Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО
Всероссийский заочный финансово-экономический институт
Кафедра философии
Контрольная работа
по философии на тему №5
«Философско-социологические взгляды М. Вебера.»
Преподаватель: Коростелева Нелли Айсовна
Работу выполнила: Татаева Александра Владимировна
Факультет: учетно-статистический
Специальность: бух учет, анализ, аудит
№ личного дела: 06УБД11545
Владимир 2008
Оглавление стр.
1. Введение…………………………………………………………………………..3
2. «Теория социального действия» М. Вебера……………………………………4-6
3. «Понимающая социология» и концепция «идеальных типов»
М. Вебера. ……………………………………………………………………….7-15
4. М. Вебер – апологет капитализма и бюрократии. ………………………… …15-18
5. Заключение………………………………………………………………………...18
6. Список использованной литературы…………………………………………….19
Введение
Макс Вебер (1864 – 1920) – немецкий социолог, социальный философ, культуролог и историк. Его базисные теории сегодня составляют фундамент социологии: учение о социальном действии и мотивации, об общественном разделении труда, об отчуждении, о профессии как призвании. Он разработал: основы социологии религии; экономической социологии и социологии труда; социологии города; теорию бюрократии; концепцию социальной стратификации и статусных групп; основы политологии и института власти; учение о социальной истории общества и рационализации; учение об эволюции капитализма и института собственности. Достижения Макса Вебера просто невозможно перечислить, настолько они огромны. В области методологии одним из самых главных его достижений является введение идеальных типов. М. Вебер считал, что главная цель социологии – сделать максимально понятным то, что не было таковым в самой реальности, выявить смысл того, что было пережито, даже если этот смысл самими людьми не был осознан. Идеальные типы позволяют сделать исторический или социальный материал более осмысленным, чем он был в самом опыте реальной жизни. Идеи Вебера пронизывают все здание современной социологии, составляя его фундамент. Творческое наследие Вебера огромно. Он внес вклад в теорию и методологию, заложил основы отраслевых направлений социологии: бюрократии, религии, города и труда. Он не только создал самую сложную теорию общества в рассматриваемый исторический период, но и заложил методологический фундамент современной социологии, что было сделать еще труднее. Благодаря М. Веберу, а также его коллегам немецкая школа доминировала в мировой социологии вплоть до Первой мировой войны.
1. «Теория социального действия» М. Вебера
Социология, по Веберу, так же как и история, изучает поведение индивида или группы индивидов. Отдельный индивид и его поведение являются как бы “клеточкой” социологии и истории, их “атомом”, тем простейшим единством, которое не подлежит дальнейшему разложению и расщеплению. Поведение индивида изучает, однако, и психология. Здесь можно дать вопрос: В чем же отличие психологического и социологического подходов к изучению индивидуального поведения?
Социология, говорит Вебер, рассматривает поведение личности лишь постольку, поскольку личность вкладывает свои действия определенный смысл. Только такое поведение может интересовать социолога; что же касается психологии, то для нее этот момент не является определяющим. “Действием, – пишет он, – называется человеческое поведение в том случае и поскольку, если и поскольку действующий индивид или действующие индивиды связывают с ним субъективный смысл”. При этом Вебер имеет в виду тот смысл, который вкладывает в действие сам индивид, – то есть субъективно подразумеваемый смысл (социология по Веберу, не имеет дела с метафизическими реальностями и не является наукой нормативной), и не о том “объективном” смысле, который могут в конечном счете получать действия индивида уже независимо от его собственных намерений. Социология, по Веберу, должна быть “понимающей” постольку, поскольку действие индивида осмысленно.
С принципом “понимания” связана одна из центральных методологических категорий веберовской социологии – категория социального действия. Насколько важна для Вебера эта категория, можно судить по тому, что он определяет социологию как науку, изучающую социальное действие. Социальное действие Вебер определил так: “Действием следует называть человеческое поведение (безразлично, внешнее или внутренне деяние, недеяние или претерпевание), если и поскольку действующий и действующие связывают с ним некоторый субъективный смысл. Но “социальным действием” следует называть такое, которое по своему смыслу, подразумеваемому действующим или действующими, отнесено к поведению других и этим ориентировано в своем протекании”.
Таким образом, социальное действие предполагает два момента: субъективную мотивацию индивида или группы, без которой вообще нельзя говорить о действии, и ориентацию на другого (других), которую Вебер называет еще и “ожиданием” и без которой действие не может рассматриваться как социальное действие.
Категория социального действия, требующая исходить из понимания мотивов индивида, есть тот решающий пункт, в котором социологический подход Вебера отличается от социологии Э. Дюркгейма. В противоположность Дюркгейму Вебер считает, что ни общество в целом, ни те или иные формы коллективности не должны рассматриваться в качестве субъектов действия: таковыми могут быть только отдельные индивиды. “Для других (например, юридических) познавательных целей или для целей практических может оказаться целесообразным и просто неизбежным рассмотрение социальных образований (“государства”, “товарищества”, “акционерного общества”, “учреждения”) точно так, как если бы они были отдельными индивидами (например, как носителей прав и обязанностей или как виновников действий, имеющих юридическую силу). Но с точки зрения социологии, которая дает понимающее истолкование действия, эти образования суть только процессы и связи специфических действий отдельных людей, так как только последние являются понятными для нас носителями действий, имеющих смысловую ориентацию”. Вебер не исключает возможности использования в социологии таких понятий, как семья, нация, государство, армия, но он требует при этом не забывать, что эти формы коллективностей не являются реально субъектами социального действия, и потому не приписывать им волю или мышление, не прибегать к понятиям коллективной воли или коллективной мысли иначе как в метафорическом смысле.
Итак, социология должна ориентироваться на действие индивида или группы индивидов. При этом наиболее “понятным” является действие осмысленное, то есть направленное к достижению ясно сознаваемых самим действующим индивидом целей, и использующее для достижения этих целей средства, признаваемые за адекватные самим действующим индивидом. Описанный тип действия Вебер называет целенаправленным. Осмысленное целенаправленное действие не является предметом психологии именно потому, что цель, которую ставит перед собой индивид, не может быть понята, если исходить только из анализа его душевной жизни. Рассмотрение этой цели выводит нас за пределы психологизма. Правда, связь между целью и выбираемыми для ее реализации средствами опосредована психологией индивида; однако, согласно Веберу, чем ближе действие к целерационализму, тем меньше коэффициент психологического преломления, “чище”, рациональнее связь между целью и средствами.
Это, разумеется, не значит, что Вебер рассматривает целерациональное действие как некий всеобщий тип действия; напротив, он не считает его не только всеобщим, но даже и преобладающим в эмпирической реальности. Целерациональное действие есть идеальный тип, а не эмпирически общее, тем более не всеобщее. Как идеальный тип, оно в чистом виде редко встречается в реальности. Именно целерациональное действие служит у Вебера образцом социального действия, с которым соотносятся все остальные виды действия. Вот в каком порядке перечисляет их Вебер: “Для социологии существуют следующие типы действия:
более или менее приближенно достигнутый правильный тип;
(субъективно) целерационально ориентированный тип;
действие, более или менее сознательно и более или менее однозначно целерационально ориентированное;
действие, ориентированное не целерационально, но понятное по своему смыслу;
действие, по своему смыслу более или менее понятно мотивированное, однако нарушаемое – более или менее сильно – вторжением непонятных элементов;
действие, в котором совершенно непонятные психологические или физические факты связаны “с” человеком или “в” человеке незаметными переходами”.
Понимание в чистом виде имеет место именно в случае целерационального действия. Вебер считает, что в этом случае уже нельзя говорить о психологическом понимании, поскольку смысл действия, его цель лежат за пределами психологии.
2. «Понимающая социология» и концепция «идеальных типов» М. Вебера
Одним из важнейших направлений современной социологии является "понимающая" социология. В ее рамках сформировались такие направления как феноменологическая социология, символический интеракционизм, этнометодология и др. Ведущую роль в возникновении этого направления принадлежит концепции понимания, сформулированной в работах М. Вебера, Г. Зиммеля, а также в философии жизни В. Дильтея.
В основу концепции "понимающей" социологии легли идеи
Э. Дюркгейма о социальной реальности как реальности особого рода, которую можно познать с помощью соответствующего метода, которым является понимание.
Понимание означает постижение субъективного смысла действий индивида, которое выступает предпосылкой социальных взаимодействий для создания на их основе социальных структур и институтов.
Первая ступень познания – понимание объективного действия, а не действующего лица – первая ступень познания.
Вторая ступень познания – понимание мотивов и чувств действующего индивида – вторая ступень познания.
Обнаружение смысла действий, проявляющегося в характере его связей с человеческими представлениями, потребностями, интересами, является итогом понимания.
По М. Веберу, социология – это наука, которая, интерпретируя, понимает социальное действие и тем самым пытается причинно объяснить его течение и результаты.
Под действием М. Вебер понимал «действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл».
Для "понимающей" социологии важно поведение, которое:
1) по субъективному смыслу соотнесено с поведением других людей;
2) определено... осмысленным соотношением;
3) может быть понятно объяснено.
"Понимающую" социологию интересуют явления исключительно изнутри.
Общество как объект познания может открыться только внутреннему взору человека. Так, согласно Г.Зиммелю познать социальное явление – это значит сопережить.
Таким образом, теория понимания подчеркивает субъективные элементы познания; включаете социальное познание интересы и ценности субъекта познания; считает необходимым для понимания смысла социально-исторического явления выяснение связи данного явления с интересами исследователя или его социальной группы.
В качестве одного из важных исследовательских инструментов в своем социальном анализе Вебер использует понятие идеального типа. Идеальный тип – это некая мыслительная конструкция, которая извлекается не из эмпирической реальности, а создается в голове исследователя – в качестве теоретической схемы изучаемого явления, и выступает как своеобразный "эталон", сравнивая с которым интересующий нас объект, мы можем судить о мере удаления или, наоборот, приближения к нему исследуемой эмпирической реальности. Вебер подчеркивает, что сам по себе идеальный тип не может дать знания о соответствующих процессах и связях изучаемого социального явления, а представляет собою чисто методический инструмент. Как указывает Ю.Н. Давыдов, "идеально-типическая конструкция отвечает на вопрос, каким был бы социальный процесс и фактические обстоятельства его протекания, если бы они целиком и полностью отвечали своему принципу (правилу), своей логически непротиворечивой схеме".
Вебер предполагал, что социологи отбирают в качестве характеристик идеального типа определенные аспекты поведения или институтов, которые доступны для наблюдения в реальном мире, и преувеличивают их до форм логически понятной интеллектуальной конструкции. Не все характеристики этой конструкции могут быть представлены в реальном мире. Но любую конкретную ситуацию можно понять глубже, сравнивая ее с идеальным типом. Например, конкретные бюрократические организации могут не совпадать в точности с элементами идеального типа бюрократии, однако знание этого идеального типа может пролить свет на эти реальные вариации. Поэтому идеальные типы представляют собой, скорее, гипотетические конструкции, формируемые из реальных явлений, и имеющие объяснительную ценность. "Идеальный" здесь означает, скорее, "чистый" или "абстрактный", нежели нормативно желательный. Вообще говоря, точная связь между идеальными типами и реальностью, к которой они относятся, остается не до конца ясной. Вебер, с одной стороны, предполагал, что выявляемые расхождения между реальностью и идеальным типом должны вести к переопределению типа, а с другой стороны, он также утверждал, что идеальные типы являются моделями, не подлежащими проверке. Однако другие социологи трактовали их как проверяемые модели реального мира. Дополнительная путаница может возникнуть вследствие того, что Вебер сам часто молчаливо использовал идеальные типы как проверяемые модели. Впрочем, сущность этого инструмента станет лучше понятна из его применения. Мы рассмотрим здесь два идеальных типа, использованных Вебером в его социологии.
Одним из центральных понятий веберовской социологии выступает социальное действие и понятие социального действия вплотную связано с понятием «идеальных типов» Вебером. Вот как определяет его сам Вебер:
"Действием" мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. " Социальным" мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него".
Однако действия и поступки людей изучают и многие другие науки, в частности, история и психология. В чем же качественное своеобразие чисто социологических подходов? Прежде всего, в том, что социология изучает обобщенное поведение людей, как если бы оно протекало в неких идеальных условиях. При этом ее интересует не только ориентированность действий на других людей, но и степень наполненности их определенным смыслом. Понятие же смысла выводится из соотношения цели и средств.
Речь идет о том, что любые поступки и действия, совершаемые человеческими существами, могут быть "измерены" с помощью этих своеобразных эталонов, то есть могут с большей или меньшей степенью приближения отнесены к одному из четырех идеальных типов, приведенных в таблице. Давайте попытаемся рассмотреть каждый из них более подробно.
Идеальные типы социальных действий:
Целерациональное действие. Этот в максимальной степени рациональный тип действия характеризуется ясностью и осознанием поставленной цели, причем, это соотносится с рационально осмысленными средствами, обеспечивающими достижение именно этой, а не какой-то иной цели. В рациональности цели можно удостовериться двояким образом:
- во-первых, с точки зрения ее собственного содержания;
- во-вторых, с точки зрения целесообразности (т.е. сообразности с целью) избираемых средств.
В качестве именно социального действия (а значит, ориентированного на определенные ожидания со стороны других людей) оно предполагает рациональный расчет действующего субъекта на соответствующую реакцию со стороны окружающих людей, с одной стороны, и на использование их поведения для достижения поставленной цели – с другой. Здесь необходимо помнить о том, что такая модель выступает, прежде всего, идеальным типом, а значит, реальные человеческие поступки могут быть поняты, прежде всего, через измерение степени отклонения от данной модели. В одних случаях такие отклонения не слишком значительны, и мы можем говорить о реальном поступке как о "почти целерациональном". Если же отклонения более существенны, то они практически выводят нас на иные типы социального поведения.
Ценностнорациональное действие. Этот идеальный тип социального действия предполагает совершение таких поступков, которые основаны на убежденности в самодостаточной ценности поступка как такового, другими словами, здесь в качестве цели выступает само действие. Ценностнорациональное действие, по Веберу, всегда подчинено определенным требованиям, в следовании которым индивид видит свой долг. Если он поступает сообразно этим требованиям – даже если рациональный расчет предсказывает большую вероятность неблагоприятных последствий такого поступка для него лично – значит, мы имеем дело с ценностнорациональным действием. Классический пример ценностнорационального действия: капитан тонущего судна покидает его последним, хотя это угрожает его жизни. Осознанность такой направленности действий, соотнесение их с определенными представлениями о ценностях - о долге, достоинстве, красоте, морали и т.п. - уже говорит об определенной рациональности, осмысленности. Если к тому же мы имеем дело и с последовательностью в реализации такого поведения, а значит, преднамеренностью, то можно говорить об еще большей степени рациональности его, что и отличает ценностнорациональное действие, скажем, от аффективного. В то же время по сравнению с целерациональным типом "ценностная рациональность" действия несет в себе нечто иррациональное, поскольку абсолютизирует ценность, на которую ориентируется индивид.
"Чисто ценностно-рационально, – утверждает Вебер, – действует тот, кто, не считаясь с предвидимыми последствиями, действует в соответствии со своими убеждениями и выполняет то, чего, как ему кажется, требует от него долг, достоинство, красота, религиозное предписание, важность какого либо..."дела". Ценностнорациональное действие... всегда есть действие в соответствии с" заповедями" или " требованиями", которые действующий считает предъявленными к себе".
Представляется, что различие между целерациональным и ценностнорациональным типами социального действия примерно такое же, как между истиной и правдой. Первое из этих понятий означает "то, что есть на самом деле", независимо от системы представлений, убеждений, верований, сложившихся в том или ином конкретном обществе (как замечает по этому поводу В.И. Даль: "Все, что есть, то истина; не одно-ль и то же есть и естина, истина?"). Получить такого рода знание действительно непросто, к нему можно просто последовательно, шаг за шагом, приближаться - так, как это предлагает сделать позитивист Конт. Второе же означает сопоставление того, что наблюдаешь или намереваешься предпринять, с общепринятыми в этом обществе нормами и представлениями о должном и правильном. Другими словами, правда, всегда нормативна. Как определяет "правду" тот же Даль: "истина на деле, истина во образе, во благе; правосудие, справедливость".
Традиционное действие. Этот тип действия формируется на основе следования традиции, то есть подражания тем или иным образцам поведения, сложившимся в культуре и одобряемым ею, а потому практически не подлежащим рациональному осмыслению и критике. Такое действие совершается во многом чисто автоматически, по сложившимся стереотипам, оно характеризуется стремлением ориентироваться на привычные образцы поведения, сложившиеся на основе собственного опыта и опыта предшествующих поколений. Несмотря на то, что традиционные действия отнюдь не предполагают выработку ориентации на новые возможности (а может быть, как раз поэтому), именно оно составляет львиную долю всех поступков, совершаемых индивидами. В какой-то степени приверженность людей к совершению традиционных действий служит основой стабильности существования общества и предсказуемости поведения его членов. Как указывает сам Вебер, " ...чисто традиционное действие... находится на самой границе, а часто даже за пределами того, что может быть названо " осмысленно" ориентированным действием".
Аффективное действие. Наименее осмысленное из приведенных в таблице идеальных типов. Главной его характеристикой является определенное эмоциональное состояние - вспышка страсти, ненависти, гнева, ужаса и т.п. Аффективное действие имеет свой "смысл", главным образом, в скорейшем снятии возникшего эмоционального напряжения, в разрядке. Этим оно прямо противоположно целерациональному действию; однако здесь таится определенное сходство с ценностнорациональным действием, которое, как мы видели, также не стремится к достижению какой-то "внешней" цели и видит определенность в самом совершении действия. " Индивид действует под влиянием аффекта, если он стремится немедленно удовлетворить свою потребность в мести, наслаждении, преданности, блаженном созерцании или снять напряжение любых других аффектов, какими низменными или утонченными они ни были" .
Приведенная типология может служить неплохой иллюстрацией для понимания сущности того, что было выше определено как "идеальный тип". Вряд ли какой-то из реальных поступков, совершаемых в этом мире реальными людьми, можно было бы в полной мере охарактеризовать как относящийся к тому или иному идеальному типу социального действия. Они могут лишь в большей или меньшей степени приближаться к какому-то из них, нести в себе черты и того, и другого, и третьего. А каждый из идеальных типов будет выполнять функции "эталонного метра" – иридиевого бруска, хранящегося в Парижской палате мер и весов.
Два последних идеальных типа социальных действий, строго говоря, не являются вполне социальными - во всяком случае, в веберовском значении этого слова. В самом деле, и традиционный, и особенно аффективный типы действия во многом близки к тем типам действия, которые свойственны и животным. Первый из них - традиционный - можно в значительной степени уподобить условному, а второй - аффективный - безусловному рефлексу. Понятно, что они в значительно меньшей степени являются порождением интеллекта, нежели второй и - в особенности - первый типы социального действия.
С приведенной выше типологией идеальных типов социальных действий довольно тесно связана одна из стержневых идей веберовской социологии – идея о последовательной рационализации социальной жизни. Вообще идея усиления значения рациональности по мере исторического развития того или иного общества проходит красной нитью через научное творчество Вебера. Он твердо убежден, что рационализация – это одна из главных тенденций самого исторического процесса. Рационализация находит свое выражение в увеличении доли целерациональных действий в общем объеме всех возможных типов социальных действий и в усилении их значимости с точки зрения структуры общества в целом. Это означает, что рационализируется способ ведения хозяйства, рационализируется управление, образ мышления. И все это, как считает Вебер, сопровождается колоссальным усилением социальной роли научного знания – этого наиболее "чистого" воплощения принципа рациональности. Формальная рациональность в веберовском понимании - это, прежде всего калькулируемость всего, что поддается количественному учету и расчету. Тот тип общества, в котором возникает такого рода доминанта, современные социологи именуют индустриальным (хотя первым его назвал так еще Сен-Симон, а потом этот термин довольно активно использовал и Конт). Все прежде существовавшие типы обществ Вебер (и вслед за ним – большинство современных социологов) называет традиционными. Важнейший признак традиционных обществ – это отсутствие в социальных действиях большинства их членов формально-рационального начала и преобладание поступков, наиболее близких по своему характеру к традиционному типу действия.
Формально-рациональное – это определение, применимое к любому явлению, процессу, действию, которое не просто поддается количественному учету и расчету, но и, более того, в значительной степени исчерпывается своими количественными характеристиками. Движение самого процесса исторического развития характеризуется тенденцией нарастания в жизнедеятельности общества формально-рациональных начал и все большего преобладания целерационального типа социальных действий над всеми остальными. Понятно, что одновременно это должно означать и повышение роли интеллекта в общей системе мотиваций и принятий решений социальными субъектами.
Общество, где господствует формальная рациональность, - это такое общество, где в качестве нормы выступает не столько стремление к наживе, сколько рациональное (т.е. разумно-расчетливое) поведение. Все члены такого общества ведут себя таким образом, чтобы рационально и к всеобщей пользе применять все - и материальные ресурсы, и технологию, и деньги. Роскошь, к примеру, не может считаться рациональной, поскольку это отнюдь не разумное расходование ресурсов.
Рационализация как процесс, как историческая тенденция, по Веберу, включает в себя:
1) в экономической сфере – организацию фабричного производства бюрократическими средствами и расчеты выгод с помощью систематических оценивающих процедур;
2) в религии – развитие теологических концепций интеллектуалами, постепенное исчезновение волшебного и вытеснение таинств личной ответственностью;
3) в праве – эрозию специально устроенного законотворчества и произвольного судебного прецедента дедуктивными юридическими рассуждениями на основе универсальных законов;
4) в политике - упадок традиционных норм узаконения и замещения харизматического лидерства регулярной партийной машиной;
5) в моральном поведении – больший акцент на дисциплину и воспитание;
6) в науке – последовательное снижение роли индивидуального инноватора и развитие исследовательских команд, скоординированных экспериментов и направляемой государством научной политики;
7) в обществе в целом - распространение бюрократических методов управления, государственного контроля и администрирования.
Понятие рационализации было, таким образом, частью веберовской точки зрения на капиталистическое общество как на своеобразную "железную клетку", в которой индивид, лишенный религиозного смысла и моральных ценностей, будет во все возрастающей степени подвергаться государственному надзору и воздействию бюрократического регулирования. Подобно марксову понятию отчуждения, рационализация подразумевает отделение индивида от общины, семьи, церкви и его подчинение правовому политическому и экономическому регулированию на фабрике, в школе и в государстве. Таким образом, Вебер безоговорочно представлял рационализацию в качестве ведущей тенденции западного капиталистического общества. Рационализация - это процесс, посредством которого сфера человеческих отношений становится предметом расчета и управления. В то время, как марксисты признавали ведущее положение расчета лишь в трудовом процессе и фабричной дисциплине, Вебер находил рационализацию во всех социальных сферах - политике, религии, экономической организации, университетском управлении, в лаборатории и даже в нотной записи.
3. М.Вебер – апологет капитализма и бюрократии
В перечне возможных кандидатов на включение в каталог власти наиболее существенные пропуски - это государство и бюрократия. Вебер часто рассматривал государство и бюрократию в ряду основных участников борьбы за власть. Хотя, по правде говоря, Вебер не говорит, что только классы, статусные группы и партии представляют собой проявления власти в социальной общности; но тот факт, что он перечислил их, обратив на них внимание, говорит о том, он считал их необычайно важными.
В своих работах М. Вебер делает упор на то, что собственность или производительное богатство дает многие преимущества и прерогативы его обладателям, в то время как те, кто должен полагаться на продажу своего труда, сталкиваются с большими препятствиями в борьбе за ресурсы. “Собственность” и “отсутствие собственности” являются, таким образом, базовыми категориями, определяющими классовую ситуацию. Вебер определенно не поддерживал доктрину классического либерализма о гармонии интересов капитала и труда. Их отношения не относятся ко взаимно равновыгодным; здесь имеет место существенное неравенство, в котором капитал явно берет верх.
Конфликт по поводу распределения ресурсов являлся естественной чертой любого типа общества, и представлять земной рай гармонии и равенства – это искать журавля в небе. Собственность, как и капитал - это лишь один из источников дифференциации, и за уничтожением этого зла последует его замещение другим таким же злом.
Веберовское утверждение, что классовые отношения основываются на отношениях собственности, кажется, вначале явно противоречащим некоторым другим его утверждениям. Он, например, отрицал, что в отсутствии у рабочего собственности или капитала на средства производства есть что-то необычное. Бюрократ не владеет средствами управления, военный не владеет средствами разрушения и т.д. Отсутствие формального права собственности не являлось большим препятствием для монополизации и контроля мирских земных сокровищ. Вы можете вырасти богатым и могущественным, фактически ничем не владея. Веберовское эссе о бюрократии можно легко прочесть как противовес его же утверждению, что частная собственность являлась источником социальной, экономической и политической власти.
Если бюрократия могла распоряжаться ресурсами, не обладая собственностью, почему же тогда Вебер столь охотно согласился с Марксом, что классовые отношения идут рука об руку с отношениями собственности? Короткий ответ состоит в том, что он не считал бюрократию родственной классу. Социальные классы появляются только при наличии двух взаимосвязанных условий: владения собственностью и продажи трудовых услуг на рынке. Классы не могут существовать там, где система распределения основывается на чем-то ином, кроме частной собственности и рыночных силах.
Для Вебера, таким образом, история всех до сих пор существовавших обществ не была историей борьбы классов. Борьба других групп, не являющихся классами, может быть столь же интенсивной. Рабство и бюрократия были формами господства, которые были слабо связаны со свободной игрой рыночных сил и контрактными отношениями, являвшимися необходимыми условиями господства одного класса над другим. Один из следующих отсюда выводов состоит в том, что современные социалистические государства, покончив с частной собственностью и рынком, должны рассматриваться как бесклассовые общества. Вебер, вероятно, согласился бы с мнением Троцкого, что бюрократии советского типа не были господствующими и эксплуатирующими классами, несмотря на обладание огромной властью и привилегиями. Вебер действительно мог бы защитить свое утверждение лучше Троцкого, поскольку он явно верил, что бюрократическое господство при социализме было бы гораздо хуже, чем просто классовое господство при капитализме. Бесклассовое общество было скорее кошмаром, чем мечтой.
В своих макросоциальных и сравнительных исследованиях он часто использует знакомые из Маркса категории классов: аристократия, крестьянство, буржуазия, пролетариат. Но в своем анализе капиталистического общества он никогда не дает ясного формального критерия, по которому буржуазия и пролетариат отличаются друг от друга. Для Маркса вопрос был достаточно прост: буржуазия определялась через владение ею средствами производства, пролетариат – это класс, вынужденный продавать свою рабочую силу. Два больших класса – труд и капитал – воспринимались, таким образом, как формальные атрибуты капиталистической системы, а не как два сложных образования, состоящих из различных групп, имеющих определенные общие социальные характеристики.
Вебер мог отвергнуть эту стройную и аккуратную формулировку, указав на то, что марксова схема рабочего класса была всеохватывающей категорией, которая описывала слишком много различных условий найма, чтобы называться классом. Пролетариат выглядел бы нелепо, если бы он включал в свои ряды адвокатов и шахтеров, врачей и мусорщиков, менеджеров и водителей грузовиков. Признав не только на словах идею Маркса о том, что отсутствие собственности было основным фактором, формирующим рабочий класс, Вебер затем перешел к подрыву этого тезиса, развивая тему рыночной дифференциации и конфликта между многочисленными группами, продающими свой труд. Стратификация на рынке в реальности размывает пролетариат как класс.
Фактически отбросив различия между капиталом и трудом как определяющие элементы класса, Вебер никогда так и не предложил альтернативную модель. Он не определил принципов, по которым проводится понятийная “граница” между господствующим или эксплуатирующим и подчиненным или эксплуатируемым классами. Вместо этого он нарисовал картину войны всех против всех в духе Гоббса, поскольку каждая группа отвоевывает свой угол на анархичном рынке. Сейчас, конечно, можно быть ближе к реальному положению вещей, чем это показано в простой дихотомической модели класса, как марксистской, так и любой иной. Нет недостатка в социологах, стремящихся доказать, что сложности современного капиталистического общества не могут быть уложены в прокрустово ложе классовой модели, что “социальная дифференциация” - более полезная и подходящая для использования конструкция.
Капитал, как и бюрократия – это два способа достигнуть верхушки власти. Эти два явление зачастую не наблюдаются в чистом виде. Они могут существовать лишь в тесном взаимодействии. Эти два явления так же часто служат определённым средством достижения цели человека, а иногда и во вред другим. М. Вебер во всём старался видеть рациональность. В Правовое государство – это идеал Вебера, его рациональный эталон, по которому интересы людей не приходят в конфликт с законами государства. Но на практике не всё так гладко. Капитал и Бюрократия – это своеобразный движитель экономики, всего общества, но зачастую он приводит к расслоению общества. Часто приводит к сильной дифференциации. Развитие человечества идёт все быстрее и быстрее, люди придумывают всё больше способов обогатиться и на этом фоне часто выявляются группы богатых и бедных. Средний класс исчезает. И это, по моему мнению, может привести к непоправимым последствиям.
Заключение
Идеи Макса Вебера сегодня весьма модны для современной социологической мысли Запада. Они переживают своеобразный ренессанс, возрождение. М.Вебер – один из наиболее крупных социологов начала ХХ века. Некоторые его идеи формировались в полемике с марксизмом. К.Маркс в своих работах стремился понять общество как некоторую целостность, социальная теория М.Вебера исходит из индивида, из его субъективной осмысленности своих действий. Социология М.Вебера весьма поучительна и полезна для российского читателя, которое долгое время воспитывался под влиянием идей марксизма. Не всякую критику марксизма можно признать справедливой у Вебера, но социология господства и этика ответственности могут многое объяснить как в нашей истории, так и в современной действительности. Многие социологические понятия по сей день широко используются в средствах массовой информации и в научной среде. Такое постоянство творчества М.Вебера говорит о фундаментальности и общезначимости его трудов.
Это свидетельствует, что Макс Вебер был выдающимся ученым. Его социальные идеи, очевидно, имели опережающий характер, если они сегодня так востребованы социологией как науки об обществе и законах его развития.
Список использованной литературы
1. Философия: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. (Серия «Золотой фонд российских учебников»). С. 372-420.
2.Вебер М. Основные социологические понятия / Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 602-603, 625-626 и др.
3. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. Избр. п.роизв. М.: Прогресс, 1990. С. 61-272.
4. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. – 7-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2001. – 719 с.
