Содержание 1. Введение 2. Аграрный и политический строй пореформенной России 3. Время и реформы С. Ю. Витте 4. Путь Столыпина 5. Столыпинская аграрная реформа 6. Заключение 7. Список литературы
1. ВВЕДЕНИЕ Каждое время для истории России было по-своему судьбоносным. Однако, отдельные периоды можно назвать определившими дальнейшую жизнь народа страны на долгие годы. Одним из таких важнейших этапов Российской истории были вторая половина XIX века и начало XX века; время развития революционного движения. Мы совсем не знаем страну, отделенную от нас Октябрем 1917 года. Не знаем потому, что смесь правды и лжи, которую мы впитывали под названием "отечественная история", вкупе с умолчаниями и провалами, когда речь шла о самых драматичных страницах российского бытия, больше всего исказила в людском восприятии как раз годы, предшествующие революции. На политической арене действовали в это время, конечно, не только представители революционного движения. Но политические деятели, принадлежавшие к противостоящему большевикам лагерю, ранее изображались, как правило, искаженно, а зачастую просто оглуплялись, окарикатуривались. Между тем на исторической сцене в тот период действовали яркие и сильные исторические личности, придерживавшиеся различных общественно-политических взглядов, отражавших все цвета тогдашнего достаточно пестрого политического спектра. И не зная этих людей, нельзя понять глубинной сути происходивших в стране процессов. Невозможно определить свое отношение ко всем тем, кто был в царском окружении, правительстве, проводил политику царизма в губерниях; особенно интересны те люди, которые внесли существенный вклад в решение главного для царской России вопроса - аграрного. Наиболее яркие личности того времени, конечно, С. Ю. Витте и П. А. Столыпин. 2. АГРАРНЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ Для аграрного устройства капиталистической России было характерно два наиболее крупных явления: раздутые помещичьи латифундии и крестьянская община. Есть спор о том, насколько капиталистически переродились помещичьи хозяйства. Автор [3] считает, что это перерождение не зашло слишком далеко. В ту пору, до тракторов, вести чисто капиталистическое хозяйство на больших площадях было просто нерентабельно. В своих экономических работах В. И. Ленин называл оптимальным владение 500 десятинами земли. Более значительные имения он считал докапиталистическими латифундиями. Между тем, площадь некоторых из них достигала нескольких тысяч десятин. Многоземелье помещиков было оборотной стороной крестьянского малоземелья. Крестьяне были вынуждены арендовать часть помещичьих земель. За это они были обязаны со своими лошадьми и инвентарем обработать у помещика определенные участки. Это называлось "отработкой". Практиковались также "испольщина" (половина выращенного и собранного крестьянином урожая шла помещику) , "земельный наем" (договор о найме заключался зимой, когда у крестьянина кончался хлеб) и прочие кабальные, полукрепостнические формы эксплуатации. Только их наличие и позволяло существовать латифундиям. Крестьянская община это еще более древний институт, чем латифундия. В нашей публицистике утвердился очень односторонний взгляд на общину. Так А. Пушкарь в газете "Известия" за 14.02.90 пишет: "община была осколком первобытнообщинного строя, идеальным механизмом для фискального полицейского надзора". В. Гавричкин - "Известия"(4.03.90) : "община - это осколок феодальных отношений". По-видимому, журналисты, используя наиболее хлесткие определения, оставались в плену прежних представлений об общине. Более глубокое изучение фактов и документов приводит в настоящее время многих историков к другим выводам. Да, в пореформенную эпоху община была пережиточным явлением. Многие, в том числе и сами крестьяне, ругали ее за косность и рутину. Но почему-то получалось всегда так, что в изменившихся условиях менялась и община. Еще в период феодализма община многое сделала для утверждения трехпольной системы земледелия вместо беспорядочного засевания одних и тех же площадей. Затем, после реформы 1861 года наступил сравнительно благоприятный для крестьянского хозяйства период: распались крепостные цепи, малоземелье еще не очень ощущалось, цены на хлеб держались высокие. И в громадном большинстве общин, в целых регионах, прекратились земельные переделы. Более того, стихийно начался процесс формирования частной собственности на общинную землю. Ее стали продавать, завещать по наследству и т.п. Но в 80-90 годах XIX века обстановка резко изменилась. Разразился мировой сельскохозяйственный кризис, и помещики поспешили переложить убытки на крестьян. Выросло крестьянское население, и на общинных землях стало тесно. Наконец, случился ряд неурожайных лет (особенно сильный неурожай был в 1891) . Встал вопрос о физическом выживании крестьян. И община после нелегкой внутренней борьбы вынуждена была возобновить переделы. Тогда же появился самый уравнительный вид разверстки земли - по едокам. Но сразу же встал и другой вопрос: как переделять землю, если один крестьянин всегда удобрял свои полосы, а другой довел их до истощения? Долго и горячо обсуждался этот вопрос, и решение, похоже, было найдено. В Пензенском архиве обнаружен такой документ: "Мы, крестьяне, - говорилось в приговоре села Никольского, - должны землю удобрять назьмом, а если по истечении 12-летнего срока земля будет поделяться, и окажутся участки неуназьменными, то при разделе нерадивому домохозяину возвратить тот самый участок, который не был им удобрен в течение 12 лет". Голодные годы многому научили, и с конца XIX века в ряде нечерноземных губерний крестьяне начали отказываться от трехпольной системы и всем обществом переходить к многопольным севооборотам с высевом кормовых трав. Правда этот процесс шел медленно. Но ведь в сельском хозяйстве медленное, но неуклонное накопление новых явлений - залог нового развития. Таким образом, община не была ни "сколком", ни "осколком". Она жила богатой внутренней жизнью. Община - явление не исключительно русское, а мировое. В Европе она исчезла сравнительно рано, в России просуществовала до коллективизации, а во многих странах Востока все еще сохранилась. Некоторые общинные традиции до сих пор живы в развитых странах (например, в Голландии - Абрамов: "Как я был фермером в Голландии", Известия 1989 год) - и не все они плохи. Была ли община прообразом коллективного ведения сельского хозяйства в деревне при социализме? Вопрос этот активно обсуждается в исторической литературе. Переход к коллективному ведению сельского хозяйства был голубой мечтой всех народников, и они охотно расписывали те случаи, когда крестьяне, скажем, всем обществом скашивали луга, а затем делили сено в копнах. Но дальше этого дело не шло. В дореформенную эпоху отдельные помещики пытались вводить "коллективные запашки", в пореформенную - некоторые земства. Но крестьяне смотрели на это как на барские причуды, на новый вид барщины и старались избавиться от подобных новшеств. Маркс считал источником большой жизненной силы русской общины как раз ее дуализм - общественная собственность на землю и частный характер производства и присвоения. В дореволюционной России около 20 % общин владели землей на подворном праве. Этот вид собственности довольно близок к частной. В период же столыпинской аграрной реформы произошло почти полное отождествление подворной собственности и частной. В остальных случаях дореволюционная община была собственником земли (в отличии от колхоза, который был только ее пользователем) . Более свободно распоряжаясь землей, община и своим членам давала больше свободы. Даже в тех селениях, где земля находилась в общинном владении, крестьянин мог сдать свой надел в аренду на весь срок от передела до передела (12-15 лет) или сам арендовать надел у соседа, уходящего на заработки в город. В свою очередь сельское общество, как собственник, могло сдать в аренду частным лицам некоторые свои угодья (например, каменоломни, песчаные карьеры или торфяники) . Общинная собственность - это особый вид собственности. И при том довольно гибкий, так как он с одной стороны, создавал некоторую социальную защищенность для членов общины, а с другой - позволял домохозяину в определенных пределах манипулировать передоверенной ему частью этой собственности. Правда, здесь скрывалось то противоречие, которое нередко создавало напряженную обстановку в общине и мешало крестьянину спокойно хозяйствовать. В общем же, в благоприятные периоды хозяин получал более значительную свободу действий. А вот в плохие времена верх брали уравнительные тенденции, -конечно, только в отношении земли. Отдельное крестьянское хозяйство по сравнению с помещичьей латифундией было настолько малой величиной, что между ними невозможен был сколько-нибудь равный диалог. Все отношения крестьянина с помещиками и с властями осуществлялись, как правило, через общину. Именно она торговалась с помещиком насчет аренды, а потом распределяла и арендованные участки и отработки.
