О психологической привлекательности тоталитаризма Жизнь Бруно Беттельгейма -- австрийского еврея, политического заключенного, затем змигранта и наконец крупнейшего практикующегопсихиатра Америки -- оказалась почти что равной веку: он родился в 1903 году, а скончался в девяносто первом. На исходе шестидесятых Беттельгейм говорил о трехкатастрофах, которые пережило его поколение и в которых оно переламывалось и формировалось, -- это первая мировал война, Освенцим и Хиросима. Добавлюэкспатриацию и необходимость вполне взрослым человеком опять иачинать жизнь едва ли не с начала, в иной цивилизации, в другой языковой среде. Двадцатькатастрофических лет потребовали еще как минимум двух десятилетий на свое осмысление. Он был одним из свидетелей случившегося с миром (и с егособственным миром), нашел в себе мужество стать исследователем произошедшего и сумел помочь своим современникам признать и осоэнать ими пережитое. В октябре 1943 года в американском Журнале патологической и социальной психологии (издании узкоспециальном)появилась ставшая тут же знаменитой статья Беттельгейма о повседневном существовании в нацистских лагерях -- Индивидуальное и массовое поведениев экстремальных ситуациях . После этого едва ли не каждая публикация ученого на протяжении последующих пяти десятилетий становилась общественнымсобытием. Так было с книгой Одной любви мало (1950) о лечении детского аутизма, с Символическими ранами (1954) о проблемах иритуалах мужского созревания, Сведущим сердцем (1960), рассказывавшем о личности в условиях тоталитарного госудауства, Чарами унас на службе (1977), посвященными символике и психотерапевтической роли волшебных сказок, Сносными родителями (1990) и так далее, и такдалее. Думаю, мало кто еще в ХХ веке заслужил такую прижизненную славу врачевателя душ и мало кому в этом столетии она принадлежала до такой степенизаслуженно. Публикуемая статья увидела свет в Американском журнале экономики и социологии в 1952 году. Переводсделан по книге Выживание и другие эссе (1979). Ни русском языке появляется впервые (публикуется в сокращении). Прежний деспотический правитель либо не требовал от подданных добровольного согласия, то есть внутреннего одобрения своихвзглядов и методов, либо не имел возможности подкрепить подобные требования силой. Предполагалось, что тирану подчиняются все; но, поскольку это было так,он уже, как правило, не слишком заботился о том, что про него думают подданные, лишь бы они держали свои мысли при себе, -- и не в последнюю очередь потому,что не мог обнаружить, о чем они, собственно, думают. В тоталитарных государствах нашего времени средства массовой коммуникации обладают почти неограниченными возможностямивоздействовать на мысли каждого. Сегодняшняя технология обеспечивает наблюдение за любым шагом частного лица. Это и многое другое позволяет тоталитарнойдиктатуре утверждать, что подданные свободны в своих мыслях, -- а нынешняя технология и массовое общество с неизбежностью требуют этого во многих областяхприложения человеческих сил -- и тем не менее добиваться, чтобы подданные придерживались убеждений, которые им считает нужным внушить государство. Такчто при диктатурах прошлого можно было существовать внутри системы и поддерживать известную независимость мыслей, а нередко и определенных действий,сохраняя уважение к себе, тогда как в современном тоталитарном государстве сохранять это самоуважение и вместе с тем жить во внутреннем противодействиисистеме невозможно. Практически каждый сегодняшний нонконформист стоит перед выбором: или выказать себя врагом этой власти, подвергшись преследованиям ичаще всего уничтожению, или исповедовать на людях то, что глубоко ненавидишь и презираешь втайне. Нацистское приветствие ввели именно для того, чтобы, сталкиваясь друг с другом в местах публичных и частных встреч: вресторанах, вагонах железной дороги, конторах, на заводах или просто на улицах -- без труда опознавать тех, кто все еще цепляется за устаревшие демократические формы приветствия друзей. Для приверженцев Гитлера ежедневно и многократно повторяемое приветствие служило выражением уверенностив себе, свидетельством господства. Всякий раз, как законопослушный субьект его повторял, его я укреплялось. Для противников режима -- совсемнаоборот. Встречая кого-то в публичном месте, нонконформист всякий раз переживал состояние, разрушавшее его я и ослаблявшее целостностьличности. Если бы приветствию сопротивлялось лишь его сверх-Я, ему было бы легче, но приветствие раскалывало надвое именно его я , задачакоторого, согласно психоаналитической теории, -- обеспечивать внутреннее и внешнее благополучие индивида, и прежде всего -- его выживание, служапосредником между внешним и внутренним миром и приводя их в соответствие друг другу. Оставалось одно: убедить себя, что приветствие как бы не в счет, поскольку по нормам окружающей реальности приходится на негоотзываться, если не хочешь попасть в гестапо. Целостность личности определяется соответствием ее поступков убеждениям. Поэтому сохранить целостность, отдаваяприветствие, можно было только перестав считать подобное приветствие недопустимым. А это еще больше закабаляло, поскольку приветствовать надо было по многу раз в день, и не только официальных лиц --скажем, учителя, полицейского, почтальона, но и ближайших друзей. Даже зная, что друг с тобой заодно -- а полагаться на друзей можно было далеко не всегда,-- приходилось учитывать других. Стоило ли осложнять положение случайно встреченного человека, отступая от нормы? Поскольку обо всех отклонениях вприветствии требовалось неукоснительно сообщать властям, нарушитель ставил под удар не только себя, но и другого. Так противника нацизма вынуждали илистановиться мучеником, испытывая тем самым смелость и убежденность других, или терять уважение к себе. Если сознание в конфликте с бессознательным, это немедленно скажется на содержании снов. Типичный случай -- сон одного свидетеляпервых лет фашизма: он решается открыто выразить свой протест против нацистского режима. Повинуясь тому, что сознание считает его моральным долгом,он принимается во сне за протестующее письмо. Но, отправив его по почте, понимает, что послал в заботливо запечатанном конверте чистый листок бумаги.Дело здесь не только в том, что герой совершает типичную ошибку по Фрейду и справедливая тревога за себя заставляет его поступить наперекорсознательным намерениям; во сне ему открывается, что эта тревога -- скажем иначе, самозащита -- рано или поздно победит его убеждения. Человек даже во снепонимает, к каким разрушительным для его самоуважения последствиям ведут подобные внутренние конфликты и способы, которыми реальность принуждает их такили иначе разрешать. Сначала он чувствовал себя очень гордым, решившись-таки выразить протест, а потом -- глубоко пристыженным, не сделав этого. В концеконцов, сон оставил в нем чувство униженности и стыда за себя. Душевный конфликт в связи с гитлеровским приветствием переживали многие немцы. Это находило бессознательное выражение вснах, один из которых я здесь приведу. Вскоре после прихода Гитлера к власти некий фабрикант увидел во сне, что его предприятие посещает Геббельс. Перед строем рабочих я должен был вскинуть руку в нацистском приветствии. Мне понадобилось полчаса, чтобы поднять ее сантиметр за сантиметром... И вот ястоял на собственной фабрике, с поднятой рукой, торча перед своими рабочими. И стоял так, пока не проснулся . Зтот в корне не принимавший нацизма человек решал во сне ту же проблему, которая занимала и его сознание: должен -- и сможет ли-- он поступиться своими убеждениями ради того, чтобы сохранить за собой фабрику?(В первые годы гитлеровского режима отказ от фашистского приветствияеще не угрожал жизни, касаясь лишь благосостояния.) Сон предсказывал, каким скорее всего будет итог, воспринятый, однако, с глубочайшим отвращением. Пословам героя, борьба во сне за то, чтобы поднять руку, переломила ему позвоночник . Позвоночный столб -- обычная метафора твердых убеждений идействий в согласии с ними. Сон приоткрыл сновидцу то, что он знал, но таил от себя: только он сам может перебить себе моральный хребет, никакому режиму этоне под силу. Не Геббельс заставил его поднять руку в приветствии -- он сам принудил себя это сделать, чтобы не выдать своих разногласий с системой. Факт,что режим способен заставить людей делать такое с самими собой, показьвает, до каких разрушительных последствий доводит его воздействие. Сны активно сражавшихся с системой и потому не осаждаемых внутренними вопросами, решаться на это или нет, были совсем иными.Не то чтобы эти люди вовсе не ведали тревог: им, скажем, снилось, что их поймали и пытают гестаповцы, -- опасность вполне реальная. А в другой раз иммогло присниться, что они победили. Так или иначе, им не снилось, что они вынуждены, переламывая собственные убеждения, подчиниться врагу. Сказанное о фашистском приветствии относится, конечно, и к друг
