Черепанова Е. М.
Ч 46 Психологический стресс: Помоги себе и ребенку
Книга для школьных психологов, родителей и учителей — 2-е изд. — М.: Издательский центр «Академия», 1997. - 96 с- ISBN 5-7695-0134-0
Практически каждый человек переживает в своей жизни сильные стрессовые ситуации. Оскорбления и обиды, потеря близких, катастрофы оставляют в душе долгие незаживающие раны. Особенно остро эти ситуации переживают дети.
Эта книга расскажет об экстремальных ситуациях, вызывающих стрессовые нарушения в психологии человека, научит вовремя распознавать психологическую травму, оказывать помощь себе и детям.
ББК 88
ISBN 5-7695-0134-0
Издательский центр «Академия», М., 1997
Копирайт Черепанова Е.М. 1996




Психологический стресс : Помоги себе и ребенку / Е. Черепанова, 95 с. 20 см, 2-е изд. М. Изд. центр "Академия" 1997 ISBN 5-7695-0134-0
ВВЕДЕНИЕ
Потрясшие нашу страну катастрофы, стихийные бедствия, межнациональные и межрегиональные конфликты, рост насилия и т.д. с очевидностью показали, насколько важна .готовность родителей и учителей к оказанию помощи детям — жертвам военных действий и межнациональпых конфликтов, физического, психологического и сексуального насилия, детям, переживающим горе из — за утраты близкого человека, природных и технологических катастроф. Круг явлений, вызывающих травматические стрессовые нарушения достаточно широк и охватывает множество ситуаций, когда возникает угроза собственной жизни или жизни близкого человека, угроза физическому здоровью или образу «Я».
Нарушения, развивающиеся после пережитой психологической травмы затрагивают все уровни человеческого функционировани я (физиологический, личностный, уровеньмежличностного и социального взаимодействия), приводят к стойким личностным изменениям не только у людей, переживших стресс, но и у очевидцев, и у членов их семей. Посттравматические стрессовые нарушения способствуют формированию специфическихсемейных отношений, особых жизненных сценариев и могу влиять на всю дальнейшую жизнь.
Когда в школе или в семье есть травмированный ребенок, и учителя, и родители часго не знают, как вести себя с ним, как можно помочь ему. Тем более что многие родители, имеющие таких детей, тоже травмированы. А взрослый,
3
который не может помочь себе, конечно же, не сможет помочь и своему ребенку.
Знание и учет психологических особенностей человека, перенесшего травматический стресс, повышение собственной компетентности в данном вопросе позволяют снизить риск тяжелейших последствий до минимума.
Цель книги, которая является первой в нашей стране книгой для школьных психологов, родителей и учителей по этой проблеме, — дать самое общее представление о психологии травматического стресса, познакомить с немедленными и отдаленными его последствиями, обозначить пути оказания психологической помощи.
Глава 1
ЧТО ТАКОЕ ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС?
 
Стадии развития стресса
Существуют механизмы и проявления стресса, одинаковые для детей и взрослых. Поэтому сначала мы постараемся дать общее представление о том, что такое стресс, почему и как он возникает, какие последствия имеет.
Стресс — настоящий бич нашего времени — явление неоднозначное. Исследования знаменитого канадского физиолога Ганса Селье показали, что определенная степень стресса может быть даже полезной, так как играет мобилизующую роль и способствует приспособлению человека к изменяющимся условиям. Но если стресс силен и продолжается слишком долго, то он перегружает адаптационные возможности человека и приводит к психологическим и физиологическим "поломкам" в организме.
Г. Селье выделяет три основные стадии развития стресса.
Первая стадия — аларм-стадия, или стадия тревоги, когда происходит мобилизация адаптационных ресурсов организма. На этой стадии человек находится в состоянии напряженности и настороженности. Это своего рода подготовка к следующему этапу, поэтому иногда первая стадия называется "предстартовой готовностью". Физически и психологически человек чувствует себя очень хорошо, пребывает в приподнятом настроении. На этой фазе часто проходят заболевания, которые относятся к разряду так называемых "психосоматических": гастриты, колиты, язвы желудка, мигрени, аллергии и т.п. Правда, к третьей стадии они возвращаются с утроенной силой. Это — хорошо известный феномен: во времена Великой Отечественной войны люди чрезвычайно редко болели — настолько они были внутренне мобилизованы, зато после окончания войны заболевания так и посыпались на них. Аналогичный пример можно привести и из нашей действительности. В 1992 — 1993 гг., когда наше общество было стрессировано чрезвычайно быстрыми социальными, экономическими и политическими переменами, больницы и поликлиники опустели. Объясняется это тем, что люди вынуждены были мобилизовать все имеющиеся в их распоряжении адаптационные ресурсы, запас которых не безграничен, на выживание в сложных условиях.
Если стрессогенный фактор слишком силен или продолжает свое действие, наступает следующая фаза — стадия резистентности, или сопротивления. На этой стадии осуществляется сбалансированное расходование адаптационных возможностей. Человек развивает оптимальную энергию, приспособляясь к изменяющимся обстоятельствам. Чувствует себя он вполне сносно, хотя уже без душевного подъема, характерного для первой фазы. Он как бы "вработался" и готов к более или менее длительному усилию по преодолению трудностей. Однако иногда чувствуется, накопившаяся усталость. Если же стрессор продолжает действовать еще дольше, наступает третья стадия — стадия истощения. На стадии истощения энергия исчерпана, физиологическая и психологическая защиты оказываются сломленными. Человек не имеет больше возможности защищаться. В отличие от первой стадии, когда стрессовое состояние организма ведет к раскрытию адаптационных резервов и ресурсов состояние третьей стадии больше похоже на "призыв о помощи", которая может прийти только извне — либо в виде поддержки, либо в виде устранения стрессора.
До сих пор мы говорили о том, что представляют собой стрессы в общем. Травматический стресс — особая форма общей стрессовой реакции. Когда стресс перегружает психологические, физиологические, адаптационные возможности человека и разрушает защиту, он становится травматическим, т.е. вызывает психологическую тревогу. Далеко не каждое событие способно вызвать травматический стресс. Психологическая травма возможна, если:
— происшедшее событие осознаваемо, т.е. человек знает, что с ним произошло и из-за чего у него ухудшилось психологическое состояние;
— пережитое разрушает привычный образ жизни.
Травматический стресс — это переживание особого рода, результат особого взаимодействия человека и окружающего мира. Это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. Последнее замечание чрезвычайно важно, так как дети, да и взрослые, пережившие травматический стресс, иногда могут казаться ненормальными, или сумасшедшими, хотя на самом деле таковыми не являются.
 
ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИЕ СТРЕССОВЫЕ НАРУШЕНИЯ
В Международной классификации психических нарушений, травматический стресс определяется как комплекс реакций, когда:
1. Травматическое событие упорно переживается вновь и вновь. Это может происходить в различных формах:
Повторяющиеся и насильственно прорывающиеся, внедряющиеся в сознание воспоминания о событии, включая образы, мысли или представления.
Проиллюстрировать это явление можно на примере следующего задания: испытуемому предлагается не думать о желтой обезьяне. Однако как бы человек ни пытался выбросить мысль из головы, она обязательно найдет лазейку. Одна из моих испытуемых решила, что представит себе место, где желтой обезьяны не может быть по определению. И выбрала Антарктиду. И вот сидит она себе и представляет льды, торосы, айсберги и т.п. Потом вдруг замечает, что на льдине виднеется что-то желтенькое, и думает: "А не желтая ли это обезьяна?" После чего выясняется, что это и вправду — она!
Так же и с травматическим событием — человек всеми силами стремится забыть о нем, но оно всегда найдет лазейку, чтобы напомнить о себе.
К этой же группе симптомов относятся повторяющиеся детские игры, в которых отражаются элементы травматического события.
Ни для кого не секрет, что дети в своих играх всегда выражают то, что их особенно взволнованно. Так, дети играют во врачей, кондукторов, в похороны и т.п. Здесь же имеется в виду несколько особый вед игры, когда дети однообразно, монотонно повторяют один и тот же сюжет игры, не внося туда никаких изменений, никакого развития. В таких играх, как правило, отсутствуют катартические элементы, т.е. дети, проиграв определенные сюжеты, не испытывают облегчения. Я многократно наблюдала такие игры после землетрясения и Армении, когда дети по 50 раз в день играли в землетрясение, в нахождение мертвых тел, в похороны и т.п., доводя родителей до умопомрачения, так как те, в свою очередь, мечтали поскорее забыть эти кошмарные события.
Повторяющиеся кошмарные сны о событии
У детей могут быть сны, на первый взгляд непонятные, но вызывающие ужас. Ребенок может не понимать, что во сне каким-то образом отражена катастрофа, тогда как постороннему взрослому человеку это очевидно. Например, девочке в Армении снился один и тот же сон, в котором к ней является Дева Мария и выводит всю семью на крышу гаража. Понятно, что таким образом во сне отражалась стратегия спасения и Дева Мария выступала в роли спасателя.
Действия или чувства, соответствующие переживаемым во время травмы
Сюда относятся иллюзии, галлюцинации и так называемые "вспышки воспоминаний", когда перед мысленным взором, как в кино, проходят эпизоды травматического события, порой еще ярче и отчетливей, чем это было в действительности. Причем не важно, возникают эти явления наяву, или в просоночном состоянии, или же при интоксикации (например, под воздействием алкоголя или лекарств).
Вскоре после знаменитого болгаро-румынского землетрясения мне пришлось обедать с болгарами в гостинице "Орленок". Ресторан представлял собой большое помещение с огромными окнами, которые были не очень хорошо закреплены. Поэтому, когда началась гроза, при
первом ударе грома они задребезжали. Что тут случилось с моими друзьями! Они смертельно побледнели, побросали еду на пол и, роняя по пути столы, бросились к выходу. Где-то на половине пути они спохватились, побежали назад, подхватили меня и, несмотря на отчаянное сопротивление, повлекли к выходу, объясняя, что спасут меня даже против моей воли.
Должно было пройти длительное время, чтобы они пришли в себя, осознав, что никакого землетрясения не было и в помине. Но еще долго их била дрожь.
Интенсивные негативные переживания при столкновении с чем-то, напоминающим (символизирующим) травматическое событие
Физиологическая реактивность, если что-то напоминает или символизирует травматическое событие: спазмы в желудке, головные боли. и др. Так, если девочку изнасиловали в лифте, ее каждый раз бросает в пот, когда она туда входит.
2. Упорно избегается все, что может быть связано с травмой: мысли или разговоры, действия, места или люди, напоминающие о травме (вышеупомянутая девочка стала избегать пользоваться лифтом).
3. Появляется неспособность вспомнить важные эпизоды травмы, т.е. человек не может вспомнить некоторые эпизоды из того, что с ним происходило.
4. Выражено снижение интереса к тому, что раньше занимало, человек становится равнодушным ко всему, его ничто не увлекает.
5. Появляется чувство отстраненности и отчужденности от других, ощущение одиночества.
6. Притупленность эмоций — неспособность переживать сильные чувства (любовь, ненависть и др.)
7. Появляется чувство укороченного будущего, т.е. короткая жизненная перспектива, когда человек планирует свою жизнь на очень небольшое время. Ребенок не может представить себе, что у него будет долгая жизнь, семья, карьера, дети и т.д. Работая с детьми из различных регионов нашей страны, я увидела, что многие из них ожидают скорого конца света. В зависимости от особенностей региона одни убеждены, что взорвутся резервуары с хлором, у которых истек срок годности, другие ждут радиационного заражения или геноцида. Многие дети, живущие в зараженной зоне, убеждены, что скоро должны умереть.
Появляются упорные симптомы ниже перечисленной группы:
Проблемы со сном (бессонница или прерывистый сон
Человека посещают ночные кошмары, есть основания считать, что он сам невольно противится засыпанию и именно в этом причина его бессонницы: человек боится заснуть и вновь увидеть этот сон. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, дополняет картину травматического стресса. Бессонница также бывает вызвана высоким уровнем тревожности, неспособностью расслабиться, а также непреходящим чувством физической или душевной боли.
Сон вообще относится к таким проявлениям, которые нарушаются в первую очередь при малейшем психологическом неблагополучии.
Раздражительность или вспышка гнева
Человек становится конфликтным, со всеми ссорится, часто предпочитает решать споры, применяя насилие. Даже когда человек хочет контролировать свое поведение, у него ничего не получается. Один девятилетний мальчик мне признался, что теперь он стал "сумасшедшим": "Иногда мне кажется, что я могу убить того, кто на меня сердит".
Нарушение памяти и концентрации внимания
Человек испытывает трудности, когда Требуется сосредоточиться или что-то вспомнить. В некоторые моменты концентрация внимания может быть великолепной, но стоит появиться какому-либо стрессовому фактору, как человек теряет способность сосредоточиться. У детей это нарушение порой достигает такой выраженности, что их успехи в обучении сильно ухудшаются. Отличники становятся двоечниками, очень болезненно переживая это.
Сверхбдительность
Человек пристально следит за всем, что происходит вокруг, словно ему угрожает постоянная опасность. Но это опасность не только внешняя, но и внутренняя — она состоит в том, что нежелательные травматические впечатления, обладающие разрушительной силой, прорвутся в сознание. Часто сверхбдительность проявляется в виде постоянного физического напряжения. Человек напряжен, подтянут, словно готов в любой момент отразить внешнюю или внутреннюю угрозу.
Это физическое напряжение, которое не позволяет расслабиться и отдохнуть, может создать немало проблем. Во-первых, поддержание такого высокого уровня бдительности требует постоянного внимания и огромных затрат энергии. Во-вторых, человеку начинает казаться, что это и есть его основная проблема. И как только напряжение удастся уменьшить и расслабиться, все будет хорошо.
На самом деле хорошо не будет. Мне пришлось работать с молодой девушкой, у которой погибли мать и два брата. Она жаловалась, что ей никогда не удается расслабиться. Поэтому она решила найти гипнотизера, чтобы тот ее расслабил. Наконец ей это удалось. Она смогла расслабиться, но в тот же вечер у нее начались сильнейшие приступы, напоминающие эпилептические припадки. Она рассказывала, что в этот самый момент ей показалось, что на нее нахлынули ужасные воспоминания и погребли ее под собой. Она потеряла сознание, как бы отключилась, так как воспоминания были ужасны.
Из этого примера очевидно, что физическое напряжение может выполнять защитную функцию — защищает наше сознание, и нельзя убирать психологическую защиту, пока не уменьшилась интенсивность переживаний. Когда же это произойдет, физическое напряжение уйдет само.
Преувеличенное реагирование
При малейшем шуме, стуке и т.п. человек вздрагивает, бросается бежать, громко кричит и т.д. Такое преувеличенное реагирование привело к новым жертвам после землетрясения. Тогда за самым сильным толчком следовали другие, более слабые и не опасные. Но люди, почувствовав толчки, выбрасывались из окон, разбиваясь насмерть.
Когда мы говорим, что тот или иной человек страдает посттравматическими нарушениями, что мы имеем ввиду? Прежде всего то, что человек пережил травмирующее событие, т.е. с ним произошло что-то ужасное и у него есть некоторые из перечисленных симптомов. Но мы должны учитывать, что такое событие — лишь часть общей картины, внешнее обстоятельство, которое сыграло свою роль в болезненном процессе. Другая сторона посттравматического стресса относится к внутреннему миру личности и связана с реакцией человека на пережитые им события. Все мы реагируем по-разному: трагическое происшествие может нанести травму одному и почти не затронет психику другого. Очень важно также, в какой момент происходит событие: один и тот же человек в разное время и в разном возрасте может реагировать по-разному.
Итак, человек пережил одно или несколько травмирующих событий, которые глубоко затронули его психику. Эти события резко отличались от всего предыдущего опыта и причинили настолько сильные страдания, что человек отвечал на них бурной отрицательной реакцией. Нормальная психика в такой ситуации, естественно, стремится смягчить дискомфорт: человек коренным образом меняет свое отношение к окружающему миру, стараясь сделать свою жизнь хоть немного легче, а это, в свою очередь, вызывает психическое напряжение.
Когда же у человека нет возможности разрядить возникшее внутреннее напряжение, его тело, его психика находят способ "сжиться" с ним, приспособиться к нему. Так же человек приспосабливается к своей болезни — бережет больную руку, не наступает на больную ногу. Его походка становится не совсем естественной, появляется хромота. Как хромота является симптомом, что человек приспособился к своей больной ноге, так и симптомы травматического стресса, которые иногда выглядят как психическое отклонение, на самом деле не что иное, как способы поведения, связанные с пережитыми событиями.
 
 
Глава 2
КАК И ПОЧЕМУ ВОЗНИКАЕТ ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС
Причины психологической травмы
Существует много теорий объясняющих возникновение травматического стресса. Остановимся на одной из них.
Американский психолог Дж. Ялом предложил рассматривать все психологические проблемы травматического стресса с точки зрения смерти, свободы, изоляции, бессмысленности. В травматической ситуации эти темы выступают не абстрактно, не как метафоры, а являются абсолютно реальными объектами переживания. Так, смерть предстает перед человеком в двояком виде. Человек становится свидетелем смерти других людей (знакомых незнакомых, родных, близких) и оказывается перед лицом своей возможной смерти.
В обычной жизни у человека есть психологические защиты, позволяющие ему существовать бок о бок с мыслью что в один прекрасный момент для него ничего не будет иметь значения. Создаются эти психологические защиты не сразу. Впервые страх смерти возникает у трехлетнего ребенка: он начинает бояться засыпать, по многу расспрашивает у родителей, не умрут ли они и т. д. В дальнейшем ребенок создает психологические защиты, выступающие в виде базовых иллюзий. Их три: иллюзия собственного бессмертия, иллюзия справедливости и иллюзия простоты устройства мира.
Надо сказать, что все иллюзии очень устойчивы, они есть не только у детей, но зачастую и взрослые не могут представить себе, что когда-нибудь должны умереть.
Иллюзия собственного бессмертия выглядит примерно так: "Я знаю, что все люди рано или поздно должны умереть, но когда дело дойдет до меня, я уж как-нибудь выкручусь. К тому времени, может быть, изобретут эликсир бессмертия или что-нибудь в этом роде". Иными словами: "Могут умереть все, кроме меня".
Первое же столкновение с травматической ситуацией ставит ребенка лицом к лицу с реальностью. Впервые в своей жизни он вынужден бывает признать, что может умереть. Для большинства такое откровение может кардинально поменять образ мира, который из уютного, защищенного превращается в мир роковых случайностей, продуваемый всеми ветрами.
Иллюзия справедливости гласит: "Каждый получает по заслугам". Иначе говоря, ребенок думает, что если будет хорошей девочкой (или мальчиком) и будет делать все так, как говорили мама и папа, то ничего нехорошего произойти не может. Эта иллюзия также очень распространенная и стойкая. Один из ее вариантов: "Если я буду делать добро людям, то оно вернется ко мне".
Попадание в травматическую ситуацию сразу же показывает со всей очевидностью неправильность, нереальность иллюзии о справедливости устройства мира. Помните, у Льва Толстого Николай Ростов во время боя думал: "Как же меня могут убить, ведь меня так все любят?!" Но смысл травматической ситуации именно в том, что она как бы говорит: "Могут! И никому не будет при этом дела, плохой ты или хороший, любят тебя или нет, о чем ты мечтал, к чему готовился, что планировал".
Для ребенка это открытие — часто настоящее потрясение. Ведь на самом деле оно обесценивает все усилия: действительно, зачем хорошо учиться, стараться быть хорошим человеком и т.д., если это не даст защищенности.
Разрушение базовых иллюзий — момент болезненный для любого. И очень важно, что последует за этим. Если человек сможет выйти из мира хотя и удобных, но все же иллюзий в мир опасный, но все же реальный, значит, он повзрослел и сильно продвинулся как личность. Если же он не смог преодолеть этот барьер, то, как правило, или делает вывод, что мир ужасен (а он не хорош и не плох, он такой, какой он есть), или же строит другие иллюзии, помогающие ему воссоздать и укрепить убеждение собственном бессмертии. Часто такую роль выполняет религия.
Несмотря на то, что крушение базовых иллюзий переживается очень тяжело и ребенком, и взрослыми, я не завидую тем, кому удалось дожить до старости, не испытав жизненных кризисов. Как говорил А.С. Пушкин: "Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел". И, конечно, роль взрослых в том, чтобы помочь ребенку преодолеть первое столкновение с не самыми приятными сторонами жизни, и роль эту трудно переоценить.
Преодоление базовой иллюзии могло бы выступить таком варианте: "Все, что мы делаем, мы делаем прежде всего для себя. И даже если это может показаться бесцельным, бессмысленным, мы должны это делать, просто чтобы оставаться людьми".
В. Франкл — знаменитый австрийский психолог — в свое время пережил концентрационный лагерь. Он рассказывал, что был признак, по которому можно было определить, что человек обречен, сломлен как личность: он переставал чистить зубы. Понятно, что в концлагере это было последнее, что действительно волновало узников (я имею в виду сохранность зубов). Многие и не предполагали дожить до времени, когда это станет актуально вновь, и тем не менее эта привычка выступала для них связующим звеном с собственно человеческой жизнью. Так, многое из того, что мы делаем, мы должны стараться делать при любых условиях, даже если это не имеет никакой цели и мы ничего не получим взамен. Но, делая это, мы остаемся людьми.
Третья базовая иллюзия — иллюзия простоты устройства мира — гласит: мир очень прост; в нем есть только черное и белое, добро и зло, наши и не наши, жертвы и агрессоры. Полутона и диалектика мировосприятия здесь отсутствуют. Весь мир как бы поделен на две антагонистические части.
Чем более зрелой становится личность, тем больше она начинает соглашаться с фразой, которую часто можно услышать от много повидавших людей: "В жизни все очень сложно, чем больше живу, тем меньше понимаю".
Более подробно мы вернемся к этой иллюзии в третьей главе, где будем говорить о травмированной личности. А здесь мы подошли к одному важнейшему тезису.
Безусловно, никому не пожелаешь пережить психологическую травму, но уж если это произошло, то все зависит от того, как человек сможет справиться с этим. В успешном случае, когда человек смог извлечь из своего переживания важный для личности опыт, он становится гораздо более зрелой личностью. И вне зависимости от своего возраста он всегда будет психологически взрослее того, кто никогда не сталкивался с человеческой трагедией. Он будет больше понимать жизнь и лучше чувствовать других людей.
Следующая тема, которую мы рассматриваем, — тема свободы. Что больше всего ограничивает нашу свободу? Разумеется, внешние обстоятельства не могут выступать такими ограничителями просто потому, что они не связаны с психологической реальностью. Можно быть свободным (по крайней мере чувствовать себя таким) и в тюрьме. И в то же время, имея полную свободу действий, можно ощущать себя несвободным.
Самым сильным ограничителем свободы являются чувство вины и вытекающие из него всевозможные долги, обязательства и т.п. Манипулируя чувством вины, с человеком можно делать все что угодно. Этим часто пользуются государство, родители, супруги и т.д. Государство долго нас убеждало, что мы за все в ответе. На самом деле каждый ответственен только за то, что от него зависит. Не более того. А если вину искать, ее всегда найти можно. Родители
часто говорят ребенку: "Я из-за тебя потерял здоровье, отказался от карьеры и т.п.", вызывая тем самым в нем чувство вины и навсегда привязывая его к себе.
Между тем чувство вины — одно из самых непродуктивных. Оно никогда ни к чему хорошему не приводит. Человек, испытывающий чувство вины, стремится как бы наказать себя, занимаясь саморазрушением, или, иначе говоря — аутодеструктивным поведением. Человек с чувством вины как бы "застревает" в прошлом, не изменяясь, не продвигаясь вперед, и иногда даже начинает считать, что он вообще недостоин жить. Особенно характерно это для травматического чувства вины. У людей, переживших психологическую травму, оно возникает в трех видах.
Во-первых, это чувство может возникнуть как вина за воображаемые грехи. Если, например, умирает кто-то, близкий, человек начинает анализировать свое поведение по отношению к умершему и всегда находит причины, которые огорчали умершего.
У 16-летней девушки долго и тяжело умирала мать. Это было так невыносимо, что девушка часто желала скорой смерти матери. Но когда мать, наконец, умерла, та отказалась от еды. Так она себя наказывала за "грешные мысли". Это продолжалось до того времени, пока она сама не оказалась на грани жизни и смерти. И только с помощью психолога она преодолела нежелание жить.
Во-вторых, у человека, пережившего травматический стресс, часто возникает чувство вины за то, что он не сделал. Вообще жертвы травматических ситуаций часто страдают от того, что названо "болезненным чувством ответственности", когда их заботит реальная или воображаемая ответственность за действия в прошлом. Конечно, если проанализировать ситуацию, всегда можно найти нечто, что можно было бы сделать иначе и тем самым предотвратить
трагедию: например вовремя подать лекарство или заставить обратиться к врачу и т.п.
Так, одна женщина в Армении послала своего ребенка в магазин за хлебом. В этот момент произошло землетрясение. Магазин разрушился, мальчик был погребен под его развалинами. Эта женщина до сих пор винит себя, что не купила хлеб заранее, а послала сына. "Как будто мы не могли обойтись в тот день без хлеба!" — постоянно говорит она.
Все рассказанное выше касается воображаемой вины. Но особенно тяжелы случаи, когда человек действительно виноват. Работая с жертвами взрыва под Уфой, я столкнулась с такими случаями. Взрыв произошел глубокой ночью, когда пассажиры спали. Проснулись они в огне. И некоторые женщины выпрыгивали из окон, забывая спросонья о своих детях. Когда же они приходили в себя, было уже поздно. Можно себе представить, в каком состоянии они были в клинике. И я боюсь, что некоторым уже не дано оправиться от такого потрясения.
Третья ипостась травматического чувства вины — это так называемая "вина выжившего", когда человек испытывает чувство вины только потому, что он остался жив, а тот, другой, умер. Ее еще называют "синдромом узников концентрационных лагерей". Выживший испытывает невероятную ответственность. Он как бы обязан жить теперь "за себя и за того парня", что тяжело и не нужно. Человек должен прожить только свою жизнь — и ничью другую. Иначе ответственность слишком велика.
Поводились обследования, посвященные проблеме так называемых "замещенных детей", т. е. детей, которые рождались после умерших детей в семье. Иногда их даже называли именем умершего ребенка. Статистика показала: вероятность того, что с таким ребенком что-то случиться (несчастный случай, тяжелая болезнь или что-либо аналогичное) существенно выше средней. Это происходит потому, что родители считают (да и он сам не отказывается от этой ответственности): он должен прожить за того, другого, умершего ребенка. Жить как бы вместо него. И ребенок: старается реализовать обращенные к нему ожидания. Кроме того, всегда возникает идеализация умершего ребенка. В семье он всегда бывает самым умным, самым добрым. Он ставится в пример остальным детям, но такому образцу следовать невозможно — это всегда непосильная ноша.
Тема изоляции. Чувство изоляции хорошо известно жертвам травматического стресса: многие из них страдают от одиночества, от трудности и даже невозможности установления близких отношений с другими людьми. Их переживания, их опыт настолько уникальны, что другим людям просто невозможно бывает понять таких людей. Им самим другие люди начинают казаться скучными, ничего не понимающими в жизни. Именно поэтому жертвы так тянутся друг к другу. По их мнению, только человек, испытавший нечто подобное, может понять их.
Но одиночество, переживаемое пострадавшими, это не только психологическая реальность, но и социальная. Существует миф о том, что жертва вызывает прежде всего сочувствие. Ничего подобного. Часто жертва вызывает агрессию. Если тебя ограбили — не будь растяпой, если изнасиловали — надо юбки длиннее носить, если избили — не надо было задираться и т.д. Люди начинают сторониться пострадавшего, как бы боясь заразиться от него несчастьем.
Огромную проблему составляет отношение окружающих к детям, пережившим психологическую травму, особенно если они переселяются в другие места. Одно то, что они, например, из Чернобыля, часто является достаточным основанием для их изоляции. Родители не позволяют своим детям играть с ними, сидеть за одной партой, в школе их называют "светлячками" и стараются избегать. В результате пострадавшие оказываются не только в психологической, но и в физической изоляции. Отсюда понятно, что строительство поселений или микрорайонов, заселенных одними чернобыльцами, воспринимается ими как резервация, подчеркивающая их изолированность.
Так, человеку, столкнувшемуся с несчастьем, с несправедливостью, приходится мириться и с агрессией окружающих. Именно поэтому важно, чтобы друзья и близкие вовремя пришли на помощь и попытались понять чувства пострадавших, так как они очень уязвимы и ранимы.
Тема бессмысленности. В. Франкл убедительно показал в своих работах, что человек может вынести все что угодно, если в этом есть смысл. А психологическая травма неожиданна, беспричинна и потому воспринимается как бессмысленная. Это заставляет пострадавших искать какое-нибудь объяснение тому, что произошло, чтобы травматическое переживание не было напрасным. Тогда и создаются социальные мифы, которые предлагают свое объяснение случившемуся.
Например, в Армении до сих пор многие убеждены, что землетрясение устроили азербайджанцы, которых, в свою очередь, настроил Горбачев. Когда я спросила одного из жителей Армении, зачем Горбачеву это было надо, последовал ответ: "Он же турок!" На мой ошарашенный вопрос "А откуда вы это взяли?" ответ не замедлил быть: "Да вы только посмотрите на его лицо — типичное лицо турка". Тут уже я не нашлась, что и сказать... С таким же успехом несчастные случаи могут объясняться кознями инопланетян или приближающимся концом света. Важно, что для человека необходимо знать, почему он страдал. Если
этого объяснения не существует в действительности, он его придумает. Иначе — гибель.
Механизмы возникновения посттравматического стресса
Если представить личность человека в виде концентрических кругов, то в самом центре
располагается ядро "Я", или самотождественность. Это то, благодаря чему при самых разнообразных обстоятельствах и изменениях мы остаемся самими собой. Следующий круг — это схема тела, самым тесным образом связанная с ядром "Я" и также составляющая одну из базовых характеристик личности.
Схема тела у человека начинает формироваться чрезвычайно рано и играет важную роль в дальнейшей жизни. Она включает в себя и образ своего тела, и его ощущение, и оценку. Все это начинает возникать у младенца вместе с родительскими прикосновениями. Ребенок, к которому не прикасались, которого не гладили и не ласкали, как это бывает иногда у детей в доме малютки, впоследствии может иметь серьезные психологические нарушения, называемые "госпитальным синдромом". Так, они не могут выражать своих чувств, их эмоциональная сфера обеднена, они не понимают, не чувствуют других людей.
Надо отметить, что образ тела и его восприятие редко бывают связаны с реальными параметрами. Красивый человек может видеть себя и чувствовать уродливым, а не слишком-то красивый считать, что он — вполне. Особенно важно, что и отношение окружающих зависит от того, каким человек себя видит.
Люди с гармоничной схемой тела чрезвычайно привлекательны. У них гармоничная жестикуляция, они в ладах со своим телом, и оно слушается хозяина. Такие люди, как правило, фотогеничны. Причем не имеет никакого значения рост, вес, размер ушей и т.п. Человек же с нарушенной схемой тела угловат, неловок, видит свою внешность хуже, чем она есть на самом деле.
Чем дальше концентрические круги от центра, тем более поверхностным и изменяемым личностным слоям они соответствуют. Так, одним из самых дальних кругов могут быть межличностные и социальные взаимодействия. Самый внешний круг — это психологические защиты. Также как кожа, они защищают наше тело от проникновения инородных тел.
Наносимая психологическая травма проникает в один из слоев, разрушая психологические защиты, пробивает брешь в них. Чем сильнее травма, тем более глубинные личностные слои она затрагивает и тем более тяжелые и длительные последствия вызывает.
Самый глубокий слой — ядро "Я", как правило, остается не затронутым. Но иногда травма, пережитая в раннем возрасте, особенно если это касается сексуального насилия, проникает очень глубоко, нарушая схему тела — одну из базовых составляющих образа "Я". В этом случае возможны настолько тяжелые последствия, что возникает опасность психического заболевания.
Психологическую травму можно сравнить с занозой. Так же как заноза нарушает поверхностный защищающий слой кожи, так и травма нарушает целостность психологических защит. Что человек может сделать с занозой? Взяв иголочку, попытаться ее вынугь. Это больно, неприятно и требует определенного мужества. Поэтому возможен другой путь — попытаться залечить кожный покров, не трогая занозу. Это менее болезненно, но проблема не решается, заноза осталась в теле.
Та же стратегия применима и к психологической травме. В одном случае человек может проработать травматическое переживание, принять его, сделав частью своей биографии, и постараться вынести из этого, пусть и печального, опыта личностное знание. Этот путь очень сложен и болезнен, но дает очень хороший результат. Но если занозу можно вытащить, то с психологической травмой это проделать практически невозможно. Когда-то полученная, она навсегда сохраняется в памяти, становится фактом жизненного пути. И даже если это произошло так давно, что человек об этом не помнит, все равно остается след эмоционально — значимых воспоминаний.
Между тем, получивший травму человек часто пытается сделать с ней то же, что и с занозой — что-то такое, чтобы все было как прежде. Тогда он говорит себе: "Я стараюсь забыть то, что со мной произошло", "Мне надо взять себя в руки", "Мне надо успокоиться, отвлечься, и тогда все забудется". То есть сделать так, чтобы травма перестала причинять душевную боль, избавиться от болезненных впечатлений, не меняя ничего в себе. По сути дела человек как бы отделяет от себя свои болезненные переживания, инкапсулирует их, как бы помещая в "контейнер". Это сходно с тем, как человек складывает в запирающийся дальний ящик стола письма от любимого человека, с которым он давно расстался. Он не хочет, да и не может их выбросить, так как это его прошлое, его жизнь. С другой стороны, они ранят его, напоминая, может, не о самых счастливых моментах переживаний. Поэтому он прячет их очень далеко, да еще и запирает, убеждая себя, что ему удалось справиться со своими чувствами и забыть. Но
каждый раз, когда он натыкается на старые письма, боль возвращается снова.
Так же функционирует и "контейнер". "Контейнер" — это психологическое образование, обеспечивающее психологическую защиту от внедрения в сознание травматических впечатлений. В "контейнер" заключены травматические переживания чрезвычайно негативные, я бы даже сказала, разрушительные: гнев, вина, страх и др. Эти чувства энергетически заряжены очень сильно. Поэтому внутри "контейнера", как джин в бутылке, заключена агрессивная энергия, которая не нашла своего выхода в момент переживания травмы.
Травмированный человек, переживший чрезвычайно сильные и разрушительные эмоции, больше всего на свете боится их повторения. Но эти эмоции уже возникли и "бережно" сохраняются в "контейнере", не имея свободного выхода. Если же им удается вырваться наружу, травмированный человек, как правило, теряет контроль над собой. Зная это, он вынужден предпринимать титанические усилия, чтобы "контейнер" не расконсервировался и разрушительные сверхсильные эмоции не вырвались наружу.
Личность, имеющая "контейнер", большую часть времени может казаться и себе и другим вполне благополучной и здоровой, так как на первый взгляд полученная рана зажила и как будто не напоминает о себе.
Однако любой стимул, ассоциирующийся с травматической ситуацией (запах, звук и т.д.), мгновенно оживляет все переживания, и человек вновь и вновь вынужден погружаться туда, где больше всего на свете не хотел бы оказаться. Тогда возникает то, что называется "неконтролируемое опорожнение контейнера" — человек ощущает, что захлестнут чувствами, и для окружающих выглядит в этот момент как сумасшедший. Его, что называется, "несет". Иногда в эти моменты он может совершать непоправимые поступки, о которых будет сожалеть в дальнейшем.
Такие состояния кажутся пугающими не только для окружающих, но и для самого человека. Он думает, что сошел с ума. Если это случается с ребенком, родители ведут его к психиатру, который находит ребенка вполне нормальным, прописывает какие-нибудь успокоительные, а через некоторое время все повторяется вновь.
Поэтому человек вынужден защищать свой "контейнер" от того, чтобы случайно не наткнуться на соответствующий стимул, — он вынужден постоянно быть внимательным и избегать всего, что может напомнить травматическую ситуацию. Это очень утомительно и требует больших затрат энергии. Это и есть та самая "сверхбдительность", о которой говорилось выше.
Естественно, что человек, тем более ребенок, не может быть внимательным ко всему на свете. Как известно, объем нашего внимания очень ограничен. Поэтому ребенок, переживший травму, становится рассеянным, у него ухудшается память, внимание на уроке, а отсюда — ухудшение учебы, снижение оценок.
Ребенок сам это замечает и с грустью сообщает психологу: "Я теперь уже, наверное, никогда не смогу учиться хорошо. У меня просто не получится". А уж если его ругают и упрекают за это, он переживает вдвойне, не имея возможности самому что-либо изменить. Поэтому-то так важно понимание учителями и родителями того, что происходит с ребенком, и желание, а главное — знание, как ему можно помочь.
Поддержание "контейнера" со временем требует все больше и больше сил, и в конце концов может получиться так, что вся энергия человека начнет уходить на это, истощая его. Отсюда переутомление, бессонница, раздражительность, нарушения внимания, памяти и др. Человек истощается в борьбе с самим собой.
"Контейнеры" имеют свойство сливаться. Так, если кто-то в детстве подвергся насилию, а впоследствии прошел войну в Афганистане, то его травматические переживания не составляют два отдельных эпизода. Они объединяются, и в итоге создается одна, но многокомпонентная, большая травма, в основе которой, например, идея о том, что все люди вокруг насильники.
Если психологическая защита "контейнера" достаточно сильна, то все эмоциональное напряжение как бы уходит внутрь, влияя на физическое здоровье. В этом случае возникают так называемые психосоматические нарушения, расстройства, т.е. болезни на "нервной почве". Поэтому люди, перенесшие психологическую травму, часто имеют проблемы с физическим здоровьем. Причем есть связь между телесными проблемами и типом травмы. Например
нарушения питания у жертв орального насилия.
В состоянии стресса у человека, как известно, повышается уровень адреналина в крови. Но есть еще одно вещество, которое выбрасывается в кровь при травматических стрессах. Это так называемые эндорфины — вещества, выполняющие роль внутренних успокоительных средств. При долговременных или при травматических стрессах количество эндорфинов не может поддерживаться на необходимом уровне, со временем его производство истощается. Тогда человек испытывает необходимость в искусственных успокоительных средствах, таких, как алкоголь, наркотики, успокоительные таблетки и т.п. (кстати, в эту группу входит и никотин). Поэтому увеличение потребления алкоголя или выкуренных сигарет после пережитой травмы может определять начавшееся развитие посттравматического стресса. Дети в подобных случаях прямо просят у взрослых успокоительные средства.
Возникновение "контейнеров" приводит к нарушению целостности личности, и в особо тяжелых случаях может возникать так называемая "множественная личность", когда параллельно сосуществуют, как минимум, две личности, совершенно не похожие друг на друга: одна — хорошая, здоровая, другая — больная, травмированная. Это нельзя называть в полной мере раздвоением личности, но каждая из этих частей живет своей собственной жизнью и совершает свои собственные поступки, которые непонятны или не принимаются другой частью, а иногда даже пугают ее.
Целостная, или интегрированная, личность более или менее остается сама собой, что бы с ней ни происходило. Множественная, или диссоциированная, личность кардинально меняется в зависимости от ситуации, становится неузнаваемой.
Тема диссоциированной личности с недавних пор становится самой модной в американской литературе и кинематографе. Например, известен роман (и снятый по нему фильм) Стивена Кинга "Темная половина" о том, как диссоциированная, больная, травмированная часть личности героя начинает свое собственное независимое существование, пытаясь разрушить здоровую часть.
Влияние травмы на восприятие времени
Рассмотрим теперь, как меняется видение прошлого, настоящего и будущего под воздействием травмы.
Представим себе годы жизни человека от рождения до смерти в виде горизонтальной линии. В какой-то момент жизни человек переживает психологическую травму. Известно, что самыми важными событиями в нашей жизни нам кажутся те, которые вызывают самые сильные чувства. По интенсивности переживаемых чувств травматический стресс соразмерен со всей предыдущей жизнью. Из-за этого травматический опыт кажется наиболее существенным событием в жизни, как бы "водоразделом", делящим всю жизнь на события, происшедшие до травмы и после. О чем бы человек ни рассказывал, он будет обязательно упоминать: "Это было до..." или "Это случилось уже после...". Так же, как говорят наши родители: это было до войны или уже после.
Полученная травма меняет видение не только настоящего, но и прошлого, и будущего. Человек, переживший травму, ощущает себя не таким, каким он был прежде, а значительно взрослее, старше и даже старее, чем его сверстники, не имевшие такого переживания, и он сам несколько дней назад.
Человек, переживший травму, уже никогда не станет таким, каким был до этого. Ему кажется — он был доверчивым, наивным, ничего не понимавшим в жизни. А вот теперь, кажется ему, у него раскрылись глаза. К сожалению, иногда то, что принимается за прозрение, может оказаться лишь другой иллюзией. Например, до травмы человек мог думать, что все люди хорошие, после же травмы — все люди для него стали плохими. Очевидно, что ни то ни другое не соответствует истинному положению дел.
Видение прошлого может быть искажено, часто идеализировано, а время, когда была пережита травматическая ситуация, несмотря на болезненные, трагические потрясения, именно из-за большой интенсивности пережитых чувств, вспоминается с большой теплотой. Примеров тому существует множество, и самый характерный — в большинстве своем теплые чувства, с которыми ветераны Великой Отечественной войны вспоминают то тяжелое и страшное время. По этой причине всегда достаточно велика вероятность для таких людей повторения травматической ситуации в будущем, так как они стремятся вернуться в то время и прожить его вновь. (Пример — ветераны войны в Афганистане едут воевать в горячие точки.)
Более того, травматическое событие как бы притягивает к себе и не отпускает человека от себя. Поэтому психологически он как бы остается в том времени и, что особенно важно, в том же возрасте. Психологически оставшись во времени, когда переживалась травма, он живет в совершенно другом измерении, продолжая придерживаться тех, прошлых законов и правил. Например, ветеран войны психологически никак не может "вернуться с войны" и в мирное время пытается строить взаимоотношения и свою жизнь, как если бы это было на войне. Но в мирной жизни все совершенно иначе, и человек оказывается неадекватен, хотя на войне он ориентировался прекрасно и всегда знал, что и когда надо делать.
Сейчас мало кто знает, что чрезвычайно тяжелым было первое время после окончания войны, когда фронтовики возвращались домой. Они не могли сразу перейти от военной жизни к мирной жизни. Поэтому тот период сопровождался массовыми самоубийствами, алкоголизмом, противоправными действиями и т.д.
Переживший травму человек может как бы останавливаться в своем личностном развитии, оставшись (психологически, разумеется) в том возрасте. В какой-то степени это может быть и неплохо, когда "постареют душой ветераны". Но, с другой стороны, особенно если травма была нанесена ребенку, человек имеет шанс никогда не стать психологически взрослой личностью. И даже в старости может быть инфантильным.
Травма влияет не только на прошлое, но и бросает свой отсвет на будущее. Широко известно, что с людьми, пережившими психологическую травму, чаще происходят несчастные случаи, они чаще, чем другие, совершают самоубийства, увлекаются алкоголем, наркотиками. По данным американских психологов, более 70% насильников сами в детстве пережили травму, связанную с насилием. То есть реализуется жизненный сценарий, направленный на саморазрушение. Человек как бы предпринимает все усилия, чтобы погибнуть или просто причинить вред самому себе.
Есть несколько причин этому.
1. Человек, переживший травму, стремится к ее повторению для того, чтобы отреагировать ее. Так, человек, не имевший возможности спасти близких во время пожара, бесконечное число раз во сне будет видеть пожар и спасать их или же пойдет работать пожарным для того, чтобы при каждом пожаре пытаться пережить все заново, но уже с успешной концовкой. Что, разумеется, невозможно: прошлое вернуть нельзя. Еще никому и никогда не удавалось это.
2. Другая причина отчасти связана с предыдущей — это чувство вины, выступающее базовым переживанием любого травматического стресса. Мы уже говорили о том, что чувство вины всегда разрушительно и направлено на саморазрушение, переживаемое как заслуженное наказание за неправильное поведение. Для человека, имеющего чувство вины, чем хуже его жизнь, его здоровье и т.п., тем лучше. Он не настроен на то, чтобы изменить что-либо в лучшую сторону. Таким людям противопоказано становиться лидерами и отвечать за других, так как они стараются погубить и себя, и ни в чем не повинных близких вместе с собой; у них нарушено ощущение ценности и своей, и чужой жизни.
Кроме того, они могут быть склонны к излишнему риску, подвергая ему и себя, и других. Это происходит от того, что по сравнению с травматическим переживанием все остальные жизненные события, присущие "мирной" жизни, кажутся серыми, скучными буднями. Именно в таких словах часто описывают свои первые впечатления от мирной жизни ветераны, вернувшиеся с войны, дети-беженцы из горячих точек и т.д.
Для того чтобы компенсировать "дефицит впечатлений", такие люди склонны к рискованным действиям. Этот феномен был давно отмечен среди американских ветеранов войны во Вьетнаме, которые чаще, чем другие, предпочитали становится наемниками, телохранителями, альпинистами и др.
Как уже упоминалось, вернувшиеся с войны фронтовики долго не могли привыкнуть, адаптироваться к мирному существованию, казалась им жизнь скучной, серой, а себя они ощущали неадекватными, неуместными, ненужными, отвергаемыми. Это-то и приводило к невероятному росту алкоголизма, самоубийств, насилия.
Людей, которые органически не могут жить, когда все хорошо, не так уж мало. Особенно наглядно это проявляется в семейной жизни. Если все в порядке, такой человек начинает скучать, маяться, тяготиться этим, пока, наконец, не придумает что-нибудь такое, что разрушит идиллию. То есть он создает себе трудности, а затем преодолевает их, тем самым "обретая свое счастье в борьбе".
В художественной литературе часто воспевается такое счастье борьбы, преодоления в контрасте с тихим, мирным существованием. Это и "гордый буревестник, черной молнии подобный", и сокол, противостоящий "глупому пингвину", который всего-то и хочет, что спокойного, мирного существования, и ужу, предпочитающему предсказуемость в своей жизни, протекающей пусть без особой яркости, но зато и без катаклизмов, эту яркость создающих. Это и "парус одинокий", ищущий бури, "как будто в бурях есть покой", и многие другие романтические, революционные образы.
Безусловно, каждому в своей жизни приходилось переживать состояния, когда "есть упоение в бою и бездны мрачной на краю", особенно в ранней юности. Однако, если взрослый человек строит свою жизнь согласно этим стремлениям, это свидетельствует о зарождении особой личности и о появлении специфических жизненных сценариев, типичных для людей, переживших травматический стресс и не справившихся с этим.
 
 
Глава 3
ТРАВМИРОВАННАЯ ЛИЧНОСТЬ
Личностные качества человека, пережившего психологическую травму
Под травмированной личностью мы будем иметь в виду такую личность, которая не просто сформировалась под воздействием травматического стресса, когда-то пережитого, но которая стала считать позитивными патологические изменения, происшедшие с ней, находить определенные психологические выгоды в этом, иногда даже гордиться этим.
Например, избивают девятилетнего мальчика. Избивают особенно жестоко более взрослые ребята. До этого случая мальчик был застенчивым, робким. Во дворе его всерьез не принимали. После же инцидента у него появилась не свойственная ему ранее агрессивность. Он понимает, что с ним что-то не совсем в порядке, когда ему хочется убить другого малыша, если тот не поздоровался с ним. Но зато теперь во дворе его стали побаиваться и даже уважать. Это ему очень нравится. И конечно, он уже не хочет быть таким, каким был до инцидента. В этом случае можно говорить о сформировавшихся личностных чертах, и помочь такому мальчику возможно, лишь изменив его личность, в частности ценностные ориентации.
Иногда человек начинает считать, что с ним все в порядке, и он не изменился, просто изменились все вокруг него или у него открылись глаза на окружающих. По сути дела, травматическая личность — это более или менее устойчивый набор узнаваемых черт, формирующихся под воздействием травмы, если человек нс смог или не захотел проанализировать, что все-таки с ним произошло, и вместо одних, разрушенных базовых иллюзий построил другие.
Ниже приводятся основные черты, которые приобретает травматическая личность:
1. Романтизм, причем в самом плохом значении этого слова. Такие люди знают, в чем счастье человечества, и ради этого готовы пожертвовать всеми, кто имеет другие представления о счастье. Здесь можно провести аналогию с фашистами. Если бы последние не имели светлых идеалов, то не смогли бы привлечь на свою сторону так много людей различного возраста и социального положения.
Кстати, я не думаю, что революцию делали только плохие люди. Я убеждена, что ее делали романтики. Это были люди, испытывавшие искреннее счастье от того, что, несмотря ни на какие жертвы, они вели свою родину "к счастью". К сожалению, благими намерениями дорога в ад вымощена. Особенно у романтиков... "Известно, что все, кто хотел дать людям счастье, приносили им величайшие несчастья..." (Воспоминания Н. Мандельштам /Юность, № 7, 1989, с.48.)
2. Преобладание групповых ценностей над индивидуальными. Для человека жизнь группы становится важнее, чем жизнь отдельного индивида. Следовательно, ради счастья группы, ради ее блага можно пожертвовать жизнью одного или другого человека, а также и своей собственной.
3. Стремление к саморазрушению (о чем мы говорили во второй главе), образующее вместе с предыдущим качеством комплекс, который можно было бы обозначить как "счастье принести себя в жертву ради групповых интересов". Песенные строчки "Все как один умрем в борьбе за это!" могли родиться и стать популярными только в травмированном сообществе.
Такое представление на самом деле имеет прямую связь с базовой иллюзией бессмертия и в какой-то степени является ее продолжением: моя смерть не важна, если дело группы живет и побеждает. Идея, что человек жив, пока жива группа, с которой он отождествляется, психологически иногда бывает очень убедительной. Именно поэтому люди с такой радостью гибнут за общественные идеалы. Таким образом они как бы обретают бессмертие.
4. Иллюзия справедливости устройства мира. Некоторые люди считают, что все зло обязательно бывает наказано, а добро непременно восторжествует. Это, как правило, слишком честные, благородные, принципиальные и справедливые люди. Правда, их честность и благородство относятся только к членам своего сообщества, а ради принципа они готовы пожертвовать и своей жизнью, и жизнью своих близких, и чужой жизнью. Павлик Морозов тоже был, по-видимому, принципиальный романтик. Девиз "не поступись принципами" очень характерен для травматической личности.
5. Иллюзия простоты устройства, мира. Согласно этой иллюзии, мир поделился на две части: "наши" и "не наши". По отношению к "нашим" применимы и честность, и благородство. "Не наши" должны быть уничтожены, так как (еще один принцип травматической личности) кто не с нами, тот против нас. Весь мир оценивается в зависимости от того, по "какую сторону баррикад" он располагается. Для них все окрашено или в черный, или в белый цвет. Третьего не дано.
Так, для женщины, подвергшейся насилию, все люди стали делиться на насильников — мужчин и жертв — женщин. На самом-то деле существует еще много других вариантов.
Для тех, кто знаком с психологией подросткового возраста, описание травматической личности может напомнить некоторые черты подростковой психологии. Значит ли это, что все подростки — травматики? Конечно, нет.
Для подростка это необходимый этап социализации. Но взрослой, зрелой личностью становится только тот, кто, пройдя через этот период, преодолеет в себе подростковые черты.
Если такой образ мира остается у взрослого человека, то он уже может считаться инфантильной травмированной личностью.
Вообще, надо отметить, что мужчина-травматик чрезвычайно привлекателен для женщин (но не наоборот: женщина-травматик существенно реже вызывает интерес и сочувствие у мужчин).
Еще один вопрос важен для понимания психологии травматика: любая ли личность может стать травматической?
По-видимому, нет. Прежде всего, эта личность, как правило, инфантильна. Человек в этом случае не знает реальной жизни, живя в иллюзорном мире своих идеальных представлений. Он, что называется, "чист душой". Но первое же столкновение с реальностью показывает, что человек и не хочет разрушения иллюзий. Он предпочитает лишь заменить их на другие, часто противоположные, но такие же иллюзии. Это естественно, ведь в мире своих фантазий,
идеалов жить гораздо уютнее, чем в непредсказуемой действительности.
Нужно отметить высокую психологическую достоверность описываемых литературных образов. Так и в жизни: если успешно реализуется мечта некоторых педагогов и родителей — воспитывать детей на идеалах, то мы и получаем личность, предпочитающую идеальный мир реальному.
Более того, описывались случаи, когда американские ветераны войны во Вьетнаме, узнав о том, что у жен до их брака были другие мужчины, убивали их. Причина — идея предательства.
И вот здесь мы подходим к диалектике ролей, которые играют жертвы и преследователи, т.е. к тому, каким образом строится общение травмированной личности.
Общение травмированной личности. Ее семья
Травмированный человек может играть в обществе разные роли. Часто это роли, которые называются: Жертва, Спасатель, Преследователь. Роли не всегда прямо совпадают с тем, что реально делает человек или что он реально пережил. Так, роль Жертвы может играть и человек, который действительно был пострадавшим, и человек, который на самом деле вполне благополучен. Человек действительно может работать спасателем, а может и играть роль Спасателя, лишь симулируя эту деятельность, и т. п.
Эти три роли — Жертва, Спасатель и Преследователь — тесно связаны между собой. Схематически эту связь можно изобразить в виде треугольника.
Если человек впадает хотя бы в одну роль, он будет переходить легко и непринужденно к другим ролям, но в пределах треугольника. Выход из "треугольниковых" ролей часто представляет собой отдельную и сложную задачу.
Разберем теперь эти роли подробнее.
Жертва. Сразу же отметим, что надо различать пострадавшего и Жертву. Пострадавший — это обозначение того, что с кем-то произошел трагический эпизод. Жертвой становится такой пострадавший, который начинает получать психологические (а иногда и материальные) выгоды от того, что он пострадал. Человек начинает играть роль.
Кстати, для того, чтобы начать играть роль Жертвы, вовсе не обязательно быть действительно пострадавшим.
Жертва — это такой человек, который всем своим видом демонстрирует, что он пострадал и за это все должны ему помогать, жалеть, сочувствовать. И второй признак Жертвы — эти люди так себя ведут, как будто ожидают новой травмы.
Существует даже термин "профессиональная жертва". Все мы любим иногда напроситься на жалость, но только профессиональная Жертва делает это большую часть своего времени и получает от этого психологические выгоды. Ключевая фраза, позволяющая сразу же узнать Жертву, на вопрос, как дела, отвечает: "Как всегда, плохо".
Чем хорошо быть Жертвой, в чем ее выгоды? Жертве, как ей кажется, все должны. Роль Жертвы — это роль безответственности. Действительно, какой с нее прок, если и так ей досталось. (Как можно от нее требовать чего-либо?) Жертву все жалеют, сочувствуют. А это часто очень приятно. Наконец, ей все прощают. Ну, конечно же, она так много переживала, что ее надо понять и простить.
Важно, что из этого следует: Жертва не заинтересована перестать быть Жертвой. То есть Жертве выгоднее чувствовать себя несчастной, чем счастливой. Например, человек вечно жалуется, что он — бедный, даже еду купить не на что. (Кстати, ощущение собственной бедности не зависит прямо от количества получаемых денег.) Но когда ему предлагают подработать, то в ответ слышат что-нибудь типа: "Не буду я за копейки унижаться!"
В семьях часто есть член семьи, играющий роль Жертвы. Это может быть папа, у которого "было трудное детство", поэтому его все должны жалеть, или часто болеющий ребенок, иногда избалованный сердобольными родителями до невозможности.
Каким образом воспитывается жертва? Профессиональную Жертву создает, формирует профессиональный Спасатель. Эти роли не существуют одна без другой.
Спасатель — это человек, который всех утешает, всем приходит на помощь (даже когда его об этом не просят). Он больше всего на свете любит помогать другим.
На первый взгляд, что же тут плохого?
На самом деле профессиональный Спасатель, как и профессиональная Жертва, получает психологические выгоды (и не малые) от этой роли. И так же, как необходимо различать пострадавшего и Жертву, важно различать человека, который вам помогает, и профессионального Спасателя. Второй заинтересован не в том, чтобы действительно помочь, а в том, чтобы получить причитающиеся ему за его роль психологические выгоды. А выгоды следующие.
Быть Спасателем очень почетно. Человек, играя эту роль, подчеркивает свою значимость. Другая выгода — вечная признательность и зависимость Жертвы от Спасателя. Это один из признаков, по которому можно отличить профессионального Спасателя. Широко известна пословица, гласящая, что если человек голоден, то можно его накормить рыбой или научить ловить рыбу. Естественно, вторая стратегия более продуктивна. Профессиональный Спасатель никогда не научит ловить рыбу и не даст удочек, он будет кормить и преимущественно делать это сам. Потому что, как я уже упомянула, ему необходимо, чтобы Жертва оставалась Жертвой как можно дольше и была в зависимости от Спасателя. Человек, который не знает, как прокормить себя, никуда не денется от "кормильца".
Девиз профессионального Спасателя: "Спасай всех, даже если спасаемый — против". Ему нет никакого дела до спасенного, ему важно, чтобы он чувствовал, какой он хороший и благородный. Характерная черточка Спасателей: они приносят себя в жертву, когда их об этом не просят, а затем требуют благодарности.
В эту игру особенно часто играют родители со своими детьми. "Ты без меня пропадешь, — говорит такой родитель. — Ты ведь даже не умеешь сам приготовить себе еду". На самом деле из этого следует только одно — родители не заинтересованы в самостоятельности своего ребенка, если не научили его самому справляться со всем.
Другая родительская игра: "Я тебе отдал всю свою молодость, здоровье, я тебя родил, пожертвовал своей карьерой (могут быть и другие версии), а ты, неблагодарный, не делаешь того-то и того-то". На самом деле ребенок легко может возразить: я тебя не просил этого делать — и будет прав. Конечно, его не спрашивали, хотел ли он этого. Так о какой же благодарности может идти речь? Все, что ни делали родители, они делали для себя и только для себя.
Когда профессиональный Спасатель пытается делать добро тем, кто этого не хочет, он тем не менее требует благодарности. Если ее поступает недостаточно, Спасатель страшно обижается и начинает ощущать себя жертвой людской несправедливости. От такого Спасателя—Жертвы можно часто услышать "Я не ем, не сплю, делаю всем добро, а получаю в ответ только черную неблагодарность".
Иногда Спасатель может превратиться в Преследователя. Особенно когда он пытается сделать другому "хорошо" насильно. Это тоже чрезвычайно частый сюжет в семье: заставляя насильно что-либо сделать, родители объясняют, что делают это для того, чтобы помочь, спасти, ну, например, от нежелательных друзей, от неверного жизненного выбора и т.п. Иногда для ребенка это выглядит (да так оно есть и на самом деле) как насилие, хотя и говорится: "Ты мне еще спасибо скажешь".
Диалектика ролей Жертвы и Спасателя еще и в том, что Спасатели очень часто — это бывшие Жертвы. Не имея возможности помочь себе, они начинают помогать другим, что, с психологической точки зрения, совсем неверная стратегия. Помочь другому возможно, только если помог себе.
Отношения Палача (Преследователя) и Жертвы тоже неоднозначны. Как я уже упоминала, все эти роли или персонажи необходимы друг другу. Поэтому в жизни часто бывает так, что у Жертвы есть любимый Палач, которому позволяется над ней издеваться, а у Палача — любимая Жертва, которую он никогда не замучает "до смерти". Если, например, Жертва хочет уйти от Палача, то Палач (или Преследователь) мгновенно превращается в Спасателя и говорит: "Ты уж не обижайся, все, что я делал, я делал для тебя" ("Чтобы человеком вырос" и т.п.).
Жертва также легко становится Палачом (Преследователем). Всем известны ситуации, когда ребенок в семье (инвалид, например), быстро избаловавшись (ведь все вокруг играют роль Спасателей, не давая ему самостоятельно ничего делать), спустя некоторое время начинает всех терроризировать своими капризами. Ему, естественно, взрослые все прощают, так как он — Жертва, не отдавая себе отчета, что тем самым они чрезвычайно затрудняют возможности такого ребенка адаптироваться и начать в дальнейшем самостоятельную жизнь.
Мы рассмотрели общие симптомы травматического стресса, механизмы его развития, влияние на личность, ее общение. Теперь посмотрим, как проявляется травматический стресс и какие психологические последствия возникают при различных конкретных травмах: при переживании горя и при насилии. А также — как лучше себя вести и чем можно помочь человеку, пережившему травматическое событие.
 
 
Глава 4
ПСИХОЛОГИЯ ГОРЯ
 
Вот как описывает горе Ф.Е. Василюк в книге "О человеческом в человеке".
Переживание горя, может быть, одно из самых таинственных проявлений душевной жизни. Каким чудесным образом человеку, опустошенному утратой, удается возродиться и наполнить свой мир смыслом? Как он, уверенный, что навсегда лишился радости и желания жить, сможет вое — становить душевное равновесие, ощутить краски и вкус жизни? Как страдание переплавляется в мудрость? Все это — не риторические фигуры восхищения силой человеческого духа, а насущные вопросы, знать конкретные ответы на которые нужно хотя бы потому, что всем нам рано или поздно приходится по профессиональному ли долгу или по долгу человеческому утешать и поддерживать горюющих людей — как взрослых, так и детей.
Может ли психология помочь в поиске этих ответов? В отечественной психологии нет ни одной оригинальной работы по переживанию горя и психологической помощи таким людям. Что касается западных исследований, то в сотнях трудов описываются мельчайшие подробности этой темы: горе "нормальное" и "патологическое", "отложенное" и "предвосхищающее", взаимопомощь людей, потерявших близких, синдром горя от внезапной смерти младенцев и влияние видеозаписей о смерти на детей, переживающих горе, и т.п.
Горе — это не просто одно из чувств, это одно из тех чувств, которое делает человека человеком. Ни одно самое разумное животное не хоронит своих собратьев. Хоронить — значит быть человеком. Но хоронить — это не отбрасывать, а прятать и сохранять. Человеческое горе не деструктивно (забыть, оторвать, отделится), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить — творить память.
В принципе подобное переживание и симптомы не обязательно могут возникать только в случае смерти близкого.
Через аналогичные состояния (хотя они могут быть выражены слабее) проходит человек при любой утрате близкого — разлуке с ним или, например, при уходе родителя из семьи при разводе. И даже в случае смерти или потери собаки или кошки (тоже ведь почти член семьи!) или при ссоре с близким другом.
Особенно важно различение "нормального" и "патологического" горя, ибо горе, как и любая травматическая реакция, — представляет собой нормальный процесс. На примере горя можно проследить естественную динамику течения любого травматического стресса, т.е. то, как про — исходит преодоление психологической травматизации при оптимальном случае. Ведь психологи, помогающие преодолевать травматические последствия, были не всегда. Тем не менее люди как — то справлялись. До сих пор мы фокусировались на тех ситуациях, когда люди именно не справились с травмой. Здесь же мы будем говорить о том, как естественно происходит обратное, каковы этапы переживания травматического стресса, каким образом осуществляется процесс естественного самоисцеления, чем можно помочь на каждом из этапов.
Этапы естественного течения горя, или, как еще говорят, нормальная "работа горя" (так как человек действительно как бы работает над своей травмой) , характерны для любой фазы психологического стресса, хотя разумеется, их продолжительность сильно варьируется в зависимости от тяжести травмы, а также в зависимости от других факторов.
 
 
Общие симптомы горя
Соматические нарушения. Специфические нарушения дыхания. Дыхание становится прерывистым, особенно на вдохе, появляются симптомы физического переутомления, утрата аппетита, нарушения сна (повторяющиеся кошмары, бессонница), возможна симптоматика той болезни, от которой умер близкий.
Психологическая сфера. Чувство вины (основное переживание при любой травме, а при горе — доминирующее), погруженность в образ умершего. Ощущение опустошенности, блеклости, серости мира, раздражительность. Идеализация умершего. Чувство брошенности, вызывающее злость. Эта злость вступает в конфликт с идеализацией, вызывая сильные противоречивые чувства. Человек, чувствуя свою злость и ее несправедливость, пытается сдерживаться, и возникает как бы "одеревенелость", желание уйти от контакта. Вначале — избегание разговоров об умершем, затем — назойливое рассказывание.
Что это за злость? Откуда она берется? Обычно горюющим тяжело признаваться в этом чувстве, но оно очень важно. И понимание этого позволяет более точно чувствовать человека, потерявшего близкого.
Подобное состояние очень точно показано в известном рассказе Р. Бредбери об электрической бабушке. В семье умирает мать, и отец покупает робота — бабушку, идеальную бабушку — красивую, добрую, умную, прекрасно ладящую со всеми детьми. Со всеми, кроме девочки, которая наотрез отказывается иметь хоть какие-то отношения с электрической бабушкой. Никто не может понять, в чем дело. Все старания бабушки подружиться с девочкой ни к чему не приводят. Та лишь грубит и избегает ее. Пока, наконец, не происходит решающий случай. Спасая девочку, бабушка попадает под машину и кажется умершей. Девочка внезапно начинает кричать.
“О, мама! — простонала Агата, вся дрожа и сжавшись еще больше, совсем похожая на младенца. — Мама умерла, мама! Бабушка тоже, она ведь обещала всегда любить, всегда — всегда, обещала быть другой, а теперь посмотри, посмотри... Я ненавижу ее, ненавижу маму, ненавижу их всех... Ненавижу!”
— Конечно, — вдруг раздался голос бабушки. — Ведь это так естественно, иначе и быть не могло. Как же я была глупа, что не поняла сразу!.. Вот слушай. Это из книги о воспитании детей. Ее написала одна женщина, и совсем недавно кое-кто смеялся над ее словами, обращенными к родителям: "Дети простят вам любую оплошность и ошибку, но помните, они никогда не простят вам вашей смерти"". Дети особенно часто склонны воспринимать смерть близкого человека как предательство, как то, что их бросили, обещав всегда быть рядом. Это очень болезненное переживание, вызывающее внутренние конфликты и противоречивые чувства.
К другим общим симптомам горя относятся специфические нарушения в смысловой сфере. Вдруг обнаруживается: на что ни посмотри, все было связано с умершим. Появляется странная забывчивость в обыденной жизни — умершему ставится, например, тарелка, и это вновь вызывает ухудшение состояния. Нарушаются работоспособность, внимание, память, что усиливает и подчеркивает ощущение собственной малоценности.
Фазы горя
Начальная фаза горя — шок и оцепенение. "Не может быть!" — такова первая реакция на весть о смерти. Характерное состояние может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем — девять дней. Оцепенение — наиболее заметная черта этого состояния.
Как это ни странно, человек на этой фазе чувствует себя вполне хорошо. Он не страдает, снижается чувствительность к боли и даже "проходят" беспокоившие заболевания. Человек настолько ничего не чувствует, что даже рад был бы почувствовать хоть что-нибудь. Его бесчувственность расценивается окружающими как недостаточность любви и эгоизм. От горюющего требуется бурное выражение эмоций, если же человек не может заплакать, его упрекают и винят. Между тем именно такое "бесчувствие" свидетельствует о тяжести и глубине переживаний. И чем дольше длится этот "светлый" промежуток, тем дольше и тяжелее будут последствия.
Для этой фазы характерна утрата аппетита, нередко возникающая мышечная слабость, малоподвижность, иногда сменяющаяся минутами суетливой активности.
В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушенность. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда, в последующем, нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом периоде. А. Цветаева, человек блестящей памяти, не могла восстановить картину похорон матери: "Я не помню, как несут, как опускают гроб. Как бросают комья земли, засыпают могилу, как служит панихиду священник. Что — то вытравило все это из памяти... Усталость и дремота души. После маминых похорон в памяти — провал".
Как объяснить все эти явления? Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всем объеме.
Будь это объяснение верным, сознание, стремясь отвлечься, отвернувшись от случившегося, было бы полностью поглощено текущими внешними событиями, вовлечено в настоящее, по крайней мере в те его стороны, которые прямо не напоминают о потере. Однако мы видим прямо противоположную картину: человек психологически отсутствует в настоящем, он не слышит, не чувствует, не включается в настоящее, оно как бы проходит мимо него, пребывая где-то в другом пространстве и времени.
Шок оставляет человека в том времени, когда умерший был еще жив. Настоящее сопровождается так называемыми дереализационными и деперсонализационными ощущениями ("это происходит не со мной", "как будто это происходит в кино".)
Девочка долго ухаживала за больной матерью, а после ее смерти впала в болезненное состояние: она не могла вспомнить о случившемся, на вопросы врачей не отвечала, а только механически повторяла движения, в которых можно было разглядеть воспроизведение действий, ставших для нее привычными во время ухода за умирающей. Девочка не испытывала горя, потому что полностью жила в прошлом, когда мать еще была жива. Только когда на смену этому патологическому воспроизведению прошлого с помощью автоматических движений ("память — привычка") пришла возможность произвольно вспомнить и рассказать о смерти матери ("память — рассказ"), девочка начала плакать и ощутила боль утраты. Этот случай позволяет назвать психологическое время шока "настоящее в прошедшем". И отсюда процессу горя предстоит еще долгий путь, пока человек не сможет укрепиться в "настоящем настоящем" и без боли вспоминать о случившемся.
Внешне на этой фазе человек выглядит, в общем, как всегда. Ведет себя как обычно, выполняет свои обязанности — учится, работает, помогает по хозяйству. (Это, кстати, дает основание для окружающих восхищаться его "мужеством" и "силой воли", что столь же безосновательно, как и обвинять его в "бесчувствии".) Конечно, если внимательно присмотреться, то можно заметить некоторые особенности. Так, движения его несколько механические (как будто бы робот), лицо амемично, неподвижно. Речь невыразительная, малоинтонированная. Немножко запаздывает с реакцией: отвечает не сразу, а чуть-чуть помедлив. Двигается и говорит немного замедленно. Сильных чувств не проявляет вовсе, временами может даже улыбаться и т.п.
Так вот, несмотря на все внешнее обманчивое благополучие, объективно человек находится в довольно тяжелом состоянии. И одна из опасностей состоит в том, что в любую минуту оно может смениться так называемым острым реактивным состоянием, когда человек вдруг начинает биться головой о стену, выбрасываться из окна, т.е. становится "буйным". Окружающие, чья бдительность 'усыплена, не всегда могут оказаться готовы к этому.
Чем могут помочь близкие человеку, переживающему горе и находящемуся в фазе шока? Что они должны и чего не должны делать?
1.       Разговаривать с таким человеком и утешать его совершенно бесполезно. Он все равно вас "не слышит", а на ваши попытки его утешить лишь удивленно скажет: "Я себя чувствую хорошо".
Но то, что действительно вы можете сделать, — это ходить за ним повсюду "хвостиком", ни на секунду не выпуская его из поля внимания, не оставляя его одного. При этом не обязательно с ним говорить, можно это делать молча. Важно лишь не оставить человека наедине с собой, если вдруг начнется острое реактивное состояние.
Если это ребенок, который учится в школе, лучше его не пускать в школу, даже если он будет утверждать, что вполне справится.
Постарайтесь как можно больше и чаще касаться человека, тяжело переживающего горе. Тактильный контакт возникает у нас чрезвычайно рано. По сути дела это самый первый контакт младенца с внешним миром. Поэтому, как бы ни были нарушены взаимодействия горюющего с внешним миром, тактильная связь чаще всего сохраняется. Иногда бывает достаточно одних тактильных контактов, чтобы вывести человека из тяжелейшего шока. Особенно, если это такие символические действия, как поглаживание по голове. В этот момент большинство людей начинают чувствовать себя маленькими, беззащитными, им хочется заплакать, как плакали в детстве. Если же вам удалось вызвать слезы, значит, человек переходит в следующую фазу.
Нужно вызвать у человека любые сильные чувства, которые выведут его из шока. Сильную радость у человека в такой ситуации вызвать, по-видимому, непросто. Но сгодится и злость. Иногда даже помогающему стоит "вызвать огонь на себя", разозлив горюющего.
Существующие культурные ритуалы способствуют и помогают человеку пережить горе. Поэтому продолжительность фазы в среднем соответствует ритуальным датам.
В народных традициях, если рассмотреть ритуал похорон, поражает, насколько психологически грамотно созданы некоторые обычаи. В самом деле — традиция плакальщиц, когда специально приглашенные (и обученные!) женщины, громко рыдая, говорят тексты типа "На кого ты меня покинул!" и т.п. То есть — то, что чувствует горюющий, но не имеет возможности выразить. Плакальщицы помогают человеку заплакать и вызывают катарсис. (Катарсис в переводе с греческого — очищение, состояние внутреннего очищения, облегчения, вызванное эмоциональным потрясением в результате сопереживания трагедии.)
Фаза страдания и дезорганизации продолжается 6 — 7 недель. В среднем 40 дней. В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание во внешнем мире, реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего. Звонок в дверь — мелькнет мысль: это он; его голос, оборачиваешься — чужие лица; вдруг на улице — это же он входит в телефонную будку. Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, естественно, пугают, принимаясь за признаки надвигающегося безумия.
Сохраняются и первое время могут даже усиливаться различные телесные реакции — затрудненное укороченное дыхание, мышечная слабость, астения, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия, чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле, повышенная чувствительность к запахам, снижение или чрезвычайное усиление аппетита, сексуальные дисфункции, нарушения сна.
Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих мыслей и чувств. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего и его идеализация, особенно к концу фазы, подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о его плохих чертах и поступках. Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться. Изменяется повседневная деятельность. Человеку трудно бывает сконцентрироваться на том, что он делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недоступной. Порой возникает бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.
Работа по переживанию горя становится ведущей деятельностью. Это самый тяжелый период.
Основным переживанием выступает чувство вины. Возникают так называемые патогенные цепочки, когда человек, вспоминая событие, усматривает разнообразные намеки, которые были ему даны, — раз я знал, я мог предотвратить событие.
Как я уже говорила, чувство вины — чрезвычайно непродуктивное чувство. Человек, испытывающий чувство вины, ничего не будет делать, чтобы облегчить свое состояние. Наоборот, чем ему хуже, тем больше удовлетворяется чувство вины. Поэтому такие люди очень редко сами обращаются к психологу за помощью. И родные и близкие должны помочь им в этом. Если речь идет о ребенке, взрослым следует быть особенно внимательными к его состояниям, что даст возможность точно определить тот момент, когда может понадобиться помощь профессионала. В эмоциональной сфере такой ребенок ощущает подавленность, страх. Актуализируется, в частности, страх смерти. Ребенку начинает казаться, что все в жизни хрупко и в любой момент может закончиться, он начинает бояться за жизнь близких.
Часто дети, потерявшие близкого, требуют, чтобы мать или отец были с ними все время, даже сопровождали в туалет. Иногда родители интерпретируют это как боязнь одиночества. Это так. Но главное, они боятся, что пока их нет, с родителем может что-то случиться, он может умереть. Они со страхом отмечают признаки приближающейся старости родителей: седые волосы, морщины и т.п.
Очень характерны для данной фазы сильные нарушения памяти на текущие события. Это бывает выражено настолько сильно, что ребенок не может учиться в школе. Поэтому очень важно вовремя оказать ребенку необходимую психологическую помощь.
Окружающие замечают, что даже внешне человек, переживающий горе, сильно меняется. Амимичности как не бывало. Лицо становится очень выразительным, на нем застывает маска страдания. Походка меняется, человек горбится ("горе пригнуло к земле"), даже волосы становятся тусклыми. Появляется масса проблем со здоровьем. Все время что-то болит. На этой фазе появляется эмоциональная лабильность — очень легко вызываются чувства, в любой момент человек готов заплакать.
Чем можно облегчить страдания горюющего?
1.       Если на первой фазе вам следует постоянно быть вместе с горюющим, то здесь можно и нужно дать человеку, если он того хочет, побыть одному.
Но если он пожелает с вами поговорить, нужно всегда быть в его распоряжении, выслушать его (даже если вы слушаете это все в сотый раз и вам самому тяжело) и поддержать.
Как уже говорилось, эти люди часто раздражительны, тем не менее, понимая их состояние, надо относиться к ним более мягко, прощая многое (но не все!).
Если человек плачет, вовсе не обязательно совершать то, что мы называем "утешением". Что такое утешение? Это сделать все, чтобы человек не плакал. У нас у всех есть безусловный рефлекс на чужие слезы. Видя их, мы готовы сделать все, лишь бы человек успокоился, перестал плакать. Слезы дают возможность сильнейшей эмоциональной разрядки. Наши слезные железы устроены таким образом, что слезы способствуют выработке успокоительных веществ. Недаром, поплакав, так хорошо спится. Успокаивая человека, мы не даем возможности этому процессу завершиться. С другой стороны — как вообще можно утешить горюющего? Какое может быть утешение? Я несколько раз слышала такие фразы утешающего: "У тебя только брат умер, а у других матери умирают. И то — ничего..."
В конце этой фазы нужно начать потихоньку приобщать человека к общественно полезной деятельности: отправить в школу или на работу, начать загружать домашней работой. Это очень полезно, так как дает возможность отвлечься от своей основной проблемы. Естественно, режим должен быть щадящим, так как человек все еще ослаблен.
Считается, что с горюющим человеком надо быть чрезвычайно бережным, я бы сказала, трепетным. Но это не так. Попытайтесь представить себя в окружении людей, каждый из которых смотрит на вас жалостливым, сочувствующим взглядом. Да вам захочется сбежать от них как можно скорее! Потому что все вам будет напоминать о вашей утрате.
На самом деле на этой стадии с человеком можно уже обращаться вполне нормально и иногда даже можно с ним ссориться. Особенно замечательный метод — формирование у человека чувства реальной вины. С виной выжившего вы ничего не можете сделать, так как она иррациональна по своим механизмам. Зато можно перенести центр тяжести в реальность. Например, можно сказать человеку, слишком, на ваш взгляд, увлекшемуся переживанием горя, примерно следующее: "Как тебе не стыдно! Ты занят своими переживаниями и не заботишься о тех людях, которые вокруг и которым нужна твоя помощь. Ты — эгоист!" Уверяю вас, эти слова будут для горюющего как бальзам на рану. Ему будет очень приятно их услышать. Он не обидится на вас, а даже будет чувствовать благодарность, так как вы как бы "позволили" ему завершить работу по переживанию горя.
И конечно, человеку надо постоянно демонстрировать, что хотя вы и понимаете его проблему, но относитесь к нему как к обычному человеку, не давая ему никаких скидок и послаблений. Это тоже будет оценено очень высоко и поможет в реадаптации. Конечно, вы должны понимать, что этот человек находится в "состоянии горя", но ничем не показывайте ему это. Иначе получится, как у учительницы, которая каждый раз на уроке сообщала классу: "А Коле я плохих оценок ставить не буду и не буду спрашивать, так как у него горе". А потом была крайне удивлена, когда Коля в какой-то момент ей нагрубил и убежал из класса.
В целом фазу острого горя можно считать критической в отношении дальнейшего его переживания, а порой она приобретает особое значение и для всего жизненного пути. То, как она будет преодолена, определит и стратегию дальнейшей жизни. Если позитивно — то это будет очень важный эмоциональный опыт. Если человек не справится с горем, то навсегда останется в этой фазе (патологическое горе), или же ему может понравиться сочувствие и жалость, которую он вызывает, и из него сформируется профессиональная Жертва.
Фаза остаточных толчков и реорганизация. Эта фаза наступает дней через 40 после события и продолжается примерно год.
На этом этапе жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, повседневная деятельность, умерший перестает быть главным сосредоточением жизни. Переживание горя теперь не ведущая деятельность, оно протекает в виде редких отдельных приступов. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в предыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно воспринимаются как еще более острые. Поводом для них чаще всего служат какие-то даты, традиционные события ("Новый год впервые без него", "весна впервые без него", "день рождения"), или события повседневной жизни ("обидели, некому пожаловаться", "на его имя пришло письмо").
Эта фаза длится, как правило, в течение года. За это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год.
За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Человеку приходится решать множество новых задач, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с тем, "что бы он сказал". Так, девочка отказывается есть конфеты, потому что ее умерший братик не может делать того же. Постепенно появляется все больше воспоминаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды. Некоторые из этих воспоминаний становятся особенно ценными, дорогими, они сплетаются порой в целые рассказы, которыми делятся с близкими, друзьями. На этой фазе человек как бы получает возможность отвлечься от прошлого и обращается к будущему — начинает планировать свою жизнь без умершего.
Поэтому основная психологическая помощь на данном этапе состоит в том, чтобы помочь, способствовать этому обращению к будущему, помочь строить всевозможные планы.
Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу.
Фаза завершения. Здесь человеку приходиться порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие завершение "работы горя". (Это один из примеров, когда культурные традиции не способствуют оптимизации состояния.) Например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему.
Смысл и задача "работы горя" в этой фазе состоят в том, чтобы образ умершего занял свое постоянное место в нашей жизни. Признаком этой фазы является то, что человек, вспоминая об умершем, переживает уже не горе, а печаль — совершенно иное чувство. И эта печаль уже останется навсегда в сердце человека, потерявшего близкого.
Как помочь ребенку преодолеть горе
В 1988 г. в Англии вышла книга "Помогая детям справиться с горем". В ней предлагаются рекомендации для учителей, в классе которых есть ребенок, потерявший кого-либо из близких. Ее автор Р. Нельс дает советы учителям, как помочь ребенку преодолеть горе.
Начальная школа
1.       Наблюдайте за изменениями в поведении ребенка, потерявшего кого-либо из близких.
В первые недели может появиться тенденция к изоляции, агрессивность, гнев, нервозность, замкнутость, невнимательность. Относитесь с терпением, старайтесь не показывать своего удивления, не заставляйте ребенка делать что-либо вопреки его воле.
Если ребенок хочет поговорить, найдите время его выслушать. Чаще прикасайтесь к ребенку.
Постарайтесь привлечь лучших друзей ребенка.
Будьте готовы к вопросам ребенка и всегда будьте честны с ним.
Докажите ребенку, что плакать не стыдно.
Никогда не говорите ему: "Ты ведь так не думаешь, не правда ли?" Особенно если это касается детских страхов или чувства вины.
Старайтесь быть в контакте с родителями.
С особенным вниманием относитесь к "трудным" дням, например, праздникам.
Средняя школа
Если в классе есть ученик, потерявший кого-либо из близких, рекомендуется провести классное занятие — дискуссию на тему смерти (что, впрочем, полезно в любом случае. — Е.Ч.)
Учитель должен сказать такому подростку, что знает о том, что произошло с ним. Это важно, чтобы подросток не чувствовал себя одиноким. Хорошо, если об этом также узнают его товарищи. В школе должно быть место, где ребенок мог бы побыть один, поплакать наедине с собой. Среди его товарищей может быть назначен "помощник", который опекал бы его.
Учителю нельзя забывать, что родители тоже нуждаются и в психологической помощи и поддержке.
Подросток может погружаться в собственные размышления настолько, что теряет связь с окружающим миром. Если он забыл, о чем вы его спросили, проявите терпение, повторите вопрос, скажите, что вы тоже иногда забываете что-то.
Бесполезно говорить подростку, чтобы он больше старался, не впадал в задумчивость. Умственно подросток совершенно дезорганизован. Иногда можно предложить подростку представить себе, что он не на уроке, а занимается, например, своим любимым видом спорта. Этот прием не облегчает горя, но помогает ученику заставить себя работать, не отставая от класса.
Правда, очень важно учитывать, что иногда ребенок использует свое горе в качестве оправдания плохой учебы.
Существуют целые психологические программы для детей, переживающих горе. Одна из таких программ будет предложена в конце главы.
Патологическое горе
До сих пор мы в основном говорили о нормальном горе. Однако существует еще и вариант патологического горя. Что это такое?
Нормальная "работа горя" может стать патологическим процессом, если человек "застревает" на одной из фаз. Как правило — на второй. Это приводит к тяжелейшим последствиям, когда человек обречен бесконечно долго переживать острую фазу горя — самую тяжелую, самую болезненную. Все симптомы второй фазы усиливаются и подчеркиваются. И у человека развивается тяжелейший синдром посттравматических стрессовых нарушений в полном объеме (см. главу 1).
Причины возникновения патологического горя:
1.      Конфликты или ссоры с близким человеком перед его смертью.
Невыполненные обещания. Например, сын обещал матери приехать к ней, но откладывал, пока не стало слишком поздно...
Определенные обстоятельства смерти близкого.
Норвежский психолог Алле Дырегров предложил классификацию ситуаций в зависимости от риска возникновения патологического горя у детей. Он различает горе и травму. Горе — нормальный процесс, а травма — процесс образования синдрома посттравматических нарушений.
Чем больше на графике характеристики ситуации смещаются вправо, тем больше риск возникновения патологического горя.
На рисунке видно, что легче всего переносится ожидаемая утрата, когда ребенок при смерти не присутствует. Так, речь идет о смерти бабушек и дедушек.
В своей жизни ребенок сталкивается со смертью прежде всего этих членов семьи. При этом ребенок заранее знает, что бабушка или дедушка уже старенькие, они скоро должны умереть, они долго болеют. В этом случае, если ребенок подготовлен заранее и не присутствует в самый момент умирания, процесс горя, как правило, протекает легче всего.
Тяжелее бывают случаи, когда ребенок в принципе знает, что бабушка или дедушка могут скоро умереть, но их смерть выступает полной неожиданностью.
И гораздо более травматичными являются случаи, когда ребенок сталкивается с насильственной смертью. Наконец, к самым травматогенным относятся ситуации, когда ребенок
был вовлечен в тот несчастный случай, катастрофу или войну, которые унесли жизнь его близких, но он сам выжил.
Работа горя значительно осложняется в таком случае виной выжившего ("почему я выжил, а он погиб").
Детское восприятие того, что произошло, также сильно зависит от возраста и психологической зрелости. Более маленькое дети иногда вообще могут не понимать смысла происшедшего. Но половые различия в реакциях на то, что произошло, очевидны. Девочки легче могут говорить о своих мыслях, впечатлениях и реакциях, чем мальчики, что способствует в значительной мере их более быстрому исцелению.
4.       Когда человек по разным причинам не присутствует на похоронах и не имеет возможности попрощаться.
Наконец, ситуацией, в значительной мере вызывающей патологическое горе (я бы даже сказала — в максимальной степени), являются так называемые "непохороненные мертвецы" — без вести пропавшие, те, чьи тела не были найдены, те, о смерти которых не сообщили близким, и т.п.
Дело в том, что пока событие не произошло, работа горя в полной мере начаться не может. Эта ситуация предельно тяжела. Ситуация неопределенности страшна сама по себе. Любая, пусть даже самая страшная определенность — лучше. В условиях неопределенности человек в своем представлении то хоронит своего близкого, ожидая самого худшего, то вдруг с пробуждающейся надеждой надеется на чудо.
Тяжело пережить смерть, смириться с мыслью, что близкий человек умер, но в ситуации неопределенности это приходится делать несколько раз в день, переходя от надежды к полному отчаянию. Это состояние разрушительно для любого. И даже надежда здесь играет отрицательную роль. Собственно, она-то и не дает возможности начать процесс переживания горя. Пока жива надежда, человек обречен вечно за нее цепляться. Так что в какой-то мере безнадежность лучше.
Поэтому вы можете помочь человеку, отнимая у него надежду, как ни странно это звучит.
Отсюда вытекает одна из самых абсолютных рекомендаций, касающаяся психологии горя.
Всегда и во всех случаях надо сообщать о смерти близкого. Родные, я не знаю каким образом, всегда начинают догадываться о смерти близкого. Им начинают сниться сны, мучить всевозможные подозрения. Они начинают по многу раз спрашивать своих друзей о
самочувствии близкого и т.п. И мой опыт, и опыт моих коллег свидетельствует, что информацию о смерти близкого утаить невозможно.
Если же не сообщить, то человек оказывается в той ужасной ситуации, когда его терзают самые страшные подозрения, но он не обладает достаточной информацией и продолжает надеяться, что, может быть, это всего лишь его больное воображение. Так он и живет, переходя от полной безнадежности к счастью надежды. Так что, не сообщая человеку о смерти близкого, якобы щадя его, на самом деле вы меньше всего думаете о нем.
Вот что произошло с пятилетней девочкой, которой не сообщили о смерти отца.
Маша Н. (5 лет). У нее год назад умер отец, но мать убеждает ее, что отец "в командировке".
Мать привела девочку ко мне, потому что девочке "везде видятся гробы", которые она все время рисует. Например, она сидит в гостях, вдруг у нее появляется отсутствующий взгляд, после чего она сообщает, что в углу комнаты видела стоящий гроб. Мать водила ее к психиатру, который не нашел никакой патологии, и она решила обратиться к психологу.
Пока мы беседовали с мамой, девочка попросила карандаш и стала рисовать.
Сначала она рисует человечка.
Я: Кого ты нарисовала?
Маша: Папу. Папа уехал и живет в домике.
(В этот момент я начинаю сомневаться, действительно ли девочка не догадывается о смерти отца.)
Я: Нарисую домик, в котором живет папа.
М.: Рисует красный прямоугольник, в нем черный квадрат. Внутри его три черты, делящие его на три части, внутри расположен человечек. Рядом рисует красный, вполне реалистичный дом с окошком, который соединен с прямоугольником дорожкой. Поясняет, что рядом нарисовала их собственный дом.
(На этом этапе я уже не сомневаюсь, что девочка все знает.)
Я: Папе нравится его домик?
М.: Нет, он скучает по нас, и домик плохой, тесный.
(Опять образ гроба!)
Я: Нарисуй другой домик, который папе понравился бы.
М.: Рисует тот же черный квадрат, но побольше, с такими же двумя параллельными линиями внутри, как и на предыдущей рисунке. Разница только в том, что вместо человечка
внутри — три цветка. Один поменьше, два побольше. (Точь-в-точь соответствует числу членов их семьи.)
Я: А этот домик папе нравится?
М.: (После длительной паузы) Тоже не нравится.
Я: Придумай такой домик для папы, который бы ему точно понравился.
М.: Берет синий карандаш и, увлекаясь, рисует большой дом с окнами и с дверьми. На окошке занавеска, стоит цветочек. Из трубы выходит дым. Говорит: "Здесь папе нравится, но он скучает по нас".
Я: Что еще должно быть в этом домике, чтобы папа не скучал? Чтобы ему совсем было хорошо здесь.
М.: Надолго задумывается.
Ее мать в это время едва сдерживает рыдания, так как начала уже понимать, о чем
идет разговор. После длительной паузы сообщает: "Чтобы папа не скучал по нас, нужно, чтобы в его доме вместо мамы и меня ждала бы другая тетя, чтобы папе было весело".
Мать, внезапно переставая плакать, заинтересованно:
"Какая другая тетя?"
М.: Тетя, которая родила бы ему ребеночка — девочку.
(Маша строит, создает как бы параллельное пространство, в котором мог бы жить ее отец. Не правда ли, это напоминает традицию, когда в гроб умершему кладется все, что ему может понадобиться на том свете — жен, вещи и т.п.)
Я: А теперь папа будет скучать?
М.: Еще немножко будет, потому что он беспокоится о нас.
Я: Что нужно сделать, чтобы он не так беспокоился?
М.: Нужно ему сказать.
Я: Вот в этом замечательном домике живет папа. Скажи ему то, что ты хотела сказать.
М.: Папа, о нас не беспокойся. У нас все хорошо. Не скучай, до свидания. (Машет рукой, прощаясь, переворачивает страницу и начинает, припевая, рисовать цветочки.)
Вот такой случай. К сожалению, я не имела возможности наблюдать эту девочку в течение длительного времени, но за три недели после этого разговора девочка гробов ни разу больше не видела. Она повеселела, у нее наладился аппетит, она стала лучше спать.
Что же произошло на этом психотерапевтическом сеансе? Из-за того, что девочке не сказали о смерти отца, у нее стал развиваться патологический процесс, сопровождаемый галлюцинациями. Этот покойник не был похоронен.
Что означает символика похорон? Прежде всего возможность попрощаться. Девочка была лишена этой возможности. Поэтому я и создала ей эту возможность на сеансе.
Создав домик (удобный и т.п.) для отца, она тем самым в какой-то мере разрешила свое чувство вины ("папа живет в маленьком тесном домике"). А разрешив проблему с чувством вины, она смогла попрощаться с отцом.
Повторяю, похороны во всех культурах организованы и продуманы таким образом, чтобы человек мог прощаться с близким. Когда человек по разным причинам не присутствует на похоронах, у него может возникнуть патологическое горе, и тогда, чтобы облегчить его страдания, рекомендуется так или иначе воспроизвести процедуру похорон и прощания. Если невозможно это сделать в реальности, то остаются такие символические пути, как было показано на примере с Машей.
Одна из важнейших рекомендаций психологов, работающих с детским горем: всегда, вне зависимости от возраста, рекомендуется брать детей на похороны близкого человека.
Еще один важный, на мой взгляд, момент. Чем меньше ребенок, тем легче у него протекает горе. Чем старше становится человек, тем больше он понимает и тем больше начинает бояться смерти. Больше всего боятся смерти пожилые люди.
Есть и другие способы облегчить страдания ребенка во время патологического горя.
Как я уже говорила, часто причиной задержки работы горя выступают не разрешенные вовремя конфликты, непроговоренные чувства. Как и в вышеприведенном случае, задача психолога — помочь эти чувства проговорить и разрешить конфликт, пусть даже и в символической форме. Например, это может быть письмо, написанное умершему и прочитанное на кладбище, или разговор с "пустым стулом", на котором представляется умерший, разговор с фотографией и т.п. Иногда это единственный способ дать людям облегчение в их бесконечном
возвращении к тому, что было недоговорено. (Необходимо завершить незавершенные гештальты – Е.Г.)
Еще одна форма работы с детьми, переживающими горе, — групповые занятия. Далее я привожу программу релакс — тренинга, предложенную Р. Нельс. Эту программу могут проводить не только психологи, но и учителя, которые знакомы с психологическими основами травматического стресса.
Упражнения направлены на то, чтобы помочь ребенку преодолеть негативные последствия пережитого горя. Занятия проводятся в форме игры, но реализуют очень серьезные цели.
Вот некоторые из ник:
1) минимизация психологического страдания;
2) перевод негативной установки в отношении к себе в позитивный творческий план;
3) поиск индивидуальных и групповых стратегий преодолении горя;
4) формирование групповой сплоченности для оказания психологической поддержки друг другу.
Релакс-тренинг
1. Детям предлагается разделиться на группы по 3 — 4 человека и каждой группе придумать игру без правил. Специальные инструкции не даются, но нужно следить, чтобы дети меньше говорили, а больше играли, демонстрируя в игре, в действии то, что они хотели бы сказать.
Время для придумывания не ограничивается. Взрослый должен следить, чтобы никто никого не обижал.
2. Упражнение
а) Члены группы ложатся на животы и закрывают глаза.
б.) все ползут по направлению к центру с закрытыми глазами.
в) они начинают ощупывать друг друга, ползти друг на друге и образуют "кучу — малу".
После команды "Подъем!" вся группа встает и идет от центра на свои места.
3. Упражнение.
Ведущий собирает группу вокруг себя и предлагает всем сидя попридумывать, пофантазировать. Он говорит примерно следующее: "Я хочу, чтобы вы придумали, что бы вы хотели сделать в будущем. Выберите место и время действия и перенеситесь мысленно в это время и место.
Сосредоточьтесь на том месте, где вы находитесь. Обратите внимание на все детали вокруг вас — ландшафт, дома, людей и т.д. Обратите внимание на себя, во что вы одеты. Кто вас окружает? Что это за люди? Опишите время и место, выбранные вашим воображением. Как вы себя чувствуете и что вы чувствуете в выбранном времени? Когда почувствуете, что вам удалось переместиться во времени, возвратитесь в настоящее..."
4. Предложите детям устроиться поудобнее, закрыть глаза, сосредоточиться на дыхании. И тогда, может быть, у них всплывет какой-нибудь образ. Далее ведущий говорит детям: "Когда он у вас возникнет, расскажите о нем, опишите его". Другие могут дополнять, но не перебивать. Продолжать игру, пока не иссякнет воображение.
Включите нежную музыку и предложите детям нарисовать свои образы на бумаге. Потом потанцевать и в танце изобразить этот образ.
5. Проведите обсуждение на тему о фантазии. Предложите представить, что вы бы хотели иметь из того, чего здесь нет. Как вы можете превратить фантазию в реальность?
6. Упражнение.
Каждый ложится лицом вниз, образуя прямые линии, параллельные друг другу. Первый в линии перекатывается по спинам остальных до конца строя. Затем следующий и т.д.
7. Упражнение.
Образовать так называемого дракона. При этом каждый ребенок держит другого за кисть руки. У последнего есть яркий платок в кармане. Это и будет хвост дракона. Образовать также и второго дракона. Игра состоит в том, чтобы первый дракон поймал хвост второго дракона, но так, чтобы не потерять свой. Можно сделать драконов больше двух.
8. Упражнение.
Группа делится на 2 - 3 подгруппы. Каждая из них выбирает тему для короткой импровизации. Далее они выбирают три чувства, которые будут включены в разыгрываемую ситуацию таким образом, что ситуация будет развиваться от первой эмоции через вторую и заканчиваться третьей. Но третья эмоция всегда должна быть позитивной.
Например, беспокойство... паника... облегчение (тема — пожар).
9. Упражнение.
После того как каждая группа, поучаствовав в импровизации, реализует свои идеи, она должна представить три живые картинки, каждая из которых соответствует определенной эмоции.
10. Упражнение.
Члены группы, стоя в кругу, заканчивают следующее предложение: "Я горжусь тем, что..."
Варианты: тем, что я сделал для своих родителей, друзей, для самого себя; тем, чему я научился и т.п.
 
 
Глава 5
ПСИХОЛОГИЯ НАСИЛИЯ
В предыдущих главах мы говорили о стрессах, одинаково актуальных и для взрослых, и для детей. Однако о насилии так говорить нельзя. Насилие, совершенное по отношению к ребенку, по своим последствиям относится к самым тяжелым психологическим травмам. Поэтому в главе, посвященной этой проблеме, мы будем говорить только о детях.
Необходимо сразу оговориться. Слово "насилие" не совсем удачно для обозначения того, о чем здесь будет говориться. Вообще-то психологи, когда сталкиваются с такими проблемами, используют непереводимое английское слово abuse — абьюз. Это слово было образовано из слияния двух слов и дословно означает "ненормальное использование" или "тобой злоупотребили". У нас в русском языке сравнительно недавно появилось словосочетание, которое, будучи ненормативной лексикой, тем не менее практически буквально отражает основной смысл: "тебя поимели". Это значит, что тебя использовали, хотя ты был с этим не согласен, против твоего желания. Слово же "насилие" обычно обозначает лишь крайнюю степень выраженности абьюза, причем сопряженную с физическим воздействием.
Абьюз включает в себя весь спектр ненормального использования, начиная от оскорбления или издевательства и кончая крайним физическим и сексуальным насилием. В дальнейшем я буду употреблять слово "насилие" в ньюансировке слова "абьюз".
Условно выделяют три основных вида насилия: сексуальное, физическое и психологическое. Далее мы поговорим об этом подробнее, а сейчас несколько общих вопросов.
Почему тема насилия в последнее время стала столь популярной и почему ее не существовало ранее? Может, проблемы такой не было?
Оказывается, только к концу прошлого века дети стали рассматриваться как люди, имеющие человеческие права. До этого никого не интересовало, есть ли у них вообще душа. Единственной их задачей было почитать родителей, что бы те с ними ни делали.
Даже в начале нашего века, когда стали известны массовые случаи инцеста или другого изнасилования, даже тогда общественное мнение не могло принять во внимание реальности происходящего. За последние 20 лет пришло понимание важности этой проблемы. Тем не менее еще длительное время тема насилия отсутствовала у практических психологов, психотерапевтов, учителей, социальных работников.
Причин этому может быть несколько: психологи не задумывались о существовании и актуальности этой проблемы вовсе, а следовательно, не задавали и правильные вопросы об этом. Более того, мы даже не могли расслышать, когда наши клиенты намекали нам на это, а может быть, и предпочитали не слышать, так как все это слишком страшно, чтобы поверить.
Обучая психотерапевтов работе с травматическим стрессом, я не раз убеждалась, что часто психолог боится этой темы больше, чем клиент. А между тем чем более знакомы с этой проблемой психологи и учителя, тем охотнее им об этом рассказывают их подопечные. И когда психологи стали задавать клиентам адекватные вопросы, стала вырисовываться такая страшная картина, что все за голову схватились.
Сексуальное насилие
Сначала немного статистики. У меня есть данные по Англии, США и Германии. К сожалению, насколько мне известно, подобных исследований у нас пока не проводилось. Однако, как я предполагаю, исходя из своего опыта, число детей, подвергающихся сексуальному насилию, в нашей стране, как минимум, такое же, если не больше. В зависимости от того, насколько мы широко понимаем эти слова, меняется статистика числа детей, подвергшихся сексуальным злоупотреблениям. Пределы таковы — от 0,06% до 60%.
Приводя данные, я буду говорить только о так называемом "контактном сексуальном насилии", т.е. не о сексуальных оскорблениях или случаях, когда эксгибиционисты пугают детей, демонстрируя им свои органы.
Итак, контактному сексуальному насилию в возрасте до 14 лет обычно подвергаются 20—30% девочек и 10% мальчиков. Мальчики чаще, чем девочки, подвергаются насилию в более раннем возрасте. В 75% случаев агрессоры (насильники) знакомы детям. И только 25% агрессоров — совершенно незнакомые люди. В 45% случаев насильником является родственник, в 30% случаев — более дальний знакомый, например, друг брата, любовник матери. Есть еще одна категория, по некоторым причинам не слишком для нас актуальная. Это любовник бабушки. Среди родственников наиболее частыми фигурами, осуществляющими насилие, выступают отец, отчим, опекун. Реже, но тоже достаточно часто, это брат, дедушка, дядя.
В Германии судебный врач из Дюссельдорфа госпожа Труб—Беккер убеждена, что каждая четвертая немецкая женщина была изнасилована в детском возрасте. Сейчас в Германии живут 6 миллионов девочек, которым не исполнилось еще 14 лет. Исходя из оценок судебного врача, не менее 1,5 миллиона из них получили душевную травму, столкнувшись с сексуальной агрессивностью взрослых.
Однако все эти данные страдают одним недостатком.
Мы можем знать только о тех, кто захотел рассказать об этом. Но мы не знаем и не можем знать, сколько тех, кто предпочитает об этом молчать. Вообще люди с большим трудом рассказывают о насилии, даже в случае большого доверия к психотерапевту. Они не могут сломать семейный запрет на рассказ о том, что с ними произошло, так как на всей этой сфере лежит гриф "секретности".
Ребенку кажется, что, рассказав об этом психологу, он совершит преступление против отца или матери. Кроме того, в случае насилия слишком велика душевная боль, и дети боятся своего подавленного гнева ("контейнера"). Они опасаются, что если начнут рассказывать, то гнев может подняться и они потеряют контроль над собой, над своими чувствами. И наконец, у них всегда есть страх, что психолог или кто-либо другой, кому они рассказывают, отвергнет их, почувствовав отвращение.
Самая страшная форма сексуального насилия — инцест, или кровосмешение, когда сексуальное насилие по отношению к ребенку совершается близким родственником.
Естественно, возникает вопрос: почему это происходит?
В сборнике "Сексуальные злоупотребления в семье", вышедшем в Англии под редакцией Анны Пик и Джеффа Линдсея, дается анализ причин инцеста.
Сексуальные злоупотребления есть проявление нарушенного функционирования семьи.
В этой модели на первый план выходит роль матери в становлении сексуальных отношений между нею и отцом.
Некоторые исследователи даже предлагают переформулировать проблему так: как мать потеряла власть настолько, чтобы не воспрепятствовать инцесту?
Если говорить о климате в семьях с инцестом, то следует отметить отсутствие подлинной привязанности членов семьи друг к другу и взаимного доверия. То есть это семьи без любви.
Члены семьи, как правило, редко касаются друг друга (я имею в виду дружеское прикосновение), и всякое касание всегда окрашено сексуально: дотрагиваются, только если испытывают влечение.
Отец может быть склонен к физическому насилию, может пить. Мать, чья роль в семье скорее пассивна, отсутствует в разных вариантах: или физически (уезжая в командировки, много работая или защищая диссертацию), или психологически, всегда со всем соглашаясь. Такое "психологически пустое моего", и с ней никто не считается.
В таких семьях всегда много секретов: скрывается друг от друга, кто сколько получил денег, кто где проводил свободное время и т.д. Здесь всегда присутствует неосознанный страх
распада семьи. Страх состоит в том, что если что-то изменится, то семья распадается и все будут брошены и несчастны.
Детям отведена роль утешителей. Они привыкли заботиться, утешать, кормить и чувствуют на себе ответственность за сохранение семьи. А поэтому согласны с тем, что родители демонстрируют свою власть. Атмосфера в семье, как правило, со временем становится все более и более напряженной, как перед грозой, возникает призрак распада семьи. И вот тут происходит инцест.
Когда ребенок переходит сексуальный барьер, жизнь становится для него другой. Прежде всего спадает напряжение в семье, и все начинают чувствовать себя лучше. Семья сохранена! Кроме того, девочка может получать подарки, ее положение в иерархии семейных отношений становится привилегированным. Отец защищает ее.
Но! И здесь мы подходим, пожалуй, к самому важному моменту для понимания психологии насилия. Если насильник — ужасный незнакомый человек, это неприятно, но объяснимо и понятно. Есть агрессор, и есть жертва, ни в чем не повинная. Все гораздо хуже, если насильник — близкий человек, которого любишь.
Насилуя дочь, отец объясняет ей это чаще всего тем, что любит ее. Пытаясь заставить дочь молчать о том, что произошло, отец иногда грозится убить ее. Но это происходит редко. Гораздо чаще он использует абсолютно беспроигрышный вариант "Если ты кому-нибудь скажешь, то меня посадят в тюрьму", связывая ее чувством вины.
Иногда маленькая девочка (как правило, между 3 и 6 годами) может сомневаться, было ли это с ней на самом деле, или ей всего лишь показалось. Тем более, что отец ведет себя днем как ни в чем не бывало. И девочка как бы "застывает". Она уже не может полагаться на собственное восприятие, она не может отличить верное от неверного, что хорошо и что плохо, что есть насилие и что — любовь. И это так трудно, что она блокирует воспоминания, отказывается от них, чтобы в обычной жизни жить нормально. То есть диссоциирует (расслаивает) травматический опыт, образуя "контейнеры".
К психологическим особенностям и нарушениям у детей, подвергшихся насилию, мы еще вернемся. Сейчас же я хотела бы обобщить факторы, способствующие инцесту.
В первую очередь выделяется сексуальная неудовлетворенность мужчины. "Кто-то занимается онанизмом, кто-то пользуется услугами проститутки, а кто-то совращает свою дочь", — говорят англичане. Факты свидетельствуют, что, вопервых, только малая часть отцов, находящихся в половых отношениях с дочерью, страдает психическими расстройствами и патологическими влечениями; во-вторых, отчетливо прослеживается тенденция увеличения числа случаев инцеста по мере взросления дочери.
Вторым фактором может выступить естественная взаимная привлекательность дочери и отца, которая обусловливается не только особенностями ее раннего развития, но и существенной эмоциональной близостью. В этом смысле оправданы теории, подчеркивающие роль "жертвы — соблазнителя", хотя на самом деле за этим стоит нарушение всей структуры эмоциональных отношений в семье. Действительно, если присматриваться к большинству случаев длительных инцестных отношений, то в них становится очевидным, что роль девочки в этом не всегда только роль жертвы. Как минимум, за этим может стоять взаимное согласие, а как максимум — провокация или соблазнение.
И тем не менее, несмотря на это, среди психологов принято считать, что всегда в случае инцеста ребенок расценивается как жертва, вне зависимости от реальных обстоятельств, так как ребенок не отвечает за последствия случившегося, в отличие от взрослого, несущего всю полноту ответственности. Поэтому для оценки того, кто есть кто, мы иногда прибегаем к юридическим дефинициям.
Теперь о роли матери в таких ситуациях. Что она в это время делает, как получается, что в течении длительного времени она умудряется не замечать происходящего?
Когда мать обнаруживает инцест, ее восприятие семьи сразу рушится. Сексуальные злоупотребления в семье — вещь настолько серьезная, что мать не может не воспринять свою семью как глубоко неудачную. Поэтому она приводит себя в соответствие со своей семьей: это депрессия, низкая самооценка, неверие в будущее, бездеятельность.
Очень много случаев, когда матери вытесняют достаточно очевидную информацию, свидетельствующую, что в семье произошел инцест. При этом они "не замечают" совершенно очевидные вещи, которые любой другой понял бы однозначно.
Например, отец запирается с дочерью, оттуда доносятся крики типа: "Папа, я не хочу, не делай этого!" и т.п. Дочь выбегает вся в слезах, в разорванном платье и отказывается рассказать, что произошло. Мать при этом полагает, что отец так наказывает дочь за плохие оценки.
Надо сказать, что матери предпочитают не замечать" самые прямые намеки бессознательно. Но дочери в это поверить трудно, и в душе дочери навсегда поселяется обида на мать, которая все видела, но предпочла не замечать. Это расценивается как предательство с ее стороны. Я знаю довольно много случаев, когда матери, узнав об инцесте, теряют сначала мужа, а потом от них уходит дочь, которая так и не может простить невмешательство.
Конечно, у девочки иногда может возникать мысль рассказать обо всем матери. Но ее совершенно резонно останавливает следующее: мать скорее всего просто не поверит, разозлиться, начнет ее упрекать, что та сочиняет что-то. И это действительно так.
Описан случай, когда четырехлетняя девочка, над которой было совершено оральное сексуальное насилие, рассказала об этом матери. Мать пришла в такое бешенство (как правило, за такими сильными чувствами стоит собственный страх), что схватила девочку за горло и стала бить головой об стенку. Девочка была чудом спасена прибежавшими на шум соседями. Скорее всего, у матери открылся в этот момент ее собственный "контейнер", создавшийся, когда она сама в детстве подвергалась насилию.
Другой пример свидетельствует о том, что ребенок иногда сам стремится скрыть то, что с ним произошло, дабы избежать неприятностей. У девятилетней девочки сексуальные отношения с отцом сопровождались небольшим кровотечением. Когда же спустя некоторое время у нее начались менструации, она была убеждена, что это последствия насилия, и очень быстро побежала в ванную замывать кровь прямо на пижаме. Когда же ей не удалось отстирать, у нее началась истерика.
Наконец, у маленького ребенка просто может не быть слов, чтобы описать то, что с ним произошло.
Вообще вопрос, почему детям трудно рассказывать об инцесте, считается очень важным. Причины можно объединить в три основные группы.
Во-первых, дети могут не иметь средств выразить происходящее, или им могут не разрешать это делать. Действительно, дети могут быть слишком малы или вообще не уметь говорить. Могут не иметь подходящего словарного запаса. Если ребенок не доверяет близким взрослым, то он может не знать, куда еще обратиться. Кроме того, дети могли попытаться рассказать об инцесте, но их слова проигнорировали или посчитали, что это неправда.
Во-вторых, дети подвергаются давлению и угрозам ради сохранения тайны происходящего. Здесь надо отметить, чего вообще в нашей культуре не поощряется вынесение сора из избы. А то, что сексуальные злоупотребления резко осуждаются обществом, чувствуют даже самые маленькие. Дети могут быть запуганы как угрозами физической расправы, так и моральной угрозой стать "крайним" человеком, действия которого принесут семье несчастье (отца посадят, мать узнает, будет мучиться или уйдет). Еще один немаловажный вопрос — как будут воспринимать тебя товарищи и учителя. Безвыходное положение усугубляется отсутствием образцов альтернативною поведения родителей, отсутствием психологических критериев, оценки происходящего.
В-третьих, дети могут не уметь распознать сексуальные злоупотребления, могут быть обманутыми или даже подкупленными чем-то. Речь идет о том, что родитель может представить им сексуальные злоупотребления как часть очень близких отношений, Он может даже сказать, что ради близких отношений надо чем-то пожертвовать. Угроза потерять любимого отца (любовь отца) может соседствовать с достижением статуса любимого ребенка любой ценой.
Из этого перечисления причин видно, что часть ответственности за то, что детям трудно сказать о творящемся в семье, лежит на обществе. Общество должно стать более открытым к вопросам инцеста. Детям легче говорить о сексуальных злоупотреблениях в семье, когда взрослые об этом говорят открыто,
Как же дети могут выразить то, что творится у них дома? Если они просто говорят, то их слова отторгаются тем или Иным способом. Дети это предчувствуют, поэтому чаще информация о сексуальных злоупотреблениях сообщается в таких формах:
а) изменение в поведении и взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками. Кроме очевидных проявлений типа подавленности и агрессивности, есть более специфические;
нежелание идти спать, ночные страхи, желание спать со
внимание.
У женщины, пережившей в детстве насилие, более велика вероятность, что в будущем она будет насилована. Причина этого — в недостаточной уверенности в себе, ориентированности на то, чтобы услаждать других. У нее провоцирующее поведение, она как будто все время ожидает агрессии и нападения.
Наконец, такая женщина не умеет говорить "нет".
Каждый человек имеет психологическую границу, т.е. психологическую дистанцию, на которую он подпускает к себе других людей. Когда кто-то нарушает ее, мы испытываем сильнейший дискомфорт, сопоставимый с переживаниями при насилии. Например, кто-то позволил себе "лезть к вам в душу", или задавать нескромные вопросы, или интересоваться вашей интимной жизнью, или использовать ваше время помимо вашей воли. Большинство людей в этой ситуации способны достаточно решительно сказать "нет" вербальным или невербальным способом, но так, чтобы партнеру стало очевидно, что он слишком далеко зашел.
Люди, которые пережили насилие, не имеют этой границы. Или, иначе говоря, она неопределенна или размыта. Они не могут сказать "нет", и насильник всегда это чувствует. Именно таких женщин выбирают пьяные, чтобы пристать к ним. И чаще всего не ошибаются. Легко увидеть, что выбранные ими жертвы вместо решительного отказа начинают кокетничать, что расценивается как согласие.
Если спросить такую женщину, почему она не отказала сразу со всей определенностью, то получите очень характерный ответ: "Я боялась его обидеть", "Не хотела его обидеть". Это желание или стремление потерпеть, лишь бы не обидеть насильника, очень типично для людей, подвергавшихся любому насилию.
Есть менее выразительные, но не менее характерные ситуации. Например, вам звонит ваш знакомый — очень хороший человек — и, не спросив, чем вы занимаетесь и каким временем располагаете, начинает в сотый раз рассказывать о каких-то своих делах. Вам это не интересно, у вас множество своих дел и проблем, вы не видите никакой пользы в этом времяпрепровождении, вы ничем не можете помочь, да вас об этом и не просят, тем не менее вы не прерываете этого человека и даже поддерживаете разговор. Ведь человек—то хороший! Если бы был плохой, то тогда, конечно, вы бы не позволили ему воровать свое время, но человек-то — хороший! Но хочется обидеть.
После окончания разговора вы чувствуете сильнейшую злость на вашего партнера, досаду на себя, чувство вины, т.е. те же чувства, которые чувствует изнасилованный.
Исследования в США в 80-е годы показали, что, как минимум, каждый второй наркоман был жертвой сексуального насилия. Более 70% гомосексуалистов-агрессоров сами пережили в детстве агрессию со стороны взрослого мужчины. Довольно значительная часть девочек и мальчиков после изнасилования становятся гомосексуалистами. Поэтому, если у кого-то из молодых людей есть проблемы с алкоголем, наркотиками, они становятся проститутками или у них суицидальные идеи, то первая гипотеза взрослых должна касаться вероятных эпизодов насилия, которое они пережили в детстве.
Уже к подростковому возрасту девочка как бы "отключает" свою память на события, которые были в прошлом. Поэтому такие девочки могут не помнить ничего довольно долго. Как правило, это также может свидетельствовать о пережитой травме. Однако травматический опыт всего лишь сложен в "контейнер", и время от времени начинает прорываться в сознание, особенно когда девушка выходит замуж, беременеет, рожает ребенка. Тогда это воспоминание начинает всплывать из бессознательного в виде "вспышек воспоминаний", снов или же просто воспоминаний после увиденного фильма, где фигурирует инцест.
Иногда прошлый опыт прорывается в виде особых фантазий. Например, мужчина хочет, чтобы у его жены родилась девочка, так как ему кажется, что если будет мальчик, то он не сможет преодолеть своего навязчивого воспоминания — фантазии, когда по отношению к мальчику осуществляется насилие. Или у женщины, когда муж ласкает или целует дочь, развиваются самые страшные подозрения:
"Что у него на уме?" Такие женщины не способны к установлению нормальных дружеских отношений с женщинами, мужчинами, своими детьми. Женщина может быть гиперопекающая, не оставляет ребенка одного, не позволяет ему выйти самому на улицу. Или воспитывает своих детей в полной изоляции от окружающего мира, пытаясь защитить от любой травматизации. На самом деле это приводит к такому синдрому, что ребенок, вырастая в "оранжерейных" условиях, не умеет защищаться, у него не наработаны психологические защиты, очень сильны базовые иллюзии, и первое же столкновение с жизнью может вызвать у него сильнейший травматический кризис.
У таких женщин просто нет опыта хороших дружеских отношений с мужчинами: они всегда ожидают и в то же время боятся насилия.
У женщин, переживших насилие, часто бывают сны, где фигурируют ножи, змеи, они не переносят, когда их трогают, касаются. Иногда возможны галлюцинации, когда видится мужская фигура, стоящая у изголовья,
Итак, мы видим, что психологические последствия сексуального насилия чрезвычайно тяжелы и сопровождают человека всю его дальнейшую жизнь.
Физическое и психологическое насилие
Психологическое и физическое насилие изучены куда меньше, чем сексуальное. Возможно, это связано с тем, что иногда бывает трудно различить, где дружеское подтрунивание, а где издевательство, где довольно сильная порка, не вызывающая возражений, ни с чьей стороны, а где простое замахивание, воспринятое как тяжелейшее оскорбление и насилие. И тем не менее мы поговорим об этом, подчеркнув, что в основном механизмы психологической травматизации и последствия здесь примерно такие же, как при сексуальном насилии.
Вот пример пациентки английского психолога Зайды Холл. Молодая женщина рассказала ей, как в детстве отец наказывал ее за обычные ошибки и упущения: он бил ее, вслух считая удары. Если при этом присутствовал ее школьный друг, то она могла рассчитывать на меньшее число ударов, чем когда они были наедине. В конце, когда она теряла контроль над собой и начинала плакать, отец велел ей подойти к нему, чтобы обнять ее. И девочка переживала чувство вины за то, что, не желая, обижала своего отца. Даже теперь, когда она выросла, она была убеждена, что заслуживала такого наказания, и испытывала чувство вины за то, что недостаточно сильно любила отца.
Когда родители бьют своих детей, они убивают их душу. Профессионалы знают множество подобных случаев "убийства души". Английские психологи Л. Шенгольд и А. Миллер проанализировали жизненные истории из собственной практики и из литературы. Собственно, Шенгольд и назвал этот феномен "убийством души", описав, каким образом убивали душу ребенка, который был заключен в одиночную камеру тюрьмы, содержался в темноте, сидя на земле, часто его успокаивали опиумом.
Последствия этого были ужасны. Став взрослым человеком, он вел себя так, как будто ему было три года. Он не умел говорить, не узнавал себя в зеркале, не различал одушевленные и неодушевленные объекты. У него не было чувства юмора, он не выражал никаких эмоций: ни страха, ни гнева, ни удовольствия.
К счастью, в нашей повседневной жизни подобные случаи не типичны (хотя и у нас газеты писали о мальчике, которого привязывали к батарее и избивали, чтобы он не шалил, и нельзя не вспомнить детей, одалживаемых нищим, которые дают им маковый отвар, чтобы те не мешали "работать", и т.п.).
Гораздо чаще мы сталкиваемся с не столь яркими ситуациями, которые могут привести к довольно тяжелым психологическим последствиям: это оскорбления и издевательства, которым подвергается ребенок со стороны взрослого дома или в школе, когда он, например, зло вышучивается перед всем классом. И даже если просто все, что ни делает ребенок в семье, обессмысливается и обесценивается взрослыми. Например: " У тебя руки не из того места растут — лучше ничего не трогай!", "Все равно ничего хорошего не получится!".
Алиса Миллер в 1980 г. в книге "Для твоего собственного блага" иллюстрировала психологическое насилие примерами из личной истории Адольфа Гитлера и других, показывая, как Психологическое насилие порождает монстров. Она пыталась представить, что это значило — воспитываться в такой семье, в какой воспитывался Гитлер.
Мать Гитлера. Все биографы согласны, что Клара Гитлер очень любила своего сына и баловала его. Однако его последующие отношения с женщинами показывают, что он не был научен любить, любовь его матери была окрашена скорее тревогой и страхами, нежели безусловным принятием.
До рождения Адольфа у Клары было трое детей. Все они умерли от дифтерии в течение одного месяца. Первые двое, вероятно, были уже больны, когда родился третий ребенок, который умер, когда ему было только три дня.
Через 13 месяцев родился Адольф. После смерти детей Клара перенесла все свои чувства на него. Естественно, она испытывала страх за здоровье Адольфа, Страхи были сильны, но касались только его тела. Внимания душе не уделялось вовсе. Она идеализировала умерших детей, И живые дети постоянно ощущали свою невозможность соответствовать идеалу. В семье она была полностью починена мужу, который был "всегда прав".
Отец Адольфа, Алоиз Гитлер, был незаконнорожденным сыном прислуги Марии Шикльгрубер. Кто был отцом, неизвестно, хотя есть несколько кандидатов на эту роль. Наверняка об отце Адольфа известно лишь, что он был бедный, незаконнорожденный, в возрасте 5 лет его отлучили от матери и в нем текла еврейская кровь. По характеру он был вспыльчивый, раздражительный, издевался, требовал полного подчинения в семье, избивал жену и детей.
Особую ярость вызывал Адольф. Каждый день он получал свою порцию битья. Алоиз начал избивать сына очень рано, когда тому исполнилось только 4 года. Когда же отец умер, было уже поздно. Психология насилия уже стала частью его собственного "Я". Он уже усвоил роль отца, принял ее, стал таким же неуверенным в себе, амбициозным, жестоким, издевался над слабыми.
Несмотря на то, что Адольф был несомненно одаренным, он плохо учился. "Кто знает, — пишет Алиса Миллер, — возможно, этот способный мальчик нашел бы другой, более гуманный путь проявить себя". Но даже ориентация на интеллектуальные ценности была невозможна для него из-за ранних проблемных отношений с отцом, что было перенесено на учителей, школу, а затем и на весь мир.
Свою идеологию Гитлер построил на основании фантазий по поводу того, что происходило в его семье. Например, Алиса Миллер убеждена, что геноцид против евреев возник как реванш за отца, которого подозревали в том, что он наполовину еврей; желание освободить Германию — как освобождение матери от гнета отца. Не исключено, что именно проживание в семье тети, больной шизофренией, вызвало к жизни декларацию, что душевнобольные должны быть уничтожены, так как они бесполезны, вредны для общества, и т.п.
Конечно, это крайние ситуации. Но даже не в таких очевидных случаях родители могут применять так называемую "отравляющую педагогику" — комплекс воспитательных воздействий, которые ведут к развитию травмированной личности. Алиса Миллер обобщила эти правила "отравляющей педагогики". Родители и учителя должны знать их и отслеживать в себе тот момент, когда они начинают заниматься "убийством души" ребенка.
Мне могут возразить: нас так и воспитывали, и вроде ничего, выросли хорошими людьми. Это звучит примерно так: "Я чувствую благодарность к своему отцу за то, что он из меня сделал человека, хотя и применял физические наказания. Он это делал для моей же пользы. Теперь я его понимаю. Поэтому я намереваюсь избивать своего сына. Вырастет — поймет..." Перед нами цепочка: человек, подвергавшийся насилию, сам становится насильником по отношению к своему сыну, который, разумеется, тоже вырастет насильником.
Итак, "правила" Алисы Миллер, как воспитать ребенка "с убитой душой", убить его душу или, чего нельзя делать:
1.       Родители — хозяева (не слуги!) зависимого от них ребенка.
Они определяют, что хорошо и что плохо.
Ребенок несет ответственность за их гнев. Если они сердятся — виноват он.
Родители всегда должны быть защищены.
Детское самоутверждение в жизни создает угрозу автократичному родителю.
“ОТРАВЛЯЮЩАЯ ПЕДАГОГИКА”
1.       Если взрослые рано научились игнорировать свои чувства, не принимать их всерьез, испытывают дефицит чувствительности, необходимой для успешного воспитания ребенка, они будут стараться применять готовые педагогические принципы как подпорку (костыль). Поэтому при определенных обстоятельствах они не проявят нежности из-за страха избаловать ребенка, в других случаях скроют обиду, потому что это противоречит психологическим принципам.
Если взрослые, будучи детьми, научились никогда не осознавать своих собственных чувств или не иметь своих собственных интересов, так как это право никогда не давалось им, они будут чувствовать себя неуверенно и зависимо от "фирменных" педагогических правил.
Пример: человек в воспитании сына старался руководствоваться принципом, что ребенка надо воспитывать "в строгости" ради его же блага и не считаться с его желаниями и обидами ("чтобы не избаловать"). Естественно, что выбор этого принципа был связан с его личной семейной историей. В итоге отец, который в детстве часто был обижен, предпринимает жесткие и даже насильственные меры, заставляя своего ребенка обидеться, для того чтобы, может быть, в первый раз в жизни удовлетворить свою собственную потребность в уважении.
Но такое поведение не исключает периоды мазохистского поведения, когда тог же самый отец мирится с любым поведением сына, так как он никогда но учился обозначать границы своей терпимости (не умеет сказать "нет"). Это чувство вины, предшествующую несправедливому наказанию, ведет к необычному попустительству, вызывающему резкое возрастание чувства тревоги у сына, который не мог понять, каков же отец на самом деле. Усиливающаяся агрессивность ребенка в конце концов провоцирует отца сменить установку. В завершение ребенок начинает играть садистическую роль по отношению, например, к бабушке и дедушке, а отец "с чистой совестью" позволяет себе рукоприкладство.
В противоположность "отравляющей педагогике", гораздо труднее определить черты позитивной педагогики. Тем не менее можно сформулировать некую декларацию, на которой должна базироваться любая позитивная педагогика:
1.      уважение к ребенку;
уважение к его правам;
терпимость к его чувствам;
желание узнавать из его поведения:
§        о естественной индивидуальности ребенка,
о ребенке в самом родителе,
об эмоциональной жизни ребенка.
 
Глава 6
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ДЕТЯМ, ПЕРЕЖИВШИМ ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ТРАВМУ
Когда мы встречаемся с ребенком, пережившим психологическую травму, то, как правило, уже знаем или догадываемся о случившемся, однако взрослые должны помнить, что детям трудно говорить о случившемся. Поэтому от психолога и учителя требуются определенные усилия для создания условий откровенного рассказа ребенка о пережитом. Ключевой момент работы с таким ребенком — выяснить смысл молчания (или отрицания), что дает возможность снять с ребенка ответсгнениость за деятельность родителей, если они причастны к травме.
Но здесь необходимо учитывать следующее.
Во-первых, насколько мы можем доверять ребенку. Ведь он может и фантазировать. В этом случае взрослые должны знать, что нужны убедительные причины для возникновения таких фантазий: ведь ребенку непросто решиться на такой обман. Очевидно одно: ребенок нуждается в нашей помощи, ему необходима уверенность в том, что ему верят.
Во-вторых вопрос закрытости информации. Эго очень серьезная проблема. Сексуальное злоупотребление — тяжкое преступление, за которым следует большое наказание. Необходимо ли сообщать, в милицию о том, что рассказал ребенок? Вопрос очень сложный этически. Англичане считают, что таинство исповеди — атрибут церкви. Психолог, учитель не имеют права обещать конфиденциальности. Более того, они обязаны предупредить ребенка, в каких случаях и куда, возможно, ему придется обратиться. Нужно отметить, что в Англии психологи — государственные служащие. Более того, они считают, что обязанность любого профессионала, обнаружившего наличие сексуальных злоупотреблений, принять срочные меры к их прекращению.
Очень большую роль играет пол психолога: для большей открытости лучше, чтобы он был одного пола с ребенком.
Дети, подвергшиеся сексуальному насилию, часто (особенно в семье) воспринимают себя неспособными контролировать ситуацию. Это необходимо учесть и дать ребенку почувствовать, что он может управлять ситуацией: продолжительность, частота, количество встреч с психологом должны быть согласованы с ребенком и строго соблюдаться. Заранее следует оговорить, как ребенок может вмешиваться в процесс, например изменять регламент. Одна только регулярность работы дает ребенку ощущение твердой почвы под ногами.
Необходимо отметить, что иногда сексуальные злоупотребления длятся годами, что не может не наложить отпечаток на ребенка. Поэтому педагогу или психологу следует быть готовым к встрече с неприятными детьми, детьми со странностями.
В чем может состоять психологическая помощь таким детям? Самое главное — это реагирование и вопрос персональной ответственности. Дети имеют право чувствовать себя спокойно в любви и безопасности. Они не должны заниматься самообвинениями. Часто такие дети не видят альтернатив своему поведению и не могут остановить процесс регулярных страданий. Поэтому одна из целей работы — научить защищать себя, говорить "нет".
Поскольку детям трудно говорить о том, что с ними произошло, а также по многим другим причинам, рекомендуется "проработать" психологическую травму в игре. Эго могут быть физические упражнения, направленные на психологическую разрядку и релаксацию, психодраматические упражнения, например разыгрывания сказок. Это могут быть сюжеты, придуманные самими детьми, или готовые сюжеты. Во многих сказках, так или иначе отражаются основные моменты психологической травмы. Например, сказка "Три поросенка" прекрасно применялась при работе с детьми, пострадавшими от землетрясения в Армении. Там есть момент, когда разрушаются домики поросят и они вынуждены спасаться. Сказка для детей из семей алкоголиков — "Аленький цветочек", так как там" своей любовью надо расколдовать чудовище. Я не могла долго найти подходящую сказку для детей, переживших инцестное насилие. Очень близкой к этому сюжету, как это ни странно, оказалась сказка "Машенька и медведь"! Там ведь тоже Машеньку заставляют ублажать медведя, потому что она ему нравится! И медведь настолько полюбил ее, что ей пришлось применить хитрость, чтобы попасть к бабушке и дедушке.
Используется также драматизация Библии. Считается, что ребенок, проигрывая разнообразные роли из библейских сюжетов, приобретает богатый жизненный опыт пребывания в различных состояниях.
Необходимо учитывать следующие моменты. Сказки должны иметь позитивное разрешение. Всегда должен быть найден и проигран приемлемый выход из сложной ситуации, даже если его нет в самой сказке. Не стоит давать ребенку заигрываться в роли агрессора. И наконец, после проигрывания сюжета должно последовать обсуждение того психологического опыта, который ребенок получил, находясь в роли.
Я здесь упомянула лишь некоторые специфические моменты, но, конечно, человек, который решается работать в этой технике, должен быть знаком с психологией травматического стресса, а также овладеть приемами групповой психологической работы.
К другому направлению оказания психологической помощи относится использование специальных средств реабилитации. Мне довелось просматривать английский каталог детских реабилитационных средств. Чего там только нет! И фанерные домики в рост ребенка, которые легко падают и вновь легко восстанавливаются. И специальные "неустойчивые" качели для детей, боящихся утраты "почвы" под ногами (это часто бывает после землетрясения или несчастных случаев, связанных с разрушением жилища).
К средствам неспецифической терапии относятся! всевозможные песочницы и ванночки с водой, чтобы дети могли|играть с водой и песком. Известно, что игры с песком и водой обладают сильнейшим терапевтическим эффектом.
Это пластилин, работа с которым позволяет ребенку осуществлять тактильное познание и взаимодействие с миром, нарушенные особенно в случаях насилия. Краски, которые можно брать в рот и которые легко отстирываются от детской одежды. Очень хорошо, если ребенок лепит или рисует себя, обозначает свою схему тела и даже разрисовывает его. Это способствует психологической разрядке, а также гармонизирует схему ела.
Для эмоциональной саморегуляции может быть применен приборчик, сконструированный на основе гальванической реакции кожи. Дело в том, что кожно-гальваническая реакция (КГР) является показателем нашего эмоционального состояния. Поэтому достаточно ребенку взять в руки этот приборчик, как тот начинает проигрывать ту или иную мелодию, в зависимости от психологического состояния ребенка. Зная, какая мелодия соответствует его оптимуму, ребенок может учиться саморегуляции.
Для работы с последствиями различных психологических травм в английском каталоге предлагаются всевозможные кукольные наборы для игры. Это кукольная операционная с операционным столом, хирургом и т.д. Это — кабинет зубного врача, больничная палата, где на кровати лежит кукла с загипсованной ногой и рукой. Это набор кукол для проигрывания ситуации с дорожно-транспортным происшествием: машина полиции, скорая помощь, полицейские, ограждения, другая машина, которая, по-видимому, и попала в аварию, и т.п.
Для работы с семейными травмами предлагаются наборы "семейных" кукол: куклы — мама, папа, подростки, младенцы, бабушка, дедушка и т.д. Все эти куклы имеют вторичные половые признаки, более того, они имеют национальность! Есть куклы черные, есть китайцы, есть латиноамериканцы и т.п.
Но более всего меня потрясли куклы — инвалиды! Одна кукла — на коляске, другая — слепая с собакой-поводырем, кукла без ноги. Причем эти куклы выглядят вполне довольными жизнью. Кукла без ноги, например, стоит на лыже, у нее лыжные палки, одета в свитер, на котором написано "Тренер по лыжам".
Естественно, применение таких средств сильно облегчает работу психологов, учителей и социальных работников.
В наших условиях непросто найти все перечисленные средства, но всегда можно, имея несложный набор кукол, плюшевых и других игрушек, проиграть практически любую ситуацию. Фантазия довершит сходство с реальностью.
Кроме того, в помощь психологам, учителям и школьным психологам существующие в большинстве стран мира психологические кризисные центры распространяют буклеты для детей и взрослых. Очень важно, чтобы ребенок и взрослый сами знали, что с ними происходит, как помочь себе и когда требуется обратиться за профессиональной помощью.
В приложении я привожу два буклета: один общий, созданный для взрослых и детей, направленный на то, чтобы они могли помочь себе сами, а другой разработан для родителей и педагогов с тем, чтобы они могли лучше помочь детям.
 
Приложение 1
ВАШИ РЕАКЦИИ НА ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СТРЕССОВОЕ СОБЫТИЕ
Буклет Линкольнширского Центра кризисной психологии (Англия, 1990 г.)
 
Этот буклет написан для того, чтобы помочь вам, если вы пережили травматический инцидент — катастрофу, несчастный случай или какое-нибудь трагическое событие в личной жизри, в которое были вовлечены члены вашей семьи. Эмоциональные и физические реакции, которые следуют за таким событием, бывают обычно очень интенсивными, пугающими и вызывающими шок. Вы можете быть удивлены реакциями, которые вам незнакомы и кажутся невозможными для вашего характера.
Этот буклет даст советы, которые помогут вам понять себя и справится со своими реакциями.
Что вы можете чувствовать после травматического события.
Грусть
Чувство глубокой грусти и печали обычно возникает, если произошла трагическая смерть, если кто-то был ранен или поврежден, если был причинен большой вред.
Беспомощность
Травматические инциденты, как правило, слишком сильны (сверхмощны). Они как бы вычеркивают самое лучшее в нас и заставляют нас чувствовать бессилие и неспособность помочь.
Повторяющееся переживание события
Впечатления, полученные во время события, могут быть столь сильными, что их переживание будет продолжаться очень долго: часто бывают вспышки воспоминаний, сны, когда повторяются чувства, которые вы испытывали во время или после события.
Вы внезапно можете начать чувствовать себя так, как если бы событие вновь происходило с вами.
Повторяющиеся переживания могут быть очень тяжелыми и пугающими, но это совершенно нормально, в этом нет ничего необычного.
 
 
Оцепенение
Шок после события может проявляться в том, что вы будете чувствовать оцепенение и эмоциональную истощенность. Ваши обычные чувства на время могут быть блокированы и ваша способность переживать их может быть уменьшена.
Может появиться желание отойти от контактов с другими людьми, вас перестанет увлекать то, что обычно радовало.
Жизнь в заимствованном времени
Травматическое событие может изменить ваш взгляд на важные моменты вашей жизни. Надежды на лучшее будущее могут быть утрачены или изменены вследствие глубокого разочарования.
Напряженность и беспокойство
Вы можете чувствовать себя взвинченным, что затрудняет отдых, засыпание, мешает сосредоточиться.
Снять тяжелое внутреннее напряжение помогает плач. Лучше выразить ваши чувства, чем пытаться сдержать слезы.
Злость
Казалось бы, совсем незначительное событие может вызвать интенсивное чувство злости. У вас возникает ощущение, что вы не похожи на самого себя. Родные, друзья и коллеги могут замечать некоторые перемены в вашем характере. Более постоянный гнев вы можете переживать по поводу несправедливости и бессмысленности происшедшего или против тех, кто, кажется, был причиной того, что случилось.
Страх
В вашей жизни могут появиться новые страхи и тревоги. Вы боитесь выйти из дома, потерять своих близких или того, что вас бросят. Другие страхи концентрируются вокруг опасности потерять контроль над собой или пребывать в состоянии постоянной тревоги, что случившийся инцидент может произойти вновь.
Вина
Вместо чувства облегчения оттого, что вы спаслись, вы можете переживать чувство вины. У вас возникают сомнения, могли ли вы сделать больше, чтобы помочь близким. Вы спрашиваете себя, чем вы заслужили то, что выжили, почему другие люди не были столь удачливы.
Взаимоотношения
Стрессы и напряжения, возникающие в обычной жизни, могут становится непереносимыми для тех, кто прошел травматический инцидент. Они стараются избегать близких контактов с родными, друзьями и коллегами, что зачастую ведет к добавлению личных проблем. Трудности во взаимоотношениях со временем усиливаются наряду с нарастанием ощущения, что "никто не может понять, через что я прошел".
Такое ложное представление является главным препятствием для просьбы о помощи и поддержке. А между тем часто именно окружающие могут стать главным источником вашего комфорта во время кризиса.
Какие физические последствия могут быть у вас.
Помимо эмоционального напряжения, травматический инцидент может иметь физические последствия, они могут возникнуть вскоре после критического события, но также могут развиться спустя много месяцев. Вот некоторые наиболее распространенные.
Усталость и истощенность
Все травматические инциденты создают интенсивное и длительное воздействие на ваше тело, не всегда прекращающееся с завершением инцидента.
Ваше тело долгое время может быть физически или психически сверхвовлеченным, что вначале ведет к усталости, а позже к истощению.
Мускульное напряжение
Нервное напряжение, в котором вы находились, выражается в мускульном напряжении в различных частях вашего тела. Последнее сопровождается разнообразными симптомами, начиная с общей негибкости и напряжения до болей различной локализации, головных болей,
ощущений удушья и комка в горле и других заболеваний.
Сердцебиение
Все эмоциональные реакции связаны с кратковременными или долговременными соматическими реакциями, такими, как сердцебиение, потливость, тремор, что может приводить к периодическому нервному ознобу, соматическим болям и проблемам с пищеварением.
Медицинское лечение может вызвать некоторое уменьшение этих реакций. Важно помнить, что проработка травматического события и проговаривание его с кем-нибудь — это самый важный шаг к долговременному выздоровлению.
Запомните!
У вас могут быть некоторые или все перечисленные реакции время от времени или постоянно. Во всех случаях это знаки, говорящие о том, что вы на пути естественного исцеления. Это работа, помогающая вам адаптироваться к тому, что произошло с вами. Обычно реакции начинаются примерно через неделю и сходят на нет спустя длительное время после события. Если этого нет, тогда вам следует проявить инициативу и рассказать кому-нибудь о ваших реакциях на экстремальный стресс.
 
Приложение 2
КАК ПОМОЧЬ ДЕТЯМ СПРАВИТЬСЯ С КАТАСТРОФОЙ
(НЕКОТОРЫЕ СОВЕТЫ РОДИТЕЛЯМ И ПЕДАГОГАМ)
Буклет разработан в рамках Программы помощи детям при катастрофах. Автор — Карен Даут, профессор Манчестерского колледжа (США).
 Ваши дети нуждаются в вас.
В вашей жизни вы недавно пережили катастрофу. Семейная повседневная жизнь нарушена. У вас полно дел. Как родители вы сталкиваетесь со множеством проблем и трудностей.
Для маленького ребенка непросто понять, что произошло в семье и доме. Некоторые могут вообще ничего не понимать в ситуации, хотя другие, в зависимости от возраста и того, как они пережили несчастье, могут иметь очень ясное понимание. Однако дети нуждаются в вашем постоянном руководстве и вашем понимании того, как справиться со своими чувствами. То, как вы сможете помочь ребенку пережить "тяжелые времена", будет определять дальнейшую жизнь в течение длительного времени.
Важно осознавать, что маленький ребенок может переживать такие же сильные чувства по поводу случившегося, как и вы. У некоторых детей такие переживания могут возникнуть сразу же после события, у других — спустя некоторое время. Большинство детей смущены внезапным разрушением привычных жизненных стереотипов и заведенного порядка жизни. Это тяжелое время как для них, так и для вас.
Независимо от их реакций, пожалуйста, будьте уверены, что для ребенка совершенно нормально быть расстроенным и проявлять чувства, касающиеся того, что с ним случилось.
Каждый ребенок может реагировать различным образом, даже если это дети из одной семьи. Прислушиваясь к тому, что происходит, Вы, как родители, сможете найти пути помочь ребенку справиться со своими чувствами, возникшими вследствие катастрофы.
После катастрофы некоторые дети могут:
§     огорчаться при отсутствии любимых игрушек, кукол, плюшевых мишек и т.п.;
§     могут злиться, ударять, бросать, пинать ногой и другими способами проявлять свой гнев;
§     стать более активными и беспокойными;
§     бояться, что катастрофа повторится. Они могут спрашивать многократно: "Когда это случится вновь?";
§     беспокоиться, как они смогут выжить, что может случиться с ними;
§     бояться оставаться в одиночестве, могут просить родителей спать с ними вместе, у них могут быть страшные сны;
§     ведут себя так, как будто они младше, чем на самом деле, могут опять сосать соску, писать в кроватку, проситься на руки;
§     иметь симптомы заболеваний, тошноту, рвоту, головные боли, отсутствие аппетита, температуру;
§     быть тихим и молчаливым, не желать говорить о том, что произошло;
§     легко огорчаться и плакать;
§     чувствовать вину, что он был причиной события из-за предшествующего поведения;
§     чувствовать себя отвергнутым родителями, которые очень заняты и пытаются наладить свою жизнь;
§     отказываться ходить в школу или в детский сад. Ребенок может не желать быть где-то без вас;
§     пугаться громких голосов, дождя, грозы;
§     не проявлять никаких внешних признаков того, что они расстроены.
Некоторые дети могут никогда не проявлять дистресса, потому что они не чувствуют себя огорченными. У других детей могут быть проявления дистресса спустя несколько недель или месяцев после события.
 Что могут сделать родители, чтобы помочь детям справиться со своими чувствами
Разговаривайте со своим ребенком, отвечая на его вопросы, обязательно сообщайте только верные сведения, давайте только верные ответы.
Говорите с вашим ребенком о ваших собственных чувствах.
Внимательнейшим образом прислушивайтесь к тому, что говорит ребенок и как он это говорит: слышится ли вам страх, тревога, беспокойство? Очень полезным может быть повторение слов ребенка. Например: "Ты боишься, что...". Это поможет и родителю, и ребенку прояснить свои чувства.
Не уставайте уверять ребенка: "Мы вместе. Мы заботимся о тебе. Мы всегда будем заботиться о тебе". Возможно, вам придется повторять эти уверения многократно. Почти бесконечно.
Дотрагивайтесь до ребенка, обнимайте его как можно чаще. Такие прикосновения очень важны для ребенка в этот период.
Не жалейте времени, укладывая ребенка спать. Разговаривайте с ним, успокаивайте его. Если нужно, оставьте ночник включенным.
Наблюдайте за ребенком, когда он играет. Слушайте то, что и как он говорит, следите и замечайте то, как он играет. Часто именно в игре ребенок проявляет свои чувства: страх, агрессию и т.п.
Способствуйте играм, разряжающим напряжение. Имеются в виду игры с водой, песком. Если ребенку хочется что-либо ударить, дайте ему что-нибудь мягкое, например, подушку.
Если ребенок потерял или сломал любимую игрушку, позвольте ему быть грустным или поплакать.
Если вы не справляетесь и вам нужна помощь, свяжитесь со специалистами
3
5
5 . 7 .13 .13 .20 ,25 ,30
„30
„33
„38
..39
„41
„50
...51
...60
...61
...69
...72
...80 ...85 ...91 ...94 ...95
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучение психологии травматических стрессовых расстройств в нашей стране еще только начинается. Предлагаемая книга — первая в данной области. Она адресована родителям, учителям — всем, кто имеет дело с детьми, так как для этих людей особенно важно вовремя распознать симптомы психологической травмы, знать, как себя вести и как оказывать помощь себе и детям.
В книге я рассказала об экстремальных ситуациях, вы-зывающих травматические стрессовые нарушения, таких, как катастрофы, насилие, горе и т.п. Эти ситуации выходят за рамки обычного человеческого опыта. На самом деле диапазон ситуаций, способных вызвать тяжелые психологические последствия у детей, да и у взрослых, гораздо шире. Это оскорбления, несправедливость, обида, утраты, с которыми мы сталкиваемся в нашей повседневности и часто думаем, что это всего лишь неприятный эпизод, а то и просто не обращаем на них внимания (особенно если это касается детей).
В книге я попыталась показать, что большинство подобных эпизодов оставляют долго незаживающие раны в душе. Я надеюсь, что книга поможет распознавать и предотвращать такие ситуации, понимать, какие последствия они могут иметь, а также научит, как минимизировать эти последствия в жизни ребенка.
Хочется также надеяться, что эта книга, показав ак-туальность проблем психологии травматического стресса, будет способствовать возникновению сети психологических кризисных и реабилитационных центров. И я верю, что популяризация психологических знаний в этой области поможет нам принимать более адекватные решения не только в личной и профессиональной сфере, но также в социальной и политической.
94
Литература
Бредбери Р. О Скитаниях печных и о Земле.-М., 1987. Колодзин Б. Как жить после психической травмы.-М, 1992.
Черепанова Е. Когда невыносимо...// Семья и школа,- 1993. - N 7. Василюк Ф. Пережить горе. //О человеческом в человеке. - М., 1991. Селье Г. Стресс без дистресса.- М., 1979. Эберлейн Г. Страхи здоровых детей.- М, 1981. Китаев- СмыкЛ.А. Психология стресса.- М., 1983.

Оглавление
Введение ...............................................
ГЛАВА I Что такое травматический стресс
Стадии развития стресса
Посттравматические стрессовые нарушения
Глава 2 как и почему возникает травматический стресс
Причины психологической травмы
Механизмы возникновения посттравматического стресса.,
Влияние травмы на восприятие времени
ГЛАВА 3. Травмированная личность
Личностные качества человека, пережившего
психическую травму.
Общение травмированной личности. Ее семья
ГЛАВА 4,. Психология горя
Общие симптомы горя
Фазы горя
Как помочь ребенку преодолеть горе
Патологическое горе
глава 5.
Психология насилия
Сексуальное насилие
Последствия сексуального насилия
Физическое и психологическое насилие
ГЛАВА 6. Психологическая помощь детям,
пережившим психологическую травму
Приложение 1
Приложение 2
Заключение
95