте существует нечто если не математически точное, то нравственно непреложное бесспорное; несмотря ни на что существуют сумасшедшие закономерности, гармония странностей. Иначе это и не было бы опытом, то есть миром отвоеванным у хаоса. Любовь пытаются понять, систематизировать, загнать в рамки ответить на вечный вопрос - почему люди любят. Но это невозможно и чтобы понять например любовь Петрарки к Лауре - заурядной жене имевшей 11 детей ! - надо углубиться не в архивы, в потрясающий опыт человека. О том кто любит говорят иногда, что новое состояние души делает для него окружающий мир нереальным. Мне кажется точнее было бы утверждать, что этот человек видит в окружающем мире новые реальности. Поэзия - от легендарной Сафо до нашего Николая Заболоцкого - подтверждает: истинной любви более, чем точным наукам дано открыть эту новую реальность - родство между нашим существом и звездами горящими на небе.Но влюбляясь в молодость и красоту как же быть дальше, когда стареет любимый человек, седеют волосы, морщинами покрывается лицо, тяжелеет походка. И опять я обращусь к идеальной любви Лауры и Петрарки.Неужели не замечал он, что она постарела и увяла! Замечал и испытывал к ней нежность и боль, не сравнимые ни с одним из чувств не только в старой рыцарской любовной лирике, но и в его собственных сонетах.Эта нежность и боль выше бессонных ночей, когда он шептал ее имя. Когда она умерла ей было за 40.Петрарка видел ее незадолго до черной чумы и он любил ее, как никогда раньше- постаревшую.Он любил ее на расстоянии, он ее идеализировал. В любви неизбежна идеализация! Это утверждение стало общим правилом.Но в отличии от многих общих правил, которые существуют пассивно, вне нашего сознания, убеждение что в любви неизбежна идеализация существует не вне нашего сознания и не пассивно. Да, любящий видит в любимом то, чего не видят окружающие их, не ослепленные любовью , люди. Они видят уголь, он - алмаз; они - ничего особенного , он чудо из чудес.Он не замечает иронических улыбок искушенных жизнью мудрецов, понимающих чем кончится этот эмоциональный шок любви. Им то мудрецам отлично известно, что рано или поздно чудо из чудес станет опять заурядным существом и тот кто сегодня растроганно ловит малейшее изменение в выражении ее губ тоже иронически улыбнется - над собой. И вот наступает день.Покров сотканный из солнечных лучей падает, чудо из чудес подергивается серым пеплом, алмаз становится углем. В любви неизбежна идеализация - это объясняет, успокаивает, это ослабляет боль утраты.Если идеализация, то собственно что же утрачено: мечта мираж? Идеализация в любви- сон наяву.Стоит ли оплакивать сны? Существует традиция рассматривать любовь, как нечто относящееся безусловно к области стихийного и бессознательного, чем управлять кощунственно да и невозможно.Она сама по себе рождается, она сама по себе уходит.Высшим выражением пафоса иррациональной мощи любви - в литературе и искусстве - была Кармен.Но и в обыденной жизни этот пафос торжествует: менее величаво но не менее упорно. Единственной на моей памяти попыткой направить эти волнующиеся неуправляемые воды в точное каменное русло был трактат О любви Стендаля, но недаром он при жизни писателя разошелся лишь в нескольких экземплярах да и сегодня не стал нашим настольным томом. Мы считаем, что первая любовь это удел детей.Но что делать если первая любовь пришла, когда ему было 43 а ей 40.Он- Дени Дидро, она- Софи Волан.О ней нам почти ничего неизвестно, не сохранилось и ее портрета.Ее портрет украшал оборотную сторону титульного листа любимого им томика Горацио.Но как известно вся библиотека Дидро была куплена Екатериной 2 и поэтому этот томик затерялся теперь в недрах книгохранилища.А если бы ее портрет нашелся, то после первого чувства острого любопытства, не испытали бы мы легкое удивление: это она? Мы испытали бы это удивление не потому что возлюбленная Дидро была некрасива или неочаровательна, а потому что в 18 веке во Франции утвердился тип женской красоты, очарование которого, заключалось в игре изменчивости, подвижности лица, отражающего жизнь души.Эта красота - почти бестелесная, с неправильными чертами лица - показалась бы неверное несерьезной в тяжеловато-помпезном 17 веке и неглубокой в середине 19 века.В 18 же она утоляла потребность человеческой души в новой искренности и новой естественности.Этих некрасиво - красивых женщин любили с веселой самоотверженностью и трезвым безумием с рыцарской верностью и тысячами сумасбродств. Но вернемся к потерянному портрету Софи Волан.Желание увидеть хотя бы мысленно лицо женщины, которую любил Дидро мы можем, увы, утолить лишь общими рассуждениями о типе женской красоты в 18 веке.Чтобы лучше понять этот тип - с неправильными, подвижными, мелкими чертами лица, часто изрытого оспой, как у возлюбленной Д*Аламбера Юлии Леспинас - вообразим для контраста Венеру Милосскую: ведь более далекого от античного идеала типа женской красоты, чем в 18 веке мир не видел.И это был век когда любили как никогда! В образах античной красоты живут великие мысли, а не великие чувства! Это больше идея женщины, а не она сама. Шекспир, написавший в сонете о любимой: Ты не найдешь в ней совершенных линий... бесхитростно объяснил тайну любви: она любит не то, что совершенно, она сама делает совершенным, то что любит. Она открывает человека, как чудо и делает это чудо реальностью.Она величайший из алхимиков, делающих чистое золото из самых недрагоценных материалов. Типы красоты менялись из века в век, потому, что возрастала усложнялась тоска человеческого сердца по пониманию и нежности и то что утоляло ее в 15 веке не могло утолить в 18.А то что утоляло в 18 было в 19 не нужно. Если бы римляне эпохи поэта Катулла могли увидеть женщин Модильяни, то вероятно сочли бы их уродливыми, наподобие чужих богинь. Нам кажутся некрасивыми, изваянные с мелочной точностью римлянки того времени - мы не чувствуем в них душу.А Катулл одну из них безумно любил и посвятил ей бессмертные стихи о любви. И если к полотну Модильяни, римлянин эпохи Катулла подошел с его стихами женщина на полотне показалась бы ему некрасивой. Типы красоты менялись быстрее чем человеческое сердце, поэтому возможна великая общность людей искусства в любви и истории. Но люди 18 века отнеслись к этой поздней любви назидательно и строго, разлучив любящие сердца, хотя век этот был вовсе не так нравственнен, как хотел казаться, достаточно вспомнить, что творилось при дворах монархов того времени. К концу жизни они соединились и жили вместе и даже в 65 старой женщине он видел свою возлюбленную красивую и молодую.Он доказал что для истинной любви возраст не помеха, а лишь крепость чувств. В 1817 году вышла его книга Рим Неаполь и Флоренция .Он не любил когда писал эту книгу, но его душа уже была открыта для великого чувства. И ниже пойдет речь не о любви, а о том долюбовном состоянии человеческого сердца без, которого подлинная любовь немыслима.Осматривая достопримечательности Милана, он отмечал, что переживал замечательные мгновения особенно, когда осматривал Миланский собор. Лишь человек способный переживать подобные мгновения может испытать и великую любовь. Что- то ему конечно и не нравилось и он искренне говорил об этом итальянцам, он не умел быть не искренним. Позднее первый раз в жизни истинно полюбив, он открыл, что и в любви малейшая неискренность за себя мстит. Книга Рим Неаполь и Флоренция замечательна тем, что описывает душевные состояния одинаково естественно рождающиеся в человеке и под влиянием большого искусства и под влиянием большой любви. В Милане он ведет жизнь бездельника - ходит по городу заглядывает в мастерские художников...Зайдя как - то в мастерскую одного известного художника - портретиста, запечатлевшего лики красивейших женщин Милана он восхитился артистически - гордым ломбардским типом красоты. В будущем этот тип ломбардской красоты, особенно замечательный нежным и меланхолическим выражением лица, одарил его не одной лишь радостью, но и страданием потому, что Матильда Дембовская не любила его и его неразделенная любовь к ней была сильнейшим счастьем - несчастьем его жизни. Стендаль исследует душу способную на великую страсть - собственную душу, он показывает ее нам в состоянии до - любви, но нам известно какой она была в состоянии любви- страсти. Стендалю хочется любви, хочется действий в любви. Он хочется сражаться на дуэлях за свою возлюбленную, хочет отстаивать право своей единственной называться королевой красоты. Моло
