Почему одни люди счастливы в семье, а другие нет?
HYPERLINK "work/family"Наталья Гордеева
«Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». И уже вслед за Львом Толстым психологи полагают, что имеет смысл изучать именно несчастливые семьи. Это нетрудно объяснить подсознательным стремлением исследователей (а психологи – тоже люди) пощекотать нервы себе и окружающим, ведь конфликты всегда несут в себе больше информации, чем спокойные периоды жизни наших знакомых. А еще они льстят нашему самолюбию, укрепляя уверенность в том, «...что у меня такого нет!».
Интерес для обсуждений вызывают конфликты, происходящие в соседской семье, у знакомых или где-нибудь еще. Особенно интересны те конфликты, что разгораются на почве любви...
Тут сразу же надо оговорить – какой любви.
Как утверждает английский психолог Майкл Аргайл, многие из современных теоретических подходов к проблеме романтической любви построены на наблюдении незрелых отношений между людьми, именуемых, тем не менее, «любовью романтической». При этом внимание исследователей было направлено именно на негативные проявления семейной жизни, которые супруги постоянно стремились преодолеть, наполняя тем самым однообразную семейную жизнь новым содержанием.
Предлагаю подойти к этой сложной проблеме методом «от противного», т.е. прекратить рыться в грязном белье и посмотреть на проблему с точки зрения позитивной визуализации...
Исследования поведения супругов в счастливых семьях показывают, что в них преобладают позитивные высказывания, супруги избегают бранных слов и негативных оценок, а невербальные поведенческие реакции проявляются в виде подарка или поцелуя (кому что важнее). Для таких союзов также характерно:- удовлетворенность интимными отношениями обоих супругов,- непременно совместное проведение досуга,- согласие в финансовых вопросах (!),- взаимная поддержка;- беседа, приобретающая все большее и большее значение.
В них могут возникать и конфликты, но они носят временный характер и не нарушают гармонии семейных отношений.
В конфликтных семьях по утверждению ученых Левинсона и Гоффмана, «минусовых» высказываний значительно больше. При этом мужья относятся к ссорам негативнее, чем их жены. Жены, в свою очередь, мечтают получить определенную реакцию мужа в ответ на нелицеприятное замечание в его адрес. Вербальное общение начавшись с безобидных на первый взгляд высказываний, перерастает в невербальное, принимающее порой самые непредсказуемые формы.
Не следует унывать, если в вашей семье бывают конфликты. Это не так уж плохо, если после примирения все остались живы. Исследователи в один голос утверждают, что семейная жизнь гладкой на всем протяжении не бывает: конфликтные периоды сменяются гармонией и наоборот. Без конфликтов, по мнению многих очевидцев, однообразно, скучно, пресно, а хорошо организованная ссора вносит живительную энергию...
По мнению Ховарда и Дэвиса, на степень удовлетворенности супругов в браке влияют именно два противоположных фактора: счастливые периоды и периоды частых ссор. Общая удовлетворенность супругов зависит от сбалансированности этих двух переменных: ее можно условно приравнять «интенсивности интимного общения минус частота ссор». Кто не верит, может подсчитать на досуге.
Никто не будет спорить, что удовлетворенность и счастье совместной жизни непосредственно связаны с личностными особенностями обоих партнеров. В изучении данного вопроса пальма первенства несомненно принадлежит англичанам.
Главными достоинствами супруга три четверти опрошенных англичан назвали:- понимание,- тактичность,- предупредительность.
Главной помехой для нормального супружества свыше половины опрошенных сочли плохой характер. Эти данные, основанные на результатах авторитетного социологического исследования, приводит автор книги «Английский характер» Джеффри Горер. Если вы не сможете найти оригинальных исследований автора, обратитесь к роману «Сакура и Дуб» Всеволода Овчинникова.
При всей относительности любых анкетных опросов результаты их во многом показательны. Горер, в частности, обобщил мнение нескольких тысяч опрошенных о том, какие качества они ценят в своих супругах выше всего. Отвечая на вопрос о мужьях, 33% английских жен назвали понимание, 29% – заботливость, 24% – юмор, 23% – честность, 21% – верность, 19% – щедрость, 17% – любовь, 14% – терпимость (респонденты могли выбрать более одного показателя).
По мнению английских мужей, жена, прежде всего, должна быть хорошей хозяйкой (29%), затем следуют такие качества, как уживчивый характер – 26%; понимание – 23%; любовь – 22%; верность – 21%; внешность – 21%; умение готовить – 20%; ум – 18%.
Определялись также нежелательные качества супругов. Английские мужья больше всего осуждают в своих женах такие черты, как сварливость –29%; глупость – 24%; “сплетничество” – 21%; мотовство – 17%; эгоизм – 16%. Жены же считают наиболее нетерпимыми недостатками мужей: эгоизм – 56%; недостаток ума – 20%; неопрятность – 17%; нечестность – 16%, а также инертность и нежелание помогать жене по дому – 8%
Отметим, что ни любовь, ни верность не оказались на первых местах в этом списке у англичан. У отечественного респондента в возрасте до 30 лет все наоборот. Примечательно и то, что среди опрошенных харьковчан, все почти как у англичан: чем старше опрашиваемые мужчины, тем большее значение приобретает хозяйственность жены и меньшее – ее верность и преданность. Для женщины любого возраста любовь и внимание мужа превыше всего.
Кроме изучения объективных показателей ценностей семейной жизни, интерес представляет такой показатель, как субъективная удовлетворенность супругов в браке, которую попытался измерить другой английский ученый. Проводя наблюдение за 130 семейными студенческими парами, Аргайл обнаружил, что личности, наиболее восприимчивые к мнению других, более удовлетворены в браке: у них выше способность к разрешению конфликтов и адаптации к стрессу.
Не секрет, что личностные особенности супруга влияют на его восприимчивость к стрессам. Не случайно в качестве наиболее “благоприятных” для семейной жизни и ученые выделяют качества, связанные с устойчивостью к стрессам.
Было также замечено, что люди «несчастные» в большей степени склонны к одиночеству и чаще других проявляют невротические реакции.
Ощущение счастья в семье связано с такими качествами личности, как:- экстраверсия;- способность к самоуправлению и сдерживанию эмоций;- отсутствие внутренних конфликтов;- высокая общительность;- наличие широких интересов и межличностных связей;- увлеченность и целенаправленность;- творческая деятельность;- умение планировать время и интересно организовать досуг.
Прослеживается также связь семейного «счастья» с такими качествами личности, как интеллект и привлекательность (то, что у нас называется обаянием).
Таким образом, «счастье», или то, что мы называем счастьем, является частью целого комплекса личностных проявлений, включающих:- выбор благоприятных ситуаций;- умение выделить приятную сторону жизни;- высокую самооценку личности (!) и т.п.
Как отмечает известный специалист в области межличностных отношений Аушра Аугустинавичюте (Литва), до сих пор нет единого мнения о том, каждый ли человек совместим с каждым. Значение законов совместимости для служб знакомств, служб семьи и брака трудно переоценить. Развенчивается иллюзия, что для удачного брака нужно сходство характеров и что подобному – нужен подобный. Такие браки хороши только на первых порах, поскольку тождественные типы хорошо и легко понимают друг друга. Но впоследствии партнеры останавливаются перед одними и теми же трудностями, не в силах помочь друг другу, имея одинаковые (общие) слабости. И если человек ищет психического дополнения, то значит, его дополняет не каждый физически привлекательный партнер, а лишь индивидуум с определенными психическими качествами.
В какой-то мере правы утверждающие, что для дополнения нужны противоположные качества, но исследования показали, что не каждую противоположность можно назвать дополнением. Есть противоположности, вызывающие постоянную напряженную конфликтность или погашение активности одного активностью другого. Но есть и дополняющие противоположности, уравновешивающие психику партнера, активирующие его жизнь.
Аугустинавичюте анализирует известные в психологии и социальной антропологии классификации личности: по П.Б.Ганнушкину, Э.Кречмеру, К.Г.Юнгу, А.Кемпинскому, А.Е.Личко и К.Леонгарду и др.
Наиболее «зрелой» для понимания совместимости или несовместимости людей автор справедливо признает типологию Юнга, «поскольку все другие типологии имеют скорее описательный характер». Более того, другие исследователи не заметили закона дополнения одного партнера другим, поскольку они, как известно психиатры, работавшие с пациентами один на один, не могли ориентироваться на процессы взаимодействия в постоянных микроколлективах (в семье, на работе и т.п.).
Кроме того, в науке долго бытовало мнение о том, что полностью здоровые люди однотипны (стандартны!) и что определенные типические черты проявляются при некотором отклонении от нормы (например, при акцентуации или психопатии). Психологи, практикующие с тестовыми методиками, знают, что такое «полный» ноль на оценочной шкале...
Исследования показывают, что прочные браки должны быть «дуальными».
Изучение супружеских пар показывает определенную «тягу» к полному дополнению. При случайном подборе пары вероятность выбрать из 16 типов оптимального партнера для такой продуктивной коммуникации была бы 6.25% (т.е. 100:16). Фактически же среди 50 супружеских пар таких партнеров оказалось 34%.
По-видимому, предполагает Аугустинавичюте, в «поведении» природы, как и в поведении человека можно встретить случайностей еще меньше, чем это можно предположить изначально.
Скажу больше: помогает совершить правильный выбор – не логический анализ, а эмоциональная оценка интересующего вас лица. Выбор брачного партнера – это как раз тот случай, когда следует довериться интуиции. Она всегда эмоционально (не сексуально, а эмоционально) окрашена. Как утверждают исследователи, эта сторона оценки внешнего мира у женщин развита больше.
Эмоциональная сфера жизни людей издавна была объектом внимания не только поэтов и писателей-романистов. Последнее время «любовь» все чаще выставляют на подиум современной науки... Она всегда считалась единственным чувством, которое недоступно взгляду ученого, пишет Зик Рубин. Считалось, что «о любви должны писать только поэты и романисты». Натаниэль Бренден, психотерапевт из Калифорнии в статье «Видение романтической любви», пишет: «Любовь, несомненно, является одним из важнейших условий сохранения прочных супружеских отношений. И если на протяжении длительного времени супруги сохраняют чувство романтической любви, их поведение характеризуется:- вербальным проявлением любви (типа «Солнышко», «Котик», или уж так прямо «Любовь моя...»);- постоянной нежностью и заботой;- сексуальными отношениями;- восхищением и высокой оценкой друг друга;- взаимопониманием;- эмоциональной поддержкой в трудные периоды жизни;- вещественным выражением любви (например, подарки, цветы и т.д.);- терпимым отношением к требованиям и недостаткам супруга;- желанием проводить много времени наедине друг с другом и т.п.
А теперь расслабьтесь...
Перечисленные выше особенности могут считаться необходимым условием лишь на этапе создания гармоничной семьи. В семейной жизни все складывается совсем иначе, но не обязательно плохо...
По мере того, как супруги больше узнают друг друга и больше времени проводят вместе, появляется и больше разногласий, раздражения, конфликтов.
Кто виноват? Это первый «русский» вопрос (второй вопрос – «Что делать?»).
Любовь и мы
Виной всему конечно общество. Нельзя обойти стороной противоречие между эмоциональными отношениями внутри семьи и обществом. У Огюста Конта семья и личность (и все, что связано с их характеристикой), – основные элементы, составляющие общество. «Никакое общество не может быть настолько близким, как эта удивительная первобытная связь, которая почти сливает две натуры в одну...»
Но это же «общество отвергает любовь, – пишет Н.А.Бердяев в работе «Размышления об эросе». «В этом трагизм любви в жизни человеческих существ. Любящий, в высшем смысле этого слова, – враг общества. Мировая литература защищала право и достоинство любви, именно любви несоциализированной».
Э.Фромм тоже заметил (это было еще в 1956 году), что вопреки глубоко укоренившемуся стремлению к любви более важным, чем любовь, считается практически все остальное: успех, престиж, деньги, власть. Почти вся наша энергия тратится на обучение тому, как достичь целей, и почти ничего не тратится на обучение искусству любви.
Мысль продолжает Сьюзен Пэйдж, которая отмечает, что американцы, желающие создать интимную связь, иметь семью, вступить в дающие истинное наслаждение человеческие отношения, приходят в столкновение с собственной культурой, потому что общество, толкающее своих членов на то, чтобы производить и достигать, накапливать и потреблять, должно систематически намеренно разрушать их способность любить. И эти две системы ценностей попросту несовместимы. Здесь трудоголикам следовало бы задуматься...
Вообще же тема любви как основы супружеских отношений волнует не одно поколение исследователей. Любовь всегда считалась единственным чувством, недоступным взгляду ученого, напоминает Зик Рубин (Университет Брендис, США). Еще в 1968 году, когда Рубин готовил диссертацию о романтической любви, ему напоминали о том, что «о любви должны писать только поэты и романисты». Однако в конце 80-х годов положение коренным образом изменилось. С тех пор в различных изданиях стали появляться десятки научных исследований, посвященных любви. При этом романтическая любовь изучается с использованием концепций и методов, привлекаемых из самых разнообразных наук и направлений: когнитивной психологии, теории личности, психометрии, этики, эволюционной биологии, социологии общественных отношений, культурной антропологии, бихевиоризма, физиологии, не говоря уже о немецкой классической философии.
Страстная любовь, пишет И.Хэтфилд (Гавайский университет, Маноа, США), – это “состояние интенсивного желания единения с другим”. Иной вид любви, любовь-сотрудничество (»companionship"), часто описывается как дружба супругов, взаимопонимание, забота о другом. Генезис же страстной любви – ее компоненты: когнитивные, эмоциональные, поведенческие. Некоторые из них находятся пока в стадии изучения.
К когнитивным компонентам страстной любви относят следующие: постоянную озабоченность и мысли о партнере; идеализацию возлюбленного или отношений с ним; желание узнать другого и быть познанным им. Читаем у В.Франкла в книге «Духовность, свобода и ответственность». «Любви присуща когнитивная функция. Индивид ощущает истинную радость только тогда, когда эмоции выступают как ценности. Любовь накладывает чары на весь мир, окутывает весь мир дополнительными ценностями, увеличивает полноту восприятия ценностей. Духовное ядро как объект истинной любви является гарантом постоянства, единственной гарантией верности. Любовь переживает смерть любимого человека, и в этом смысле мы понимаем, почему она сильнее смерти».
Эмоциональные компоненты включают в себя сексуальное влечение, жажду взаимности, желание создать семью, а также негативные чувства, возникающие в случае любовной неудачи. Поведенческие компоненты – действия, направленные на определение чувства партнера: изучение Его; служение Ему; сохранение физической близости с Ним. Сложная схема компонентов страстной любви включает также чувства надежды, одиночества, печали, ревности, ужаса.
Анатомию страстной любви описал в 1977 г. американский психолог Каплан, показавший, что наибольшее значение в этом чувстве имеют когнитивные факторы, которые совместно с факторами физиологическими определяют характер и интенсивность желания. В литературе представлены многочисленные попытки авторов разделить понятия романтической и страстной любви. В настоящее время уже никто не задумывается над тем, каковы физиологические механизмы состояния влюбленности, однако именно с этих позиций рассматривали категорию любви.
Зигмунд Фрейд в «Сексуальной жизни человека» утверждал, что опыт романтической любви опирается на сексуальную фрустрацию, отчего после удовлетворения сексуальной потребности любовь должна погибнуть, – чем и вызвал критику в свой адрес. С такой трактовкой романтической любви не согласны многие авторы. Н.Бренден полагает, что подобное утверждение грешит «чрезвычайной слепотой или безразличием к опыту других»
Э.Фромм подчеркивает значение любви как страсти, преодолевающей отчуждение между людьми, которое порождено чувством стыда, вины или волнения. “Любовь отмечена всей человеческой деятельностью... Любовь – единственный, удовлетворительный ответ на вопрос о причине существования человека”. Он выделяет следующие обстоятельства, мешающие постижению искусства любви: 1) позиции типа “как быть любимым, а не как самому любить"; 2) представления типа: «проблема в самой любви, а не в способности любить»; 3) неразделенность понятий “влюбленность” и «состояние любви».
Теория страстной любви описана у Стендаля, который выделяет семь стадий ее развития: восхищение, предвкушение, надежда, романтическое влечение, первая кристаллизация, вторая кристаллизация, сочетание эффекта первой кристаллизации с чувством мщения. По Стендалю, индивид, обладающий высокоразвитым воображением, более подвластен чувству страстной любви, чем тот, у кого воображение «хромает». Страстно любящий постоянно внемлет своим романтическим фантазиям, но должен при этом чувствовать неуверенность, ибо Э...уверенность убивает любовь. Страстная любовь мужчины и женщины, называемая романтической, может принести большое счастье, но и доставить глубочайшее страдание, пишет Н.Бренден. Для тех, кто считает романтическую любовь чувством иррациональным, любовь есть не более чем невроз, «недолговечная эмоциональная буря». Те же, кто рассматривает романтическую любовь как чувство идеальное и в принципе недостижимое, считают саму идею о том, что интенсивная эмоциональная привязанность может стать основой длительных плодотворных отношений, неким невротическим продуктом современной западной культуры. Бренден называет романтической любовью «духовно-эмоционально-сексуальное влечение двух людей друг к другу, отражающее их высокое мнение о ценности друг друга». Страстная привязанность, глубокая эмоциональная увлеченность, сильное сексуальное влечение, взаимное восхищение – таковы компоненты романтической любви. Тем самым романтическая любовь удовлетворяет множество потребностей: потребность в человеческом общении; любить и быть любимым; испытать духовное родство; сексуального общения; самореализации и самоосуществления (самоактуализации) как личности.
Карин и Кеннет Дион (Торонтский университет, Канада) разработали специальный вопросник, который был предложен выпускникам Миннесотского и Торонтского университетов. Вопросы основывались на культурном стереотипе образа любви, распространенном на Западе. Индивиды с более высокой степенью самореализации демонстрировали и более глубокую удовлетворенность своим любовным опытом. Однако у них наблюдалось негативное отношение к романтической любви, их подход к любви прагматичен.
Чувство романтической любви в значительной степени зависит от преобладания в культуре общества индивидуализма или коллективизма. Если преобладает индивидуализм (как, например, в США), то такое общество характеризуется очень высоким процентом разводов.
Отношение к романтической любви также помогает определить механизм самоуважения и самореализации личности. Обычно считается, что романтические влюбленные идеализируют друг друга (что достаточно часто встречается в жизни). Однако утверждение, что романтическая любовь обязательно слепа, означает неверие в существование настоящего глубокого родства душ, которое только одно и вызывает романтическую любовь.
У П.Флоренского любовь является разновидностью духовной деятельности, способствующей «введению в Столп Истины», в связи с чем он выделяет два типа любви: 1) любовь-терпение и 2) любовь-радость.
О когнитивной природе любви писал П.Б.Юркевич. «Только лишь любовь способна внести мир и единство в сердце и во взаимоотношения людей». Находясь под влиянием творчества Г.Сковороды, П.Б.Юркевич продолжает тему женственности в философии.
Эту же идею развивает ученик П.Б.Юркевича – В.С.Соловьев в статье «Смысл любви». «...Любовь – изначальный факт природы, или дар божий... Ставя перед собой задачу устранения эгоизма, любовь способствует спасению и нравственному оправданию индивидуальности». Кроме «вселенской» любви к человеку, он выделяет еще три типа любви: нисходящая, не требующая ничего взамен (родительская любовь), восходящая (любовь детей к родителям) и супружеская, или любовь, в которой все уравновешено.
Пристальное внимание уделял вопросам любви и пола В.Розанов в работе «Семья как религия». Именно такое высшее чувство, как любовь, позволило ему объяснять феномен семьи как ступень духовного развития, как религию.
Культура, искусство, семья, личность могут быть поняты лишь в рамках нового мировоззрения как понимания «богочеловеческого» процесса.
Поскольку любовь супружескую нельзя понимать иначе, как в контексте с полом, то интерес многих исследователей был обращен к проблемам пола. Но «отличающаяся наибольшей общностью классификация, которая большинство живых существ разделяет на самцов и самок, мужчин и женщин, не может устоять против фактов действительности», – пишет О.Вейнингер (1903). Взяв за основу факт половой недифференцированности эмбрионального строения человека и животных, он перешагнул через грань устоявшихся представлений и попытался дать ответ на вопрос о месте мужчины и женщины в системе мироздания.
В основе теории –"бисексуальность каждого человеческого существа, наличность в нем в разных пропорциях мужских и женских черт характера". Он описал и четко разграничил категории любви и сексуального влечения, утверждая, что в живой природе господствуют два уровня стремлений: органический, присущий всему живому, и высший, присущий только человеку.
Каждый уровень имеет свои особенности и свое предназначение в системе мироздания. Первый уровень: особь (индивидуализация), узнавание, наслаждение, половое влечение, узость сознания, господство влечений. Второй уровень: индивидуальность, память, ценность, любовь, внимание, воля.
По Вейнингеру человеку присущи оба уровня: на первом он выполняет функцию сохранения рода (и здесь различия между полами существенны), на втором же – функцию творчества, создавая духовные ценности (здесь различий между полами практически не существует). Он пишет: «кроме органической жизни, человек причастен к другой – высшей жизни Нового Завета... Здесь человек нуждается в духовной пище. Физической смерти на первом уровне соответствуют преступление и безумие на втором, выражающие духовную смерть, а половому влечению – высшее чувство, называемое любовью».
Теория О.Вейнингера приводится также в качестве крайней точки зрения на роль и место женщины в обществе, противоположной научно-феминистским воззрениям. Подобного рода идеи заняли прочную позицию в современной западной социологии. Существуют весомые научные свидетельства в пользу того, что многие представления о различиях между женщиной и мужчиной обманчивы, – отмечает американский ученый Epstein (1988). Однако общество продолжает выискивать новые различия и поддерживать иллюзию наличия прежних (Hess, 1990). Пытаясь анализировать динамику этих процессов, определить их последствия и, возможно, выработать меры воздействия на них, социологи столкнулись с необходимостью концептуального обоснования категории пола.
Пол (sex) как биологическая категория и пол (gender) как социальная конструкция выступает во многих исследованиях в качестве двойной переменной и считается причиной, первичным условием, а не следствием.
Пол (gender) – это организованная модель социальных отношений между женщинами и мужчинами, не только характеризующая их межличностное общение или взаимодействие в семье, но и определяющая их социальные отношения в основных институтах общества, например, в социальных классах, в иерархиях крупных организаций и при формировании структуры занятости (Acker, 1988, 1990; Reskin, 1988). Для того чтобы эта модель функционировала, женщины и мужчины должны явно отличаться друг от друга, т.е. их необходимо воспринимать как нечто совершенно разное.
В семье как в биосоциальной общности имеют место гендерные различия, которые, по мнению американских исследователей (J.Lorber, 1986, other), должны стать основой анализа ее структуры. Попытки описать бесполые общества или общества, основанные на совершенно иных гендерных моделях, предпринимались в научной фантастике (Ле Гуин, 1992; Piercy,1976), но в социальной теории такие идеи обсуждались редко.
И хотя подобные «мысленные эксперименты» могут считаться лишь развлечением, они в состоянии поставить под сомнение подспудную посылку многих современных течений социологической теории и научных исследований, состоящую в том, что gender и sex взаимозаменяемы и что эти переменные составляют дихотомическое единство.
Взаимодействие продолжается в соответствии с правилами поведения людей, принадлежащих к одному или разным полам, становясь зависимым от контекста общения и других статусных признаков – возраста, расы, образования, профессии, религии. Внешние проявления власти глубоко укоренены в общепринятых и само собой разумеющихся правилах повседневного взаимодействия. Из-за гендерных стандартов женщины обладают зачастую более низким социальным статусом, а представительницы непривилегированных рас и классов, особенно в развивающихся странах, даже подвергаются угнетению.
Как в прошлом, так и в настоящем, можно найти много примеров бунта женщин и мужчин, принадлежавших к разным слоям, но боровшихся за равенство и стремившихся разорвать путы принадлежности к полу, расе, классу и другим социальным общностям. Однако они никогда всерьез не пытались изменить систему разделения труда по гендерному признаку или распределение ролей между женщиной и мужчиной в семье.Точно так же никто не пытался построить общество, в котором женщины и мужчины, признавая различия между собой, были бы равны. Такая попытка потребовала бы четкого определения прав, обязанностей и характера вознаграждения женщин и мужчин, чтобы не допустить господства какой-то из гендерных групп.
В сложноорганизованных обществах господствующие социальные группы используют институты социального контроля (правительство, право, образование, медицину, армию, религию), чтобы ужесточить моральные нормы, подавить или ослабить сопротивление и бунт против социального порядка, основанного на гендерных различиях. Ответственность женщин за рождение и воспитание детей оправдывает контроль мужчин над их сексуальностью в обществах, в которых принадлежность к роду определяется по отцовской линии; в тех же обществах, где продолжение рода фиксируется по материнской линии, женщины обладают большей сексуальной свободой. По данным исследователей Connell (1987) и Mc.Kinnon (1989), хотя прямое насилие (изнасилование и избиение) в отношении женщин в правовых обществах считается незаконным методом социального контроля, неявное насилие в отношении женщин остается господствующей формой социального контроля, основанного на гендерных различиях.
К большему гендерному равенству приводит скудость ресурсов и отсутствие постоянной собственности или привилегий (например, в обществах, занимающихся собирательством и охотой, в трущобах и в гетто). Но даже в рабстве и концентрационных лагерях женщины все равно страдают больше, чем мужчины, поскольку подвергаются сексуальной эксплуатации и насилию со стороны обладающих властью и физическим превосходством мужчин.
По исследованиям американских ученых, в Соединенных Штатах черные женщины из рабочего класса подвергаются дискриминации со стороны белых мужчин и женщин, им угрожает также половое насилие со стороны черных мужчин. Аналогии прослеживаются среди американцев азиатского и латиноамериканского происхождения.
Гендерная принадлежность, по мнению исследователей (Almquist, 1987), играет важную роль не только в системах стратификации, присущих сложноорганизованным обществам: всюду, где существует неравное распределение общественных благ, предоставление женщинам меньшей доли собственности, власти и престижа считается вполне приемлемым. В границах класса, расовой или этнической группы, независимо от размера имеющихся ценностных ресурсов, их распределение (если есть что распределять) монополизируют мужчины.
Во всех обществах, отмечает Jenson (1986), женщин поощряют, а то и вынуждают иметь или не иметь детей в зависимости от потребностей группы (в настоящий момент или в будущем) в рабочей силе, а также в будущих матерях и будущих солдатах. В той мере, в какой государственная политика вынуждает женщин рожать или не рожать, она становится дополнительной формой социального контроля, основанного на гендерных различиях.
Основным препятствием к установлению равноправных отношений между мужчинами и женщинами является сегодня то, что именно женщинам вменяется в обязанность вести домашнее хозяйство. Это основа постоянного неравенства на других уровнях. Именно этот фактор сводит на нет или, по меньшей мере, ставит под угрозу все достижения на пути к равенству. Подобного рода теории, которые можно назвать «научно-феминистскими», сгущают краски гендерного неравенства, однако в отдельных положениях с ними нельзя не согласиться.
Безусловно, необходимо продолжать сравнительные исследования мужчин, играющих не соответствующую их половому статусу роль в семье, с женщинами – аналогично исследованиям «домашних хозяев» и отцов-одиночек, проведенным французскими авторами Beer (1982) и Rismen (1987).
Работа и семья – основные институты большинства обществ – практически полностью проникнуты осознанием гендерных различий. Род занятий, профессии, выполняемые работы различного характера во всех обществах разделяются на женские и мужские без сколько-нибудь достаточно рационального основания (Roos, 1985). Роли родственников в семье определяются по гендерному признаку, как на то указывают их названия (мать, отец, сын, сестра, брат и т.п.), хотя к ролям дальних родственников это может не относиться.
Резюмируя сказанное, снова сошлюсь на французских ученых, указывающих, что гендерная принадлежность структурирует межличностное общение, виды работ, семью и другие социальные институты; обусловливает распределение ограниченных ценных ресурсов, равно как и жизненных шансов; обеспечивает легитимность таких моральных норм, которые предписывают женщинам и мужчинам не задавать вопросов, не бросать вызов существующему положению и даже не задумываться над тем, почему дела обстоят именно так, а не иначе. Об этом же писал и Н.А.Бердяев: «Семья есть необходимый социальный институт и подчинена тем же законам, что и государство, хозяйство и пр. Семья очень связана с хозяйственным строем и имеет мало отношения к любви, вернее, имеет отношение к каритативной любви и лишь косвенное отношение к полу. Элементы рабства всегда были сильны в семье, и они не исчезли до настоящего времени. Семья есть иерархическое учреждение, основанное на господстве и подчинении. В ней социализация любви означает ее подавление».
Так, в первой половине 20 столетия уже наблюдалось настойчивое стремление писателей и публицистов к установлению равноправия полов.
Однако, как указывает Ж.К.Кауфманн, полному установлению равновесия в отношениях между мужчинами и женщинами в мире семьи мешает половая идентичность, которая сформирована и представлена целым рядом моделей, образов, ролей, воспринятых и усвоенных не только мужчинами, но и самими женщинами. Они передаются через систему образования, средства массовой информации, рекламу, т.е. через культуру вообще. Ведь именно груз культурного наследия, в конечном счете, торжествует над лучшими стремлениями к равноправию.
По этому вопросу существует и другое, противоположное мнение: как справедливо полагает М.Мид, именно утрата культурных традиций привела семью к полному краху и отнюдь не улучшила положения женщины в обществе. Добавим, что утрата культурных традиций произошла прежде всего в семье.
Но семья не только укрепляет позиции мужчины и женщины в обществе, «зафиксированные» в социальных или семейных традициях. Литература располагает многочисленными примерами того, как любовь может считаться важным, а порой и единственным условием сохранения теплоты и длительности семейных отношений, обеспечивающих душевный комфорт и удовлетворенность супругов браком. Степень удовлетворенности браком, по мнению М.Аргайла, влияет и на удовлетворенность (или неудовлетворенность) человека жизнью в целом. Наиболее остро люди переживают неудачу в любви.
Как отмечает С.Пэйдж, сложности в любви возникают у нас не потому, что мы на нее не способны, а потому, что добились успеха в системе, которая не только индифферентно относится к любви, но и систематически ей препятствует. Поскольку мы совершенно правильно поняли, что награда приходит к тем, кто играет в конкурентные игры, мы и научились играть в них, не отдавая себе отчета в том, какую дань собирают они с нашей личной жизни. Не случайно, что у нас в Америке есть популярные журналы “Время”, «Деньги», «Фортуна», «Люди» и «Успех», есть также журнал «Брак», который выходит тиражом всего 7500 экз. (Не в этом ли кроются истоки духовного кризиса?)