Содержание  

Введение

I. Молодежь о своем материальном положении

2. Работа в жизни молодых россиян

3. Жизненные планы, ценностные ориентации и моральный облик молодежи

4. О политической самоидентификации молодого поколения

5. Российская молодежь о политических лидерах страны и своей готовности к социальному протесту

6. О национально-этнических установках молодых россиян

7. Религиозность российской молодежи

8. Современная молодежь в зеркале общения и досуговых интересов Основные выводы

Введение

Российский независимый институт социальных и национальных проблем в ноябре—декабре 1997 г. по заказу московского представительства Фонда им. Ф.  Эберта провёл общероссийское репрезентативное социологическое исследование на тему: “Молодежь новой России: Какая она? Чем живет? К чему стремится?” Объект исследования, проведенного по специальной социологической анкете (формализованное интервью) , включал две группы: основную , собственно молодежь в возрасте от 17 до 26 лет включительно (всего опрошено 1974 чел.) и контрольную , представляющую старшее поколение в возрасте от 40 до 60 лет (всего опрошено 774 чел.) Принятый интервал между возрастными группами обоснован задачами исследования и прежде всего необходимостью выявить характер и особенности воздействия на изменение интересов, жизненных планов и ценностных ориентаций поколений “детей” и “отцов” не только возрастных, но и социальных (институциональных) условий и факторов, действующих в современном российском обществе. По этой же причине возрастные границы молодежи выбирались с учетом её включенности в общественное разделение труда (начиная со студентов вузов) . В контрольную же группу были включены только те представители старшего поколения, которые продолжают работать и не идентифицируют себя со статусом пенсионера.

С учетом характера формирования основного и контрольного объектов исследования сопоставительный анализ полученных данных осуществлялся, с одной стороны, на примере той части российской молодежи, у которой взросление и вхождение в общественное разделение труда происходило в годы “перестройки” и начала рыночных реформ. А с другой стороны, на примере той части старшего поколения, гражданское становление которой пришлось на хрущевский и брежневский периоды советской истории.

Исследование проведено в 12-ти территориально-экономических районах РФ (согласно районирования ГКС России) , а также в Москве и Санкт-Петербурге по квотной выборке с соблюдением общероссийских параметров квот по полу, возрасту, национально-этническому составу и социально-профессиональной принадлежности (с учетом данных ГКС РФ на 1.01.1997 г.) . В соответствии с имеющимися статданными и задачами исследования, опрос проводился среди следующих социально-профессиональных групп молодежи: рабочие предприятий, шахт и строек; инженерно-техническая интеллигенция; гуманитарная и творческая интеллигенция; работники сферы бытовых и интеллектуальных услуг; кадровые офицеры армии и милиции; предприниматели малого и среднего бизнеса; студенты вузов и молодежь села. В целях осуществления межпоколенческого анализа результатов исследования, в составе старшего поколения были опрошены представители тех же социально-профессиональных групп (за исключением студентов) .

Хотя основным объектом проведенного исследования выступала молодежь нового формирующегося российского общества, и главная задача состояла в выявлении её реального социального портрета, в представленном аналитическом докладе дается сопоставительный межпоколенческий анализ. При этом вовсе не преследуется цель противопоставить жизненные позиции, интересы и устремления “детей” и “родителей” , людей сложившихся в разных социально-экономических и политических условиях. Основной смысл данного подхода — более рельефно высветить специфические качества современной российской молодежи, выявить те жизненные “зоны” , в которых начинает утрачиваться связь поколений, а также те “зоны” , где эта связь воспроизводится с прежней социально-нравственной и духовной направленностью.

I. Молодежь о своем материальном положении

Материальное положение населения России — основа настроений и политических установок масс, её симпатий и антипатий к политикам, претензий к официальным органам власти. Проблема материального обеспечения населения страны в последние годы составляет источник “головной боли” правительства, предмет острейших дебатов вокруг федерального бюджета, повод для выражения недовольства различными социальными группами.

Чем же отличается материальное благосостояние молодежи и людей старшего поколения?

Как показало проведенное исследование, материальное положение молодежи достаточно далеко от уровня её запросов, но все же гораздо лучше, чем у представителей старшего поколения .

Судя по данным , свое материальное положение со знаком “плюс” оценили 66,0% молодежи и лишь 44,5% представителей старшего поколения.

Более того, динамика оценки материального положения также свидетельствует об относительно благоприятном положении молодежи. Если у старшего поколения за последний год материальное положение ухудшилось почти у половины, а улучшилось — лишь у каждого десятого, то среди молодежи группа улучшивших свое положение преобладает над группой тех, у кого оно ухудшилось. Кроме того, в старших возрастных группах в отличии от молодежных в два раза больше людей, у кого уровень материального благосостояния снизился. А среди молодежи в сравнении со старшим поколением почти в три раза больше тех, у кого этот уровень повысился

Заметные различия в самооценках нынешнего уровня материальной обеспеченности молодежными и старшими возрастными группами, накладывают свой отпечаток и на ожидания его изменений в будущем. Так, число молодежи ожидающей дальнейшего улучшения своего материального положения, втрое больше, чем ожидающих его ухудшения. У старшего поколения ситуация прямо обратная , хотя, как показывают предыдущие исследования РНИСиНП и других социологических центров, уровень притязаний молодежи выше, чем у старшего поколения. А следовательно, использование механизма самооценок лишь смягчает реальные различия в материальном положении.

Таким образом, благосостояние молодежи явно предпочтительнее, чем благосостояние старшего поколения. Связано это, как свидетельствуют данные нашего исследования, с тем, что основная масса молодежи и профессионально, и организационно, и психологически легче адаптировалась к новым общественно-экономическим отношениям и быстрее нашла способы зарабатывать на жизнь, чем старшее поколение. И хотя 51,0% обследованной молодежи проживает с родителями, в связи с чем, казалось бы, часть её материальных забот ложится на их плечи, однако заметного влияния на положение молодежи совместная жизнь с родителями не оказывает. Оценили свое материальное положение как “удовлетворительное” или “благополучное” 64,5% молодежи, проживающей с родителями, 68,4% — имеющих свою семью и проживающих отдельно от родителей, и 65,1% — не имеющих своей семьи, но также проживающих отдельно от родителей.

Тот факт, что молодежи удалось быстрее адаптироваться к рыночным отношениям, чем старшему поколению, особенно наглядно подтверждают данные, представленные на рис. 4, где сопоставлена доля неудовлетворенных своим материальным положением в составе представителей молодого и старшего поколения в одних и тех же социально-профессиональных группах.

На плохое материальное положение жалуется прежде всего та часть молодежи, которая работает на государственных предприятиях — 36,2% и на приватизированных предприятиях — 36,3%. Меньше доля жалующихся на плохое материальное положение среди молодежи, занятой на акционерных частных — 22,4% и частных предприятиях — 17,9%.

Более того, динамика изменения материального положения лишь закрепляет эти различия. Наиболее велика доля тех, чье материальное благосостояние улучшилось за прошедший год, в составе молодежи, занятой на частных предприятиях — 48,6% (ухудшилось у 14,3%) . Меньше всего в составе занятых на государственных предприятиях — 18,7% (ухудшилось у 23,9%) . Не случайно из числа тех, кто уже работает на частных предприятиях, вернуться на государственные предприятия хотели бы всего 7,7% молодежи, а из состава молодежи, работающей на государственных предприятиях, уйти работать на частные предприятия хотел бы каждый второй.

Существенные различия по данным исследования проявляются и в динамике самооценок процесса улучшения или ухудшения материального благосостояния населения по социально-профессиональным группам.

Рост материального благосостояния молодежи настраивает представителей практически всех её групп на оптимистический лад по поводу своих перспектив. Считают, что в течение ближайшего года их материальное положение улучшится 27% молодежи и всего 9,1% старшего поколения; что материальное положение ухудшится — 9,0% молодежи и 20,4% старшего поколения.

Способы, при помощи которых молодое поколение старается повысить свое материальное благосостояние, в целом не отличаются от тех, которые использует старшее поколение для достижения аналогичной цели. Разница только в том, что пятая часть молодежи (значительная часть которой — сельская) живет преимущественно на средства родителей. В целом же как для молодого, так и для старшего поколений основные способы улучшения своего материального положения — приработки, занятие мелким бизнесом, помощь от родственников и друзей .

Таким образом, материальное положение молодежи заметно лучше, чем положение старшего поколения. Динамика изменения материального положения молодых россиян и их “отцов” лишь закрепляет и усиливает эту тенденцию.

Все это свидетельствует о том, что переход к рыночной экономике даже в тех варварских формах, в которых он происходит сейчас в России, в определенном смысле восстановил историческую справедливость. В обществе советского типа одним из главных критериев, определявших положение человека, был трудовой стаж, тесно связанный с возрастом. Фактически происходила своеобразная дискриминация молодежи, недополучавшей за свой труд, и перераспределение доходов в пользу старших возрастов. В этом смысле можно согласиться с распространенной характеристикой существовавшего в прежней России общества как геронтологического. В ходе рыночных реформ произошла своеобразная инверсия. На формирующемся рынке труда молодежь заняла более выгодные позиции, что крайне болезненно воспринимается поколением “отцов” . Последнее оказалось дискриминированным дважды — будучи “молодыми” , они жили в советском обществе и “недополучали” как молодежная возрастная группа, а когда они дошли до возраста 35-40 лет и начали, наконец, пользоваться преимуществами советской системы, началась перестройка, а затем рыночные реформы, и они опять оказались в невыгодном положении.

2. РАБОТА В ЖИЗНИ МОЛОДЫХ РОССИЯН

Работа — та основа, на которой строится у подавляющего большинства молодежи её сегодняшнее материальное благосостояние. Что же представляют собой молодые россияне как работники, и насколько оправдано их привилегированное положение на рынке труда?

Прежде всего следует подчеркнуть, что молодежь обладает заметно более высоким уровнем образования, чем старшее поколение. И хотя почти каждый десятый молодой человек бросил институт, не закончив его, все же каждый третий из числа опрошенных имел законченное высшее образование.

Готовность к смене характера деятельности, которая является сегодня едва ли не главным фактором успешного трудоустройства в условиях структурной перестройки экономики, у молодежи очень высока . Только 51,2% молодежи работают по специальности, которую они получили в учебном заведении. Из остальных половина сменила специальность после опыта работы по своей основной профессии, а половина вообще никогда по ней не работала, сразу начав осваивать другую специальность.

Конечно, эти результаты можно интерпретировать как весьма плачевные в смысле разбазаривания квалификационного потенциала населения. Но, с другой стороны, в условиях, когда система образования оказывается не способна готовить специалистов в соответствии с запросами рынка труда, без готовности людей, прежде всего молодых, к смене специальности на индивидуальном уровне, реформы в сфере экономики оказались бы обречены на провал.

Падение “престижности” и “доходности” в общественном мнении молодежи ряда специальностей не означает падения престижности и доходности квалифицированного труда вообще, а означает лишь смену приоритетов в рамках специальностей квалифицированного и высококвалифицированного труда . Это хорошо видно на примере ответов молодежи на открытый вопрос о наиболее престижных и прибыльных профессиях .

Как видим, наиболее прибыльной молодые россияне считают профессию бизнесмена. Однако в рейтинге престижных профессий она заняла лишь четвертое место. Первые три принадлежали профессиям высококвалифицированного умственного труда — юрист, финансист, экономист. Таким образом, хотя доходность и престижность профессий имеют значительную степень корреляции, но не только прибыльность профессии определяет степень её престижности. Не случайно профессии юриста или экономиста престижной считают вдвое больше тех, кто убежден в их прибыльности.

Обобщая, можно сказать, что молодежь считает наиболее престижными те профессии, которые обладают особой значимостью в условиях перехода к рыночной экономике . Как в 60-70 гг. наиболее престижными были профессии (от физика-ядерщика до космонавта) , отражавшие приоритеты поддержания статуса СССР как великой державы и сохранения его позиций в гонке вооружений, так и сейчас молодежь в своих приоритетах вполне адекватно отражает запросы российского общества, только сами эти запросы изменились. Не случайно на первом месте среди всех вариантов ответа на вопрос о том, что помогает получить хорошую работу, молодежь поставила “наличие высокой квалификации, знаний” , что никак не может свидетельствовать о падении престижности знаний и квалификации.

В то же время престижность работы является отнюдь не главным при выборе молодыми россиянами места работы.

Наряду с требованием хорошей оплаты, характерного и для старшего, и для молодого поколений, главным для “взрослых” и молодых россиян оказывается содержание работы, её “интересность” . Вообще следует заметить, что в отношении ряда основных требований к работе, как видно из полученных данных, позиции представителей поколений “отцов” и “детей” очень схожи, и можно говорить скорее о ярко выраженной преемственности трудовых ценностей, чем о меркантильности современной молодежи.

О том, что такой вывод носит достаточно обоснованный характер, говорит и анализ результатов выбора одного из двух основных требований к работе при ответе на альтернативный вопрос — либо интересная работа, либо высокий заработок. Среди молодежи интересную работу высокому заработку предпочли 59,0%, а среди старшего поколения — 53,0%. Как видим, и здесь показатели очень близки, но все же материальные факторы для молодежи чуть менее значимы, чем для представителей старшего поколения.

В то же время молодежь выгодно отличалась от поколения “отцов” наличием “достижительных мотиваций” , которые, согласно современной теории управления, резко повышают ценность работника даже при наличии у него той же квалификации, что и у остальных. Так, возможность профессионального роста важна для каждого четвертого молодого россиянина (и только для 16,3% представителей старшего поколения) , возможность сделать быструю карьеру — для 11,2% молодежи (5,9% представителей старшего поколения) . Люди старшего поколения больше ориентированы на удобство и комфортность работы — хорошие условия труда и неутомительность работы для них заметно важнее, чем для молодежи.

Из остальных различий заслуживают внимания несколько большая значимость “полезности работы для общества” у старшего поколения и “престижности” работы у молодежи. Впрочем, и “полезность” , и “престижность работы” не относятся к лидирующей тройке ни у “детей” , ни у “отцов” (в ответе на этот вопрос допускался выбор трех характеристик работы) .

Дополняют картину представлений молодежи о хорошей работе и трудовых мотивациях ответы на вопрос о том, что в первую очередь помогает её получить (см. таблицу 1, допускалось несколько ответов) .

Таблица 1

Что помогает получить хорошую работу?

На заметно большую в глазах молодежи роль квалификации для получения хорошей работы уже обращалось внимание выше. Но для молодых россиян более значимые и такие факторы, как инициативность и готовность трудиться с полной отдачей сил. Особенно наглядно это проявляется у той части молодежи, которая работает в частном секторе.

В то же время молодежь, так же как и представители старшего поколения, понимает, что устроиться на хорошую работу без связей и знакомств (которые на современном рынке труда выполняют не столько роль “блата” , сколько функции, близкие к роли рекомендаций на рынке труда западных стран) , даже при наличии у работника самых замечательных качеств, весьма проблематично. Словом, и в этом вопросе молодежь демонстрирует высокий уровень преемственности и близости к старшему поколению, а различия отражают несколько лучшее понимание ею требований, предъявляемых современным рынком труда к работникам.

Готовность ориентироваться на требования рынка труда отражается и в предпочтениях молодежи по отношению к различным секторам экономики, заметно отличающимся от предпочтений поколения “отцов” . Основная часть молодежи ориентирована на работу в частном секторе экономики. При этом приоритет отдается инофирмам, частным российским предприятиям и занятиям предпринимательством. В государственном секторе экономики хотел бы работать лишь каждый шестой молодой россиянин. В основном это те, кто невольно ориентирован на работу в госсекторе в силу особенностей своей специальности. Так, склонны работать на государственных предприятиях почти половина (45,5%) имеющих ученую степень или обучающихся в аспирантуре (вузы, в основном государственные, равно как академические и отраслевые исследовательские институты) . Однако и из этой категории работников, 36,3% хотели бы работать на частных предприятиях, в том числе 27,3% — на инофирмах.

Ориентиры старшего поколения существенно иные. Правда, 44,7% его представителей также хотели бы работать в частном секторе. При этом приоритет отдавался инофирмам, частным компаниям, предпринимательству. Но все же на первом месте для представителей старшего поколения — государственные предприятия.

Выгодно отличающие молодежь уровень квалификации, характер трудовых мотиваций, а также готовность учитывать требования рынка труда (согласие на переквалификацию, ориентация на работу в негосударственном секторе экономики, предъявляющем основной спрос на высокооплачиваемую рабочую силу, престижность наиболее “рыночных” профессий и т.п.) дополняются заметно большей распространенностью тех знаний, навыков и умений, которые высоко ценятся на современном рынке труда. Речь идет в первую очередь о навыках работы на компьютере, общения на иностранных языках, вождения автомобиля .

Обращает на себя внимание не только то, что среди молодежи вдвое больше тех, кто может работать на компьютере, и в полтора раза — имеющих навыки общения на иностранном языке, но и то, что она гораздо активнее приобретает эти навыки. Каждый четвертый молодой россиянин осваивает в настоящее время компьютер и учит иностранный язык, каждый седьмой — приобретает навыки вождения транспортных средств.

Стремление молодежи к активному освоению знаний, навыков и умений, необходимых для успешной конкуренции на рынке труда, проявилось и в ответах на вопрос о желании уехать за рубеж. Число желающих уехать за рубеж на стажировку или учебу среди молодежи достигает 27,7% и втрое больше, чем среди представителей старшего поколения, хотя численность тех, кто хотел бы поехать туда “на заработки” почти одинакова.

Как видим, молодежь, в целом как работники, отличается от старшего поколения в лучшую сторону, и объективные различия в их позиции на рынке труда находят соответствующее отражение в уровне их материального благосостояния. Не удивительно, что молодежь гораздо оптимистичнее оценивает для себя и последствия экономических реформ. Если среди молодежи каждый седьмой считает, что он выиграл от реформ, то среди старшего поколения так считают почти втрое меньше. Зато считающих, что они проиграли от реформ, среди поколения “отцов” вдвое больше, чем в поколении “детей” .

В контексте представленных данных особый интерес приобретает вопрос о том, кто же из молодого поколения живет плохо и ожидает дальнейшего ухудшения своего положения, и чем эта группа отличается от своих благополучных сверстников?

С сожалением приходится констатировать, что формирование застойной бедности, как, впрочем, и закрытие каналов для вертикальной социальной мобильности молодежи, стало в России свершившимся фактом. Идет закрепление благополучного положения одних и ухудшение и без того плохого положения других. Достаточно сказать, что 57,0% тех молодых людей, кто оценивает свое положение как благополучное, смогли улучшить его за прошедший год, и 51,0% — ждут его дальнейшего улучшения в 1998 году. С другой стороны, у 44,5% тех, кто оценил свое положение как плохое, оно за последний год ухудшилось, и только 18,7% ждут его улучшения в новом году.

“Неблагополучная” молодежь по своему социальному происхождению концентрируется в основном в нижних статусных группах общества. Если у “благополучных” указали на то, что их отцу удалось добиться успеха в жизни 63,7%, а матери — 62,3%, то у “неблагополучных” соответствующие показатели составляли всего 36,5% и 40,1% соответственно. Относительно возможности перейти в более высокие по статусу группы шансы “благополучных” и “неблагополучных” также различны. Если среди “благополучных” (в массе своей выходцев из наиболее преуспевающих слоев общества) 60,1% рассчитывают добиться большего, чем их родители, то среди “неблагополучных” надеются добиться большего, чем их родители, только 44,3%. Таким образом, если среди “благополучных” доминирует ориентация на вертикальную мобильность и успешную реализацию довольно широкого спектра запросов, то среди “неблагополучных” формируется не просто застойная бедность, но и неверие в свои возможности вырваться из “низов” общества.

Кто же входит в эти “низы” ? Как ни странно, их представители не имеют ярко выраженной специфики ни по полу, ни по образованию, ни по их нынешней социально-профессиональной принадлежности (кроме предпринимателей, среди которых их удельный вес примерно вдвое меньше, чем среди других групп) . Наиболее значимой из объективных характеристик является форма собственности предприятия, на котором работают респонденты. Так, среди проигравших от реформ половина — те, кто работают на государственных предприятиях. А среди выигравших — почти столько же работают на частных предприятиях. Работники акционерных предприятий занимают промежуточную позицию.

Та же тенденция характерна и для распределения на “благополучных” и “неблагополучных” . Более того, и в будущем “благополучные” в большей степени ориентированы на работу в частном секторе — 70,7%. При этом каждый четвертый “благополучный” склонен к занятиям предпринимательством. Среди “неблагополучных” хотели бы работать в частном секторе, включая инофирмы, только 56,9%, а к занятиям предпринимательством был склонен лишь каждый двадцатый. Приведенные данные позволяют предположить, что в основе различий между успешно адаптировавшейся к рыночной экономике частью молодежи, и теми, кто не сумел этого сделать — не столько сама работа в определенном секторе экономики, сколько те причины, условия, благодаря которым одни оказались в частном секторе, а другие остались в государственном, при том, что их уровень благосостояния очень низок.

Одним из этих условий выступает регион проживания. В Нижнем Новгороде, Твери, Владивостоке, Калининграде и других регионах с высокой интенсивностью развития частного сектора вообще и малого бизнеса в частности, положение молодежи заметно лучше, так как широкий рынок труда предоставляет возможность найти подходящую работу. Например, в Твери число “благополучных” и “неблагополучных” оказалось практически одинаково — 15,2% и 15,9% соответственно (остальные считали свое положение “удовлетворительным” ) , а в Нижнем Новгороде на 21,8% “благополучных” приходилось 30,3% “неблагополучных” при соотношении 11,3% и 29,8% по массиву в целом.

В Кемерово, Новгороде и других регионах с относительно низкими темпами рыночных реформ и узким рынком труда положение молодежи довольно тяжелое. Так, в Кемерово охарактеризовали свое материальное положение как “благополучное” только 1,4% молодых россиян, а как “плохое” — 37,2%. В Новгороде на 4,9% “благополучных” приходилось 50,7% “неблагополучных” .

Особая ситуация в Санкт-Петербурге и, особенно, в Москве, где рынок труда достаточно широк, но самооценка молодежью своего положения заметно хуже, чем, например, в Твери. Очевидно, в силу сильной социальной дифференциации населения в обеих столицах и высоких стандартов жизни части населения, уровень запросов столичной молодежи выше, чем в других регионах. Поэтому, хотя число “неблагополучных” здесь соответствует средним показателям по всему массиву опрошенных, число “благополучных” относительно невелико — 11,8% в Санкт-Петербурге и 6,4% в Москве.

С состоянием рынка труда связана и такая важнейшая объективная характеристика, отличающая благополучные группы от неблагополучных, как наличие вторичной занятости . Постоянную вторичную занятость имеют 23,3% “благополучных” молодых россиян и только 14,9% “неблагополучных” , хотя, казалось бы, именно для них вторичная занятость особенно необходима. Влияние состояния рынка труда здесь проявляется, прежде всего, опять-таки через региональные факторы — в Москве постоянную вторичную занятость имеет каждый третий представитель молодежи, а в большинстве других регионов — лишь каждый седьмой. Примерно та же картина характерна и для эпизодической вторичной занятости.

Наконец, наряду с макрофакторами (развитие частного сектора, состояние рынка труда) на положение молодежи влияют и микрофакторы, связанные с современными навыками и умениями молодого человека, которые ставят его в более или менее выигрышное положение на местном рынке труда. Среди них — хорошее образование, владение иностранным языком, умение работать на компьютере.

Как показывают данные, “благополучная” молодежь не только в большей степени владеет различными навыками, повышающими её ценность как работников, но и активнее приобретает эти навыки .

3. Жизненные планы, ЦЕННОСТНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ И МОРАЛЬНЫЙ ОБЛИК МОЛОДЕЖИ

Молодежь ругали всегда — и в папирусах Древнего Египта, и в письмах и эссе древних греков можно встретить сетования на то, что “молодежь пошла не та” , что утрачена прежняя чистота нравов и т.д., и т.п. Вот и сегодня со всех сторон доносятся упреки молодежи в аморальности, в отказе от традиционных для россиян ценностей, в меркантилизме и т.п. Насколько справедливы эти упреки? Как показывает проведенное исследование, они справедливы ничуть не более, чем упреки древних египтян.

Прежде всего отметим, что у подавляющего большинства молодежи (70%) есть главная цель жизни . Нет её только у 9,0% молодых людей (21,0% над этим не задумывались) . На поставленный в открытой форме вопрос, в чем заключается эта главная цель, мечта жизни, были получены ответы, приведенные в рисунке 17.

  Как видно, для современной российской молодежи свойственны и духовно-нравственные, и сугубо прагматичные, материальные жизненные цели.

А каким образом молодые люди оценивают свои возможности реально, практически добиваться целей в различных сферах жизни? Ответы на данный, уже закрытый, вопрос (в сравнении со старшим поколением) приводятся в таблицах 2 и 3.

Таблица 2

К чему стремилась, стремится и чего уже добилась в жизни молодежь, в %

  Таблица 3

К чему стремилось, стремится и чего уже добилось в жизни старшее поколение, в %

Нетрудно заметить, что по своим жизненным целям оба поколения во многом схожи, с той только разницей, что в силу возраста старшим многого достичь уже удалось, а молодежи это ещё предстоит. Вместе с тем, молодое поколение гораздо выше, чем старшее поколение, оценивает свои возможности в том, чтобы создать прочную, счастливую семью, получить хорошее образование и престижную работу, побывать в разных странах мира, основать свой собственный бизнес и т.п. Что оказывает большее влияние на эти различия: меньший социальный опыт и более выраженный жизненный оптимизм молодых людей или их уверенность в том, что в новых социально-экономических и политических условиях им будет легче, чем их родителям, добиться желаемых результатов?

Скорее всего, имеет место и то, и другое. Важно, однако, подчеркнуть, что у “благополучной” и “неблагополучной” молодежи представления о своих достижениях и будущих возможностях существенно расходятся. Достаточно сказать, что среди “благополучных” считают, что они уже стали богатыми 11,7% и ещё 63,2% считают, что добьются этого. В то же время среди “неблагополучных” число тех, кто расчитывает разбогатеть, всего 25,7%, а большинство (52,3%) уверено, что они никогда не смогут стать богатыми, хотя и желают этого. Остальные (22,0%) считают, что богатство им не нужно.

А может ли что-то помешать молодым людям в реализации их жизненных планов? И вообще, опасается ли чего-либо нынешняя молодежь в своей жизни? Как вытекает из данных, представленных на рисунке 18, больше всего молодежь боится сегодня остаться без материальных средств существования, опасается разгула преступности, боится остаться без друзей, потерять работу и диктатуры власти, которая может привести к ограничению свободы её действий.

В основном эти же опасения характерны и для старшего поколения. Единственное, что обращает на себя внимание, так это естественный для молодых людей более высокий жизненный тонус, который позволяет им психологически легче переживать реальные и возможные жизненные трудности, чаще пребывать в хорошем настроении (см. табл. 4) .

Таблица 4

Какие чувства чаще всего испытывали в 1997 году молодежь и старшее поколение, в %

Переходя к вопросу о ценностных ориентациях, к их межпоколенческому сопоставлению, следует сразу подчеркнуть выявленную преемственность ценностных систем поколений “отцов” и “детей” . Хотя, разумеется, в них существуют и определенные различия, вытекающие из характера нынешних социально-экономических условий. В качестве подтверждения этого тезиса сошлемся прежде всего на данные таблицы 5, которые весьма красноречиво отражают выбор альтернативных ценностных суждений представителями молодежи и старшего поколения.

Таблица 5

Ценностные ориентации молодежи и старшего поколения, в %

Как видим, базовые ценности молодежи (четвертая и шестая пары) и старшего поколения очень близки . И те, и другие ориентированы в большей степени на интересную работу, чем на заработок. И те, и другие в большинстве своем предпочитают свободу материальному благополучию. Не случайно число молодых россиян, называвших своей мечтой цели, связанные с материальным потреблением (иметь свою квартиру, заработать много денег, жить в достатке, съездить в путешествие и т.п.) , меньше тех, кто был ориентирован на цели “непотребительского” плана (иметь хорошую семью, воспитать хороших детей, получить хорошее образование и т.п.) .

В то же время анализ ряда инструментальных ценностей, отвечающих не столько на вопрос, “что в жизни важнее” , сколько на вопрос, “в каких условиях и как реализовывать жизненные цели” , демонстрируя достаточно высокий уровень преемственности, показывает в то же время основной вектор изменений ценностных систем поколения, выросшего в условиях рыночных реформ . В первую очередь здесь следует упомянуть ценность солидарности, готовности заботиться о бедных членах общества. Казалось бы, сдвиг, прошедший в этой области, очень небольшой, и число сторонников солидарности среди старших возрастов всего на 7% больше, чем среди молодежи. Но в результате этого сдвига знак выбора молодым поколением меняется на противоположный. И если среди старшего поколения большинство считает, что те, кто материально преуспел, должны помогать и заботиться о тех, кто не преуспел, то среди молодежи большинство убеждено, что материальных успехов люди должны добиваться сами.

Однако убеждение молодых россиян в том, что бедность — справедливый удел тех, кто не обеспечил свое материальное благополучие, отнюдь не является проявлением их жестокости или эгоизма. Здесь мы имеем дело с явлением более глубокого порядка — сломом коллективистско-патерналистского типа сознания, берущего свое начало ещё в русской общине, которая заботилась о своих беднейших членах. На смену ему в современную молодежную среду входит модель индивидуалистического утилитарного сознания западного типа. Краеугольная основа этого типа сознания — человек, “сам себя делающий” , а следовательно сам несущий ответственность за последствия всех своих действий . И не случайно в первых трёх и седьмой парах ценностных суждений, отражающих противоположность инициативно-индивидуалистического и патерналистско-коллективистского типов сознания, ответы представителей молодежи распределялись качественно иначе, чем ответы представителей старшего поколения.

Определенные различия здесь выявляются и в среде самой молодежи. Если у “благополучных” молодых россиян 84,3% были убеждены в том, что их материальное положение в настоящем и будущем зависит прежде всего от них самих, то среди “неблагополучных” — только 49,6%. Соответственно, две трети “благополучных” молодых россиян были убеждены, что материальных успехов люди должны добиваться сами, а те, кто этого не хочет, пусть живут бедно — и это справедливо (см. рис. 19) .

В целом для старшего поколения характерна та же тенденция. Считают, что благополучие каждого должно зависеть от его собственных усилий 55,6% “благополучных” и 38,9% “неблагополучных” представителей старших возрастных групп. Из них же — сторонниками того, что материально преуспевшие должны заботиться об остальных, было соответственно 44,4% и 58,2%. Приведенные данные позволяют говорить о том, что существующие в молодежной среде (как и среди старшего поколения) индивидуалистические и патерналистские ориентации приобрели у молодежи относительно завершенную форму. Это выразилось в росте индивидуалистических настроений и падении распространенности патерналистских ожиданий. “Благополучные” молодые россияне ещё менее склонны помогать бедным, чем их “отцы” , зато и “неблагополучные” представители молодежи меньше ждут помощи от преуспевших сограждан, чем их родители.

Наконец, как показывают приведенные данные, в группе ценностей морального плана (пятая и восьмая пары) , молодые россияне продемонстрировали определенную преемственность со старшим поколением, хотя происшедшие в этой области сдвиги все же не могут не насторожить . Так, большинство молодых россиян убеждено, что лучше не достичь материального благополучия и не сделать карьеры, чем перешагнуть ради этого через свою совесть и мораль. Но все же 43,8% из них, т.е. почти половина, готовы драться за свое место в жизни и переступить ради своего благополучия через моральные нормы. Среди старшего поколения данное соотношение составило соответственно 75,5% и 23,8%.

Однако эти расхождения отражают скорее различия в целевых установках у молодежи и старшего поколения, чем реальную готовность к нарушению молодыми людьми норм морали, а тем более — права. Убеждение в том, что можно иметь только “честные” доходы, а не любые, разделило, например уже две трети молодых россиян. Вместе с тем, то, что каждый третий представитель молодежи убежден в том, что хороши любые доходы, независимо от того, как они получены — факт очень тревожный. У старшего поколения этот показатель вдвое меньше — 17,6%.

Обращает на себя внимание и правовой нигилизм молодежи, впрочем, практически тождественный правовому нигилизму старшего поколения. Достаточно отметить, что только каждый десятый представитель молодежи и каждый седьмой представитель старшего поколения готовы безоговорочно подчиняться требованиям закона. Основная же масса и тех, и других готовы это делать только при одном условии — что закон един для всех, и представители власти будут следовать нормам закона так же, как и все остальные граждане.

Единственное, что внушает оптимизм в ответах на вопрос об отношении к закону — выявленная относительно небольшая часть (около трети) тех, кто в своем поведении склонен ориентироваться не столько на закон, сколько на свое понимание справедливости. Это позволяет надеяться, что строительство правового государства, в основе которого лежат нормы закона, имеет в России определенные перспективы.

Важным аспектом настоящего исследования была также попытка рассмотреть не только декларируемые позиции, но и реальные формы негативного поведения молодежи. В целом опрос показал (см. табл. 6) , что доля тех, в чьем социальном опыте такое поведение имело место, весьма значительна, но все же меньше, чем можно было бы предположить, судя по наиболее популярным газетным штампам. Достаточно широко распространены среди молодежи курение, употребление крепких спиртных напитков, вступление в добрачные половые связи.

Таблица 6

Степень распространенности среди молодежи различных форм негативного поведения, в %

  По другим формам негативного поведения показатели заметно ниже. В то же время высокий процент тех, кто отказался определить свою позицию по ним, позволяет предположить, что реальные цифры, характеризующие их распространенность в молодежной среде, могут быть несколько выше.

Кто же в первую очередь попадает в группы с негативным поведением? Разумеется, здесь действуют одновременно очень много факторов, связанных в значительной степени с индивидуальными особенностями молодых людей, и все же некоторые общие закономерности выделить можно. Для этого надо прежде всего развести входившие в исследование формы поведения на девиантное экономическое поведение (взятки, уклонение от налогов) , и бытовое девиантное поведение (наркотики, гомосексуализм, секс в корыстных целях) .

Экономические формы девиации характерны в основном для мужчин старшей возрастной группы молодежи (от уплаты налогов уклонялись 8,4% молодежи в возрасте до 20 лет, и 15,0% в возрасте 24-26 лет; взятки давал каждый четвертый россиянин старше 24 лет и каждый шестой в возрасте до 20 лет) . Работники частных предприятий давали взятки вдвое чаще, чем работники государственных предприятий. Важным фактором экономической девиации оказалась и профессиональная деятельность молодежи — молодые предприниматели втрое чаще уклонялись от налогов и давали взятки, чем, например, гуманитарная интеллигенция, у которой уровень этих форм девиации самый низкий. По значимости фактор профессиональной принадлежности был сопоставим только с вертикальной мобильностью в ходе реформ (но не с уровнем материального благосостояния, который практически не имел значения!) . Среди тех, кто выиграл в ходе реформ, экономическая девиация распространена вдвое больше, чем среди тех, кто считает себя проигравшим.

Что касается бытовой девиации , то здесь картина довольно пестрая. Сексуальные связи в корыстных целях в большей степени склонны использовать молодые люди, чьи родители не добились в жизни успеха (12,6% при 8,1% у тех, чей отец добился успеха в жизни) ; жители села, рабочие и работники сферы обслуживания (12,6%, 10,2% и 10,0% соответственно) , выигравшие в ходе реформ (11,8% при 6,9% у проигравших) . Пол, возраст, материальное положение и образование (за исключением отсутствия даже среднего образования) значения не имели.

Сексуальные отношения с человеком своего пола в равной степени распространены и среди юношей, и среди девушек, причем шире всего они имеют место в среде сельской молодежи (3,8%) и гуманитарной интеллигенции (3,4%) . В среде предпринимателей, в целом характеризующейся повышенной экономической девиацией, гомосексуализм практически отсутствовал. Однако любые выводы в этом вопросе должны делаться очень осторожно, так как число тех, кто по собственному признанию имел гомосексуальные связи, в общей выборке оказалось очень небольшим (47 человек) , и количественные методы оценок на столь малой совокупности респондентов практически не работают. Единственное, что можно сказать уверенно — гомосексуализм выявляется там, где встретить его мало кто предполагал, т.е. в сельской местности. 7 человек из 182 обследованных сельских жителей, пробовавшие заниматься гомосексуализмом (по самой “рискованной” в соответствии с расхожими штампами группе студенчества этот показатель составлял 6 человек из 266) , позволяют говорить о распространении гомосексуализма далеко за пределы крупных промышленных центров.

Употребление наркотиков также оказалось на селе весьма распространено. Достаточно сказать, что если среди гуманитарной интеллигенции в выборке не оказалось ни одного наркомана, а число пробовавших наркотики было всего 3,0%, то среди сельских жителей наркоманов было 2,2%, и ещё 10,2% молодых людей пробовали наркотики. Более высокий показатель только у предпринимателей (соответственно 2,9% и 12,5%) и студентов (2,3% и 12,8%) . При этом, что особенно тревожно, наркотики шире распространены среди самой младшей части молодежи (11,6% в возрастной группе до 20 лет при 8,9% в группе 24-26 лет) . Юноши употребляют наркотики в два с половиной раза чаще, чем девушки, а дети не добившихся успеха родителей — в полтора раза чаще, чем их более благополучные сверстники. При этом реальное материальное положение молодых людей значения не имеет.

Самый высокий процент постоянного употребления наркотиков среди тех, кто не имеет среднего образования — 7,7%. Эта наименее образованная группа молодежи вообще дает ярко выделяющий её на общем фоне всплеск девиантного поведения, несмотря на то, что подавляющая часть этой группы (84,6%) в возрасте до 20 лет и проживает вместе с родителями (89,7%) . 12,8% из них уже регулярно используют сексуальные связи для достижения корыстных целей, а каждый четвертый давал взятки. Однако это не было связано с занятиями предпринимательской деятельностью, так как предпринимателей в этой группе всего 12,8%. Остальные — в основном сельские жители (43,6%) , рабочие (28,2%) и работники сферы услуг (12,8%) . Очевидно, взятки здесь были связаны в основном с решением каких-то бытовых проблем. Главное же, что отличало эту группу — чувство принадлежности к социальным аутсайдерам. 51,3% из них (при 23,8% по массиву в целом) считали, что их отец успеха в жизни добиться не смог.

Таким образом, при относительно высоком уровне негативного поведения у молодежи в целом, распределение различных форм девиации по группам молодежи неравномерно. Наименее распространены они среди женщин из гуманитарной интеллигенции, а шире всего — среди той относительно небольшой части молодежи, которая происходит из “низших” слоев общества и не смогла получить даже среднего образования, обрекая себя на невозможность успешно конкурировать со своими сверстниками на рынке труда.

Дополним моральный облик современной российской молодежи данными исследования о том, какие качества она в наибольшей степени ценит в людях. В анкете имелась возможность отметить не более трех из 14-ти предлагаемых положительных качеств человека. Результаты ответов приводятся в таблице по степени от наибольшего к меньшему предпочтению качеств.

Таблица 7

Какие качества молодежь в наибольшей степени ценит в людях, в %

Прежде всего обращает на себя внимание явное предпочтение ума над всеми остальными качествами. Скорее всего, это объясняется тем, что ум в рамках российской культуры понимается как всеохватывающее свойство человека, противостоящее, как известно, глупости. Нередко ум противопоставляется также силе. Однако только 8,5% молодых людей обращают внимание на силу как на очень значимое человеческое качество.

Данные специального анализа показывают, что наиболее часто встречающейся комбинацией свойств высоко ценимых молодыми людьми, оказываются ум, доброта и чувство юмора. Если угодно, в этом сочетании мы имеем некую социально-психологическую характеристику предпочитаемой личности. Об уме было сказано. Но ум сам по себе может быть чрезмерно рационален и даже жесток. Вот этой жесткости и противостоит доброта как, скорее всего, некоторое нормативное свойство российской культуры, противостоящее чрезмерной рациональности в отношениях между людьми. Ум и доброта вряд ли пересекаются между собой в контексте иных европейских культур. Эти свойства хотя противостоят друг другу, но их объединению способствует чувство юмора, которое как бы призывает не воспринимать все трудности жизни, с которыми сталкивается нынешний молодой человек в России, слишком серьезно. Чувство юмора позволяет дистанцироваться и от крайне рационалистической позиции, и от чрезмерной доброты, позволяя сохранить определенное ироническое отношение к самому себе и к тому, что с тобой происходит.

Обращает на себя внимание, что такие качества, как обязательность, стремление к независимости и инициативность занимают гораздо более низкие позиции, чем это требуется логикой и содержанием развития рыночных отношений. Независимость, разумеется, коррелирует со стремлением к свободе, но это качество выбирают в данном контексте только 9,8% молодежи. Обязательность — безусловное условие успеха в складывающейся системе общественных отношений, в рыночных взаимосвязях, но и оно получает поддержку только 17,5% молодежи. Большее число молодых людей избирает отзывчивость (22,5%) . Представленные данные, скорее всего, говорят о том, что российская молодежь ещё недостаточно активно повернулась в сторону рыночных отношений, проявляет слабую требовательность к себе и явно недооценивает необходимость повышения культуры делового общения.

4. О политической самоидентификации молодого поколения

Нынешняя молодежь до 26 лет включительно, послужившая предметом настоящего исследования, представляет особый интерес для оценки современного политического процесса в России как группа, в значительной степени явившая собой “первый плод” социально-политических преобразований последних 5-10 лет.

Анализ состояния политической социализации молодежи показывает, что поколение 18-26 летних, так же как и общество в целом, в достаточно высокой степени фрагментировано. Однако основания фрагментации в молодежной среде значительно отличаются от тех противоречий, которые все ещё разрывают старшее поколение. Отдельные группы молодежи отличаются друг от друга интересом к политике, уровнем включенности в политическую жизнь, ориентациями на различные идейно-политические течения современной России. Но все эти различия пока не носят характер острого антагонизма и не приводят к сверхполитизированности.

При этом следует сразу оговориться, что у молодежи, как специфической социально-демографической группы, в силу естественных причин отсутствует либо достаточный социальный опыт, либо социальная память, выходящая за пределы относительно стабильных последних нескольких лет, когда современная молодежь и начала процесс своей социализации. Она выросла в условиях совершенно иной политической культуры и дебаты конца 80-х — начала 90-х, связанные с завершением коммунистической эпохи и распадом СССР, воспринимаются как давно минувшие события, имеющие не большее отношение к их сегодняшней жизни, чем события прошлых веков. Отношение же к современной власти носит характер достаточно нейтральный — “она есть какая есть” и с ней, вне зависимости от того, какие личности и институты её персонифицируют, не связывается никаких ожиданий на позитивные перемены. Иначе говоря, молодое поколение относится к политике и власти как к некоторым данностям, которые не вызывают ни восторга, ни особо резких отрицательных эмоций.

Это прежде всего проявляется в отстраненности весьма значительной части молодежи от политический жизни России. Действительно, число молодых людей, постоянно интересующихся политикой, в возрасте 18-26 лет почти в три раза меньше, чем у поколения их родителей: соответственно 13,2% и 37,5%. Весьма высок процент полностью политически индифферентных — 33,4%, в то время как у более старших возрастных групп он составляет 20,6% (см. табл. 8) .

В попытках объяснения видимой аполитичности молодого поколения высказываются различные гипотезы и соображения. Так, некоторые утверждают, что апатия молодежи обусловлена прежде всего тем, что осуществляемые в России реформы больнее всего ударили именно по ней, а также тем, что в стране на протяжении последних лет отсутствует какая-либо осмысленная политика в отношении молодежи как самостоятельной социально-демографической группы. В результате — тотальное отчуждение молодежи от власти, способное в любой момент перерасти в активное её неприятие.

Таблица 8

В какой степени молодежь и старшее поколение интересуются политикой, в %

Другая точка зрения объясняет апатию молодежи с других позиций. Несмотря на имеющиеся издержки переходного периода, именно молодежь наиболее органично вписалась в новые условия жизнедеятельности, приняла новые “правила игры” , и её неучастие в политике связано, главным образом, с тем, что она, с одной стороны, не видит необходимости что-либо кардинально менять в сложившемся укладе жизни, а с другой — не рассматривает политическую деятельность в качестве значимой для себя, находя более перспективные способы и сферы самоутверждения и личной самореализации.

Между тем, анализ полученных результатов исследования показывает, что и та, и другая точки зрения не вполне адекватны нынешнему состоянию молодежи, во всяком случае, её большинству.

Начнем с того, что, во-первых, аполитичность молодежи носит не столь тотальный характер, как это может показаться на первый взгляд. Больше половины молодых россиян (52,0%) все же эпизодически, но следят за происходящими в стране событиями: 62,3% — иногда, а 29,5% постоянно смотрят информационные телевизионные программы; 52,7% — иногда и 13,8% постоянно смотрят специализированные аналитические программы, посвященные различным аспектам экономической и политической жизни; 17,9% — регулярно читают газеты.

В условиях, когда политическая жизнь, участие или неучастие в ней, стали наконец-то проблемой личного выбора, личного самоопределения в избирательном, от случая к случаю, участии в политической жизни нет ничего экстраординарного.

Во-вторых, результаты исследования показывают, что по мере взросления, накопления социального и жизненного опыта, интерес к политике растет. Так, из состава молодежи в возрасте до 20 лет внимательно следят за политической информацией только 6,5%, а в возрасте 24-26 лет уже 13,7%, то есть в два раза больше.

То же самое можно отнести и к фактору образования. Так, среди молодежи, имеющей общее среднее образование, внимательно следят за политикой только 8,2%, среди имеющих высшее образование — 18,4%, а среди окончивших аспирантуру или обучающихся в ней уже 40,9%.

Из состава социально-профессиональных групп своим повышенным интересом к политике выделяются, прежде всего, молодые военные (30,6%) , предприниматели (17,1%) , представители гуманитарной интеллигенции (14,7%) . Отсутствие какого-либо интереса к политике характерно, в первую очередь, для ИТР (41,9%) , молодых рабочих (41,8%) , работников коммунальных служб и торговли (41,0%) , жителей села (34,1%) , и, как это ни странно, студентов (30,8%) .

В-третьих, результаты проведенного исследования не подтверждают наличия жесткой зависимости между интересом к политике или отсутствием такового, и степенью адаптированности тех или иных групп молодежи к новым реалиям. Процент интересующихся и не интересующихся политикой достаточно равномерно распределен как между “адаптантами” , так и “дезадаптантами” , то есть между теми, кто по самооценке “скорее выиграл от проводимых в России реформ” , и кто “скорее от них проиграл” (см. табл. 9) .

Таблица 9

Оценка интереса молодежи к политике в зависимости от того, считают ли они себя выигравшими или проигравшими от реформ, в %

Видимо, это в первую очередь связано с тем, что молодежь считает политику сферой, далекой от своих повседневных интересов и жизненных планов. Характерно, что профессия политика отсутствует среди списка наиболее престижных и популярных в молодежной среде профессий. И только 5,5% молодых людей полагают, что политики — это по-настоящему счастливые люди.

Следует учитывать, что в молодежной среде грань между “адаптантами” , положение которых вполне благополучное, и “дезадаптантами” , которые не сумели занять достойной социальной позиции в новых условиях, а потому относятся к категории “неблагополучных” , просматривается не столь отчетливо, как в более старших возрастных группах. Объясняется это в том числе и потому, что молодежь весьма оптимистично оценивает свои жизненные перспективы. Так, значительное её большинство (до 70-80%) полагают, что либо уже смогли достигнуть успехов в таких важных сферах, как получение хорошего образования, престижной работы, занятий любимым делом и т.д., либо смогут достигнуть этого в ближайшем будущем. Конечно, не всем этим ожиданиям суждено реализоваться на практике. Тем не менее сам факт наличия этих ожиданий в значительной степени нивелирует издержки адаптации.

Пока же значительная часть молодежи (свыше 40%) находится как бы в “пограничном состоянии” , не относя себя ни к “выигравшим” ни к “проигравшим” от реформ. Эта часть и составляет основу так называемого “политического болота” , т.е. ту часть молодежной среды, у которой политика находится на периферии интересов и которая не видит и не имеет особой возможности, особого желания как-то осмыслить своё отношение к происходящим в стране переменам. Именно среди этой категории молодежи наименьший интерес к политике (11,6%) и наибольший процент тех, кто ею вовсе не интересуется (32,4%) .

Весьма противоречива картина и в отношении конкретных политических установок и ориентаций, но и здесь ситуация не столь однозначная, чтобы её квалифицировать в качестве тотальной идейно-политической дезориентации молодежи.

Естественно, что молодежь зачастую смотрит иначе, чем их родители, как на современную политику, так и на прошлое, особенно недавнее. Если старшее поколение в исторической перспективе России делит свои симпатии между эпохой Петра Первого (ведущая парадная историческая ценность практически для всех групп российского общества) и периодом правления Л.  Брежнева (соответственно 35,9% и 15,5%) , то для молодежи эпоха Петра Первого остается единственной значимой ценностью российской истории (48,2%) .

Сорокалетние и пятидесятилетние резко негативно оценивают основные вехи последнего десятилетия от объявления М.  Горбачевым перестройки, последующего распада СССР, начала рыночных реформ вплоть до переизбрания Б.  Ельцина президентом России в 1996 году. Молодежь ко всему этому относится более лояльно. Перестройка оценивается как положительно, так и отрицательно (38,8% против 35,4%) , примерно также, как и гайдаровские реформы (29,0% против 30,2%) . То есть при всех издержках современной жизни, молодежь не склонна к её тотальному отрицанию, как и тех событий, которые отделяют “старое” время от “нынешнего” .

Менее ярко выражены и предпочтения молодежи, по сравнению с более старшими возрастными группами, в отношении современных идейно-политических течений и их носителей. Лишь 32,8% из числа всех опрошенных смогли достаточно определенно идентифицировать себя в системе координат современного идеологического, идейно-политического спектра, 26,2% отнесли себя к сторонникам сочетания различных социальных идей (либерализма, социализма, русской самобытности) , а большинство (41,0%) не симпатизирует ни одному идейно-политическому течению (см. табл. 10) .

Таблица 10

Сторонниками каких идеологических взглядов считают себя молодое и старшее поколения, в %

Понятно, что данный расклад во многом обусловлен не столько факторами собственно идеологического характера, сколько обстоятельствами конкретной жизненной, в том числе политической, практики. Крайне незначительное число сторонников социалистической идеи среди молодежи (4,5%) связано, по всей видимости, с тем, что, во-первых, молодое поколение более отчетливо представляет себе, что возврата в прошлое уже быть не может. Во-вторых, они видят, что в стране нет пока настоящих “левых” , которые могли бы предложить не реставрационную по своей сути альтернативу, и, в-третьих, перед глазами у них поколение их отцов и дедов, которые большую часть жизни отдали стране, а сами в результате катаклизмов последних лет практически оказались “у разбитого корыта” .

Сравнительно невелика среди современной молодежи и доля сторонников “радикальных рыночных реформ” (13,1%) . Больше, чем у старшего поколения, но гораздо меньше, чем можно было бы ожидать, учитывая свойственный ей “стихийный либерализм” . Но дело не только в этом. Для большинства молодежи либерализм — это не набор абстрактных формул демократии, прав человека, рыночной экономики и т.п. Это вполне осязаемая экономическая и политическая реальность, которая не вызывает особого отторжения, но и особого восторга также.

Вместе с тем, нынешнее молодое поколение отторгает многое из того, что олицетворяет собой капитализм с “российской спецификой” . Да и мифологемы западного “потребительского рая” , так же как образцы западной массовой культуры, привлекает все меньше внимания. Отсюда хотя и незначительный, но приоритет в молодежном сознании идеи самостоятельного пути развития России. Ей отдали предпочтение 15,2% опрошенных. Но национал-патриотизм значительной части современной молодежи — не имперский и не архаичный, а следствие понимания того, что став периферией Запада, Россия никогда не вырвется из заколдованного круга отсталости и зависимости.

При этом обращает на себя внимание то, что в отличии от вербального интереса к политике, сама мотивация, определяющая идентификацию молодежи с тем или иным участком политического спектра, носит, как правило, более отчетливо выраженный и достаточно рациональный характер. Так, относительно благополучная молодежь тяготеет к либерально-рыночным ценностям (17,1% этой молодежи нравится жизнь в современной России, 5,0% — не нравится) , менее благополучная — к национал-патриотическим ценностям (соответственно 7,0% против 13,3%) , неблагополучная — к социалистическим (4,5%, против 37,5%) .

Такая же тенденция прослеживается и в отношении возможностей соответствующих групп молодежи добиться в жизни определенных целей. Так, среди молодых “либералов” уже 40,7% добились “хорошего образования” , а всего 4,7% считают, что вряд ли смогут его когда-нибудь добиться; среди “националистов” — эти цифры, соответственно, 35,0% и 9,7%. Ниже шансы “националистов” на получение хорошей работы (у 16,0% по их самооценкам этих шансов нет) . Но особенно сильна корреляция с такими жизненными целями, как “создать собственный бизнес” и “стать богатым человеком” . Фактически, та небольшая часть молодежи, которая уже добилась названных целей, придерживается либеральных ценностей (соответственно 16,7% и 6,2% среди либералов, в других группах, выделенных по типам сознания эти цифры исчезающе малы — в среднем менее 3-4% в первом случае и около 1% — во втором) . Среди либерально ориентированной молодежи значительное большинство (30,3%) составляют те, кто считает, что выиграли от проводившихся в России реформ, а 6,7% — те, кто считает, что проиграли (см. табл. 11) .

Таблица 11

Идейно-политическая идентификация молодежи в зависимости от того, считают ли они себя выигравшими или проигравшими от реформ, в %

Среди конкретных социально-профессиональных групп молодежи приверженность различным идейно-политическим течениям выглядит следующим образом (см. табл. 12) .

Сторонники либеральных ценностей, как и следовало ожидать, сконцентрированы в основном в группе предпринимателей и студентов. Идеям социализма симпатизируют, в большей степени, молодые военные и сотрудники правоохранительных органов, жители села и рабочие. Сторонников самостоятельного русского пути развития больше, чем в других группах, у тех же военных, предпринимателей, а также ИТР.

Среди молодежи оказалось чрезвычайно много тех, кто вообще избежал четко выраженной самоидентификации с политическим спектром, определив себя как центристов (26,2%) . В наибольшей степени “плюралистична” молодая интеллигенция: гуманитарная и техническая. Соответственно, 33,2% и 32,3% из их числа причислили себя к сторонникам сочетания различных идей и доктрин.

Таблица 12

Доля различных социально-профессиональных групп молодежи, считающих себя сторонниками различных идейно-политических течений, в %

  В целом же, границы между представителями различных идейно-политических течений носят весьма подвижный характер. Во всяком случае, архаичное деление общества на “коммунистов” и “реформаторов” в меньшей степени соответствует ментальности современной молодежи, нежели более политизированного старшего поколения. Скажем, те же молодые “либералы” по ряду параметров мало чем отличаются от тех, кто назвал себя сторонником “самостоятельного русского пути” . А это означает, что в перспективе возможно достижение консенсуса, если и не полного, то, по крайней мере, по базовым, фундаментальным ценностям и институтам. Этот консенсус, очевидно, будет достигнут на путях синтеза социально-либеральных и национальных идей, поскольку молодежь хочет жить в свободной, богатой, но одновременно и великой стране.

И ещё на одном вопросе следует остановиться особо. Речь идет о том, что время от времени в различных газетных публикациях насаждается мнение о широком распространении среди российской молодежи фашистской идеологии. Что же в этом смысле показывают результаты социологического исследования?

Подавляющее большинство россиян (88,3%) относится к людям, использующим фашистскую символику и исповедующим идеи фашизма, отрицательно, в т.ч. 62,9% из них — крайне негативно. Относятся положительно к фашистской символике и фашистам лишь 1,2% россиян (в т.ч. очень одобрительно 0,4%) ; “безразлично” — 10,5% россиян. Ситуацию по возрастным группам отражают данные, представленные на рисунке 20.

Как видно, основные возрастные “очаги” , где существуют сторонники фашистской идеологии — молодежные группы до 21 года и 22-26 лет. Но и в этих возрастных группах они не составляют того числа, которое бы позволяло говорить о широком распространении “фашистской заразы” в сознании и поведении современной российской молодежи.

Если говорить о социально-профессиональных группах, то больше всего одобряющих проявления фашизма среди студентов вузов, безработных и рабочих (см. рис. 21) .

Заметим, что сталкиваться с молодыми людьми, исповедующими идеологию фашизма, приходилось лишь 11,7% опрошенных; 77,9% не сталкивались с ними, а 10,4% опрошенных затруднились ответить.

Особо часто сталкивались с молодыми сторонниками фашистской идеологии мужчины — 14,7% (из числа женщин — 9,0%) . Вполне понятно, что с подобными молодыми людьми чаще всего сталкивается сама молодежь, чем представители старшего поколения (см. рис. 22) .

Из состава различных социально-профессиональных групп чаще всего со сторонниками идеологии фашизма сталкивалась гуманитарная и творческая интеллигенция (22,8%) , студенты вузов (30,9%) , военные и сотрудники МВД (27,5%) , работники сферы услуг (17,0%) .

Как складывается ситуация с этим по различным регионам России, отражают Исходя из полученных результатов исследования, думается, есть все основания сделать вывод, что, несмотря на наличие отдельных “очагов” , где имеются сторонники фашистской идеологии среди молодежи, сколь-либо серьезного масштаба распространения этого явления в России нет.

5. Российская молодежь о политических лидерах страны и своей готовности к социальному протесту

В настоящее время в сознании молодежи имеет место “негативный консенсус” в отношении нынешнего состояния России и её будущности. Лишь 8,8% молодых людей верят в то, что Россия в ближайшие 5-10 лет станет экономически процветающей страной, 12,6% — демократически развитым государством, 10,9% — страной, пользующейся высоким авторитетом в мире. То есть свойственный молодежи жизненный оптимизм явно не распространяется на российское государство, на скорую возможность его выхода из кризисного состояния.

В результате, как и большинство населения России, молодежь поддерживает идею о том, что России нужна “сильная личность” , которая наведет порядок в стране (53,7% — “за” при 18,9% — “против” ) . Впрочем и обратный тезис, что России нужна не диктатура отдельной личности, а опора на демократические институты и законы, получил примерно такую же поддержку (соответственно 50,8% и 14,0%) . Как и старшее поколение, молодежь пока далеко не определилась по вопросу о том, при каком политическом строе она хотела бы жить. Главный вопрос — это как совместить две ведущие ценности: индивидуальную свободу и национальный порядок, способный обеспечить конкурентоспособность России в современном мире. По крайней мере ясно, что та форма диктатуры “сильной личности” , которая приведет к усилению вмешательства с чьей-либо стороны в частную жизнь молодежи, будет ею отвергнута.

Ориентация на “сильную руку” во многом связана с тем, что современная молодежь не видит того, чтобы деятельность власти, профессиональной корпорации политиков как-то способствовала реализации её целей и установок. Так, по мнению почти половины опрошенных (48%) нынешние реформы в России не проводятся в интересах молодежи. Противоположной точки зрения придерживаются только 11,5%. Молодые россияне полагают, что именно власть, политики виноваты в том, что нарушение законов стало в стране нормой. Косвенно об этом свидетельствует тот факт, что 40,7% опрошенных согласились с тем, что “законы, конечно, надо соблюдать, даже если они устарели, но только если это делают и сами представители органов власти” . И это при том, что с точки зрения половины молодежи (50,8%) России нужна опора на демократические институты и законы, которым должны подчиняться все.

Формированию мнения о политике как о сфере чуждой и далекой от интересов молодежи в немалой степени способствуют представления о низких профессиональных и моральных качествах тех, кто сегодня находится “во власти” . Так, 40,0% опрошенных согласились с утверждением, что “сегодня нами управляет в основном старая номенклатура. Такое положение нельзя долго терпеть. Необходимы радикальные перемены, направленные на приход к власти молодого поколения политиков” .

В то же время нельзя трактовать подобное отношение к нынешней власти как проявление “конфликта поколений” , своего рода призыв к молодежной революции. В частности, почти 38,2% молодежи полагает, что сейчас у власти находится как раз “новая молодая номенклатура” , у которой есть деньги, “но мало политического опыта для управления регионами и страной в целом” . Как видим, критерий профессионализма для людей, которые должны, по мнению молодежи, управлять страной, и здесь является определяющим.

На открытый вопрос: “Есть ли среди российских политиков человек, которому Вы доверяете?” — 56,5% молодых людей дали отрицательный ответ, а ещё 23,3% затруднились ответить. Лишь 20% молодежи смогли зафиксировать позитивное отношение к тем или иным персонажам современной российской политики.

Крайне низки и “рейтинги” основных кандидатов на президентский мандат 2000 года. Почти 40% молодежи пока не видит достойного, по их мнению, кандидата на эту должность. Впрочем, и значительная часть более старших возрастных групп (36,2%) разделяют эту точку зрения (см. табл. 13) .

Таблица 13

Кого хотели бы видеть будущим президентом России молодежь и старшее поколение, в %

Весьма характерно, что наибольший скепсис в отношении российской политической элиты проявляет самая социально “продвинутая” группа молодежи — молодые предприниматели. Почти половина из них не смогла или не захотела отдать предпочтение кому-либо из потенциальных претендентов на “ельцинское наследие” .

Из числа тех, кто все же смог определиться в своем выборе, как явствует из вышеприведенных данных, молодые отдают предпочтение Б.  Немцову, Ю.  Лужкову, Г.  Явлинскому и А.  Лебедю. У старших возрастных групп лидируют те же персонажи, но в несколько иной последовательности. (Следует учесть при этом, что в электорате Г.  Зюганова, впрочем как и некоторых других политиков, заметную долю сторонников составляют люди пенсионного возраста, которые в ходе настоящего исследования не опрашивались) .

Тот факт, что наибольшей симпатией у молодежи пользуются Б.  Немцов и Ю.  Лужков, скорее всего не случаен. Оба они, вне зависимости от реальных политических, человеческих, деловых качеств, олицетворяют определенные общественные ожидания, определенный общественный запрос. Так, если первый из них олицетворяет в общественном мнении стремление проводить более справедливые реформы, целеустремленность власти, её открытый стиль в общении с народом, то второй — профессионала-управленца, соединяющего в своей деятельности различные социальные идеи и проекты. Напротив, популярность политиков, отличающихся радикализмом, в молодежной среде весьма низка: у А.  Чубайса поддержка составляет всего 1,0%, у В.  Жириновского — 4,1%, у Г.  Зюганова — 4,4%.

При этом поддержка Б.  Немцова, Ю.  Лужкова и Г.  Явлинского достаточно велика даже в тех группах молодежи, которые характеризуют свое материальное положение как плохое. Напротив, поддержка Б.  Ельцина практически ограничивается той небольшой частью молодежи, которая оценивает свое материальное положение как благополучное (см. табл. 14) .

Таблица 14

Политические предпочтения молодежи в зависимости от уровня материального благосостояния, в %

Что касается А. Лебедя, то ему также симпатизируют как “адаптанты” , так и “дезадаптанты” , в основном представители военных, жителей села, работников сферы услуг и торговли.

Один из принципиальных вопросов, все активнее обсуждаемый в последнее время, это вопрос о возможности радикализации современной молодежи. Результаты исследования не дают на него однозначного ответа. С одной стороны, значительная часть молодежи инертна. Но с другой — среди активной её части прослеживаются разновекторные тенденции. В частности, на вопрос о том, как они поведут себя в случае ухудшения условий жизни, были получены следующие ответы (см. табл. 15) .

Таблица 15

Возможные формы реагирования молодежи и старшего поколения на ухудшение условий жизни, в %

Как явствует из вышеприведенных данных, подавляющее большинство среди молодежи (как и среди старших) — это те, кто коллективным формам социального протеста предпочитает индивидуальную адаптацию к возможному ухудшению условий жизни. Так, 62,2% намерено в этом случае изыскивать способы дополнительного заработка. Велика также доля тех, кто готов эмигрировать из страны. Она более чем в два раза превосходит аналогичные показатели у старших возрастных групп — соответственно 11,8% и 4,7%. Вместе с тем, достаточно заметная часть молодежи внутренне готова и к коллективным радикальным способам отстаивания собственных интересов: 8,0% готовы участвовать во всевозможных акциях протеста, а 6,1% даже взяться за оружие.

Понятно, что от гипотетической готовности “взяться за оружие” до реального его применения — дистанция огромная. Но сам факт такой готовности заслуживает внимания. Как и то, что молодежь гораздо скептичнее настроена по отношению к коллективным конституционным способам отстаивания своих интересов, чем старшее поколение, у которого доверие к эффективности такого рода действий более чем в два раза выше. Обращает на себя внимание и то, что в некоторых социальных группах молодежи уровень протестного потенциала превосходит средние показатели по всему массиву опрошенных. Это, прежде всего, жители села, офицеры армии и милиции, работники сферы услуг и торговли, гуманитарная и творческая интеллигенция (см. табл. 16) .

Таблица 16

Возможные способы отстаивания собственных интересов различными социально-профессиональными группами молодежи, в %

Причем, как выяснилось, — это не только те, кто не вписался в нынешние реалии. Самым решительным образом настроена немалая часть и тех, кто считает свое материальное положение сегодня вполне благополучным (см. табл. 17) .

Из данных можно сделать вывод, что при определенных условиях к радикальным способам отстаивания собственных интересов могут прибегнуть не только “дезадаптанты” , но и та часть молодежи, которой уже есть что терять, либо те, кто надеется получить “место под солнцем” , но чьи надежды по тем или иным причинам не могут реализоваться.

И тем не менее, даже при ухудшении социального фона вероятность резкой радикализации значительной части молодежи сравнительно невелика. Прежде всего, по причине крайне низкого уровня её самоорганизации. Нет ни “горизонтальных” связей, ни субъектов, способных консолидировать хотя бы активную часть молодежи. Все попытки сначала реанимировать комсомол, а затем создать партии и движения, представляющие интересы собственно молодежи, по существу провалились. Те же немногие представители молодежного “неформалитета” , которые активно заявили о себе в начале 90-х годов, либо интегрировались во власть, либо оказались на обочине политической жизни.

То же самое можно сказать и о молодежной субкультуре. Хотя внешне формирование этой субкультуры идет весьма интенсивно, но в ней практически полностью отсутствует социальный и политический контекст. Все молодежные кумиры, так же как и неформалы начала 90-х годов, либо вошли в правящий истеблишмент, либо выпали по тем или иным причинам из поля общественного внимания.

Таблица 17

Возможные способы отстаивания молодежью собственных интересов в зависимости от уровня материального благосостояния, в %

Сказанное, однако, вовсе не означает, что вхождение в жизнь нынешнего и особенно следующего поколения молодежи, будет проходить бесконфликтно. Повышение требований к образованию и квалификации, заметное снижение спроса на рабочую силу в сфере финансов, бизнеса, торговли (то есть именно в тех сферах, которым отдает предпочтение подавляющее число молодежи) уже сейчас начинает сказываться, вызывая беспокойство молодых людей за свое будущее. С учетом этих процессов можно с большой долей вероятности прогнозировать нарастание подспудных поколенческих конфликтов, протекающих пока в латентных формах.

Подобные конфликты могут обостряться, если будут подогреваться политическими средствами, наподобие того, как это имело место в ходе президентской кампании 1996 г., когда молодежь новой России фактически противопоставлялась “консервативному старшему поколению” . То есть имела место открытая апелляция к “молодежному шовинизму” . И нет никаких гарантий, что новое поколение, половина которого, с одной стороны, убеждено в том, что ему удастся добиться в жизни большего, чем поколению их родителей, а с другой, уверено, что “современный мир жесток и чтобы выжить и преуспеть, необходимо драться за свое место в нем” , не попытается реализовать свои намерения практически.

6. О национально-этнических установках молодых россиян

При исследовании ряда национально-этнических установок молодежи авторы доклада исходили из того, что одним из наиболее распространенных критериев оценки этноцентризма является отношение к межнациональным бракам. Данные исследования свидетельствуют о том, что в этнических взглядах населения не произошло изменений под влиянием распада СССР и национальных конфликтов . Считают, что брак следует заключать только с представителем своей национальности 10,1% молодежи и 9,8% старшего поколения; за межнациональные браки 75,7% молодежи и 74,6% старшего поколения (соответственно 14,2% и 15,6% затруднились ответить) .

Подобная позиция отнюдь не означает национально-этнической индифферентности молодежи, о чем свидетельствует противоречивое восприятие ею “изъятия” из паспорта РФ нового образца графы о национальности. Общественное мнение как молодежи, так и старшего поколения по данному вопросу по существу раскололось (см. рис. 24) .

Как показывают сопоставления с предыдущими опросами РНИСиНП, полученное распределение голосов по поводу фиксации национальной принадлежности в паспорте остается достаточно устойчивым. Оно, безусловно, связано с соотношением гражданского и этнического самосознания россиян и характеризует в определенной степени состояние политической ориентации в российском обществе. Позиция по этому вопросу может быть интерпретирована в качестве одного из индикаторов стремления защитить этническую идентификацию, с одной стороны, или усилить гражданскую идентификацию, с другой. Если оценить приведенные результаты опроса, то получается, что окончательный выбор в массовом сознании молодежи в целом пока еще не сделан ни в пользу одного, ни в пользу другого варианта.

Рассматривая вопрос о преобладании этнонациональных или гражданских установок в сознании молодежи, следует обратить внимание на весьма большой разброс соответствующих показателей в зависимости от места проведения опроса. Из всех регионов, в которых проводился опрос, только в пяти наблюдается ситуация, близкая к общероссийской. В четырех регионах наблюдается отчетливое преобладание этнонациональных установок и в пяти — преобладание общегражданских позиций. Приведем данные по этим “отклоняющимся” регионам в порядке убывания этнонациональной установки (см. табл. 18) .

Заметим, что в ряде регионов и особенно в национальных республиках, где проводился опрос (Татарстан и Республика Коми) , наблюдается весьма существенное отклонение от общероссийских данных в пользу суждения о свободном выборе фиксации национальной принадлежности граждан по их желанию. В столице Татарстана Казани это отклонение составляет + 13,4%, а в столице Коми Сыктывкаре + 5,2%.

Таблица 18

Соотношение этнонациональной и общегражданской установок в сознании молодежи по ряду регионов РФ, в %

Стоит отметить, что ситуация с преобладанием общегражданских или этнонациональных установок не является однозначной даже при сопоставлении с национальными республиками — субъектами РФ. Если в Коми явно, а в Татарстане незначительно преобладает общегражданская установка, то в таких регионах, как Дальний Восток, Северный Кавказ и Волго-Вятский р-н, преобладает этнонациональная установка.

Более развернутое представление о национально-этнических установках молодежи дают их ответы на открытые вопросы анкеты о симпатиях и антипатиях к представителям иных национальностей и различным государствам.

Представим два ряда национальных групп, к которым наиболее значимо выражена симпатия и антипатия опрошенных (см. табл. 19) .

Таблица 19

К людям какой национальности россияне испытывают чувство наибольшей симпатии или антипатии, в %

А) Симпатии

Б) Антипатии

Наиболее важный результат, вытекающий из полученных данных, состоит в том, что 11,0% молодежи испытывают чувство симпатии ко всем национальностям и почти 20% не испытывают отрицательных чувств к представителям иных национальных групп. Заметим также, что шесть национальных групп (белорусы, немцы, французы, итальянцы, англичане и японцы) попадают в перечень наций, вызывающих только симпатии, что является еще одним подтверждением структурных изменений в национальном самосознании россиян в целом и русских в частности.

Обращает на себя внимание тот факт, что антипатии российской молодежи переместились в сторону античеченских настроений, которые обобщаются в виде негативного отношения к кавказцам вообще. Причем, антикавказский синдром вытесняет синдром антисемитизма.

Вопрос о “дружественных” и “враждебных” государствах задавался также в открытой форме . Иначе говоря, респондентам не навязывался некий перечень государств, составленный заранее. Он образовался в результате спонтанного выражения индивидуальных мнений (см. табл. 20) .

Таблица 20

Какие государства россияне считают дружественными и какие враждебными для России, в %

А) Дружественные государства

Б) Враждебные государства

Во-первых обращает на себя внимание, что довольно большая группа государств рассматривается молодежью в качестве дружественных стран, при этом список которых возглавляет Беларусь. В числе первых в этом списке находится и Украина. Во-вторых, в массовом сознании россиян не происходит полного отождествления национальных общностей и соответствующих государств. Так, Германия и Япония попадают в список “враждебных” государств, но к немцам и японцам не выражается чувство антипатии. В-третьих, к ряду стран (США, Германия, Япония, Китай, Израиль, Турция) зафиксировано двойственное отношение. Они оказываются в обоих списках сразу. Так, США занимает у молодежи второе место в числе дружественных государств и первое место в числе “враждебных” . Это обстоятельство выражает, скорее всего, не только определенные изменения внешнеполитического курса России, но и неопределенность позиции самих США по ряду существенных вопросов российско-американских отношений.

В отличие от других стран, к которым молодежь проявляет двойственное отношение, Германия имеет позитивный баланс положительных и отрицательных оценок, то есть она оценивается преимущественно как дружественная страна, что еще раз подтверждает вывод, сделанный на материалах прошлых исследований РНИСиНП, о преодолении образа врага по отношению к этой стране и формированию новых психологических установок в сознании послевоенных поколений россиян. Заметим, наконец, что в старшей возрастной группе более высокие оценки даны Украине, Финляндии и Индии — странам, либо входившим в СССР, либо традиционно дружественным по отношению к Советскому Союзу. В молодежной среде более высокие оценки даны Франции, Англии, Италии и Чехии. Примечательно и то, что среди молодежи менее явно выражены все настроения “анти” , в том числе антиамериканские и антияпонские.

Независимо от симпатий и антипатий молодежи к людям различных национальностей, равно как и различным зарубежным государствам, её бытовая и социальная неустроенность подчас стимулирует к поиску возможностей выезда из страны (см. рис. 25) .

Прежде всего обратим внимание на то, что только 10,2% молодых людей заявляют о желании “уехать за рубеж навсегда” против 20,7%, у которых “нет желания жить в зарубежье” . В старшей возрастной группе это соотношение иное: соответственно 5,2% и 48,3%. Что касается выезда на заработки, то такое желание высказывает каждый четвертый молодой человек (почти столько же и среди старшего поколения) . Примерно аналогичная доля среди молодежи и тех, кто хотел бы поехать на учебу.

Те, кто хотели бы выехать из России по различным мотивам, предпочитают в основном семь стран миграции (см. табл. 21) .

Таблица 21

В какие зарубежные страны хотели бы выехать россияне, в %

7. Религиозность российской молодежи

Анализ религиозности российской молодежи позволяет прежде всего констатировать новое — по сравнению с данными доперестроечного периода — явление. Речь идет о преодолении ранее бытовавших среди молодежи отрицательных, насаждаемых школьными программами и атеистическим воспитанием в целом, стереотипов (вроде того, что “религия мешает развитию науки” , “религия — удел старушек” и т.д.) .

Если еще 10-15 лет тому назад среди всех возрастных групп самый низкий показатель религиозности (1-2%) был среди молодых (среди взрослых — около 10%) , то ныне возрастные различия не влияют сколько-нибудь заметно на религиозность населения. В этом можно убедиться по ответам респондентов всех мировоззренческих групп. Так, верующих в Бога среди опрошенной молодежи оказалось 32,1%, а среди взрослых — 34,9%; колеблющихся между верой и неверием соответственно 27% и 27,6%; безразлично относящихся к религии 13,9% и 14,7%; неверующих — 14,6% и 13,5%. Относительно заметная разница фиксируется лишь среди верующих в сверхъестественные силы (соответственно 12,4% и 9,3%) , что, видимо, связано с увлечением молодежи различными формами нетрадиционной религиозности, в том числе вневероисповедной мистикой (вера в общение с духами, магию, знахарство, гадание, колдовство, астрологию) . Разжиганию отмеченного интереса к оккультизму, эзотерическим направлениям содействует и распространяемая в последнее время в изрядном количестве оккультная литература, пользующаяся повышенным спросом, особенно среди молодежи и женщин.

Для объективного понимания роли и места религии в сознании молодежи важно учесть и то, что значительное число молодых людей — отнюдь не только верующих в Бога, но и представителей других мировоззренческих групп, включая индифферентных и неверующих, — считает себя сторонниками традиционных религий .

Сказывается здесь среди прочих причин тесная связь религиозного и национального самосознания. Отрицая свою религиозность при мировоззренческой самоидентификации, молодежь в то же время относит себя к приверженцам традиционных религиозных объединений . Таким образом, скажем, православие или ислам воспринимаются не только как собственно религиозная система, а как естественная культурная среда, национальный образ жизни (“русский — поэтому православный” , “татарин — поэтому мусульманин” ) . Так, к православным отнесли себя не только 56,2% колеблющихся, 24,1% верующих в сверхъестественные cилы, но и 8,8% индифферентных и даже 2,1% неверующих молодых людей.

Особо подчеркнем и то, что само мировоззрение, в том числе и религиозное, многих молодых людей далеко от “монолитности” , его характеризует довольно сложная структура и размытость. Например, к колеблющимся между верой и неверием отнесли себя 32,7% православных, 30,0% мусульман, 14,3% протестантов; к верующим в сверхъестественные силы 6,5% православных, 6,7% мусульман, 6,3% католиков, 10,0% иудеев, а также 37,7% верующих, не принадлежащих к какой-либо конкретной конфессии.

Уважение к своим национально-конфессиональным традициям, однако, вовсе не переходит в готовность слепо и беспрекословно следовать социально-политическим и духовным предписаниям религиозных руководителей. Рассмотрим эти проблемы подробнее. Тем интереснее проследить, каким видится место религиозных организаций нынешней молодежи в новых условиях общественно-политической жизни России. Так, на вопрос: “Какую роль, по Вашему мнению, должны играть религиозные организации в духовной и общественной жизни нашей страны?” , ответы распределились следующим образом. За активную роль конфессий именно в общественно-политической жизни общества высказалось лишь 5,4% молодых респондентов. Значительно больше (24,0%) считают, что деятельность конфессий должна быть направлена только на удовлетворение религиозных потребностей верующих, и почти половина (49,2%) молодых людей полагает, что деятельность конфессий должна быть строго ограничена — служить укреплению духовности и нравственности в обществе. Сходные ответы были получены и среди взрослого населения (соответственно 7,0%; 24,0%; 59,7%) .

Популярность этого тезиса в общественном мнении молодежи подтверждает и то, что в поддержку духовно-нравственной деятельности религиозных организаций выступают представители всех мировоззренческих групп (верующие в Бога — 56,1%, колеблющиеся — 52,4%, верующие в сверхъестественные силы — 58,4%, индифферентные — 35,0%, неверующие — 34,2%) , а также конфессиональных групп (православных — 56,0%, мусульман — 60,0%, католиков 75,0%, протестантов — 64,3%, буддистов — 50,0%) .

Таким образом, большинство молодежи, положительно относясь к возрастанию влияния религиозных организаций, фактически выражает пожелание, чтобы религиозные организации четко определили свое место в общественной жизни и не вмешивались в сферы, лежащие вне их компетенции . Эти настроения и мнения, кстати, воплощаются также в гражданские действия, политическое поведение населения, что можно проиллюстрировать, например, на отношении верующих к политическим объединениям на конфессиональной основе. Напомним, что на парламентских выборах в декабре 1995 года “Христианско-демократический союз — христиане России” набрали лишь 0,3% голосов электората, общероссийское мусульманское движение “Нур” 0,6%, а общественно-политическое движение “Союз мусульман России” даже не смогло собрать подписи для участия в выборах.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и другую, пока недостаточно проявляемую тенденцию: наличие хотя и малого числа респондентов в мировоззренческих и конфессиональных группах, выступающих за активную роль конфессий в собственно мирской сфере — общественно-политической жизни (среди верующих в Бога 10,9%, верующих в сверхъестественные силы — 3,7%, православных — 8,0%, мусульман — 10,0%) . Подобные, по сути клерикальные настроения и ориентации, могут при определенных условиях (ущемление национальных чувств, нарушение конституционных принципов, в первую очередь равенства религиозных организаций перед законом, использование религиозных чувств экстремистскими лидерами и т.д.) расшириться. Современная жизнь (увы!) дает основания для таких мрачных предположений.

Довольно чуткое и заинтересованное отношение верующая молодежь проявляет к разным аспектам политического бытия конфессий, в том числе государственно-церковным отношениям. Интересно в этой связи проследить, насколько уважительно в стране, где Конституция провозглашает светский характер государства, равенство конфессий перед законом, верующая молодежь, как и население в целом, воспринимает идеи религиозного плюрализма. Разумеется, тут перекрещиваются интересы различных религиозных организаций, поэтому восприятие и трактовка этой проблемы не могут быть одинаковыми. И все же главное, как показало исследование, то, что, в отличие от некоторых религиозных руководителей, население, в том числе молодое, не соглашается с идеей исключительности одной религии. Тезис о том, что православие должно стать государственной религией, разделяют 11,5% молодых респондентов и 16,3% взрослых. Равенство религий перед законом, независимо от их вероучения и истории, поддержали 40,0% молодых и 40,8% взрослых. Готовы отдать предпочтение традиционным религиям, ограничивая деятельность новых конфессий, соответственно 23,2% и 28,2%.

Как видим, хотя в нашем обществе несколько поутихли дискуссии, связанные с миссионерской деятельностью зарубежных религиозных организаций, как и доморощенных новых конфессий, но в общественном мнении (разделяемом почти четвертью опрошенных) существует на этот счет устойчивый иммунитет.

Примечательны суждения на этот счет в мировоззренческих и конфессиональных группах. Больше всего поддерживают идею придать православию государственный статус верующие в Бога (17,4%) , а наименее расположены к этому верующие в сверхъестественные силы (5,7%) . За равенство религий выступает большинство во всех мировоззренческих группах с удивительно равными показателями — около среднего значения по молодежной выборке 40,0%. Знаменательно, что аналогичный показатель также среди взрослого населения — 40,8%. Среди сторонников оказывать предпочтение традиционным религиям выявился известный разброс мнений от 22,0% (верующие в Бога) до 18,5% (неверующие) .

В конфессиональных группах государственный статус православия готовы поддержать 18,4% православных и 5,6% буддистов при полном отказе от этого респондентов-мусульман, католиков, протестантов, иудеев. Идея равенства религий нашла более значительную и довольно дружную поддержку, хотя и с разными показателями, у 37,0% православных, 44,0% буддистов, 57,1% протестантов, 70,0% иудеев, 80, % мусульман. За предпочтение традиционным религиям высказались, естественно, представители этих же конфессий — православные 24,2%, мусульмане 20,0%, буддисты 22,2% и только 14,3% протестантов.

Для понимания роли религии в мировоззрении молодежи важны толкования ею нравственных сдержек, характера возможных действий в различных жизненных ситуациях, в том числе неординарных. Вниманию молодежи был предложен перечень действий, не поощряемых общественной моралью, тем более религиозной. Сравнение ориентаций и действий верующей молодежи с общими данными по выборке наглядно показывает, как это ни парадоксально, что в отношении к сомнительным мирским “развлечениям” , и даже к девиантным формам поведения, нет принципиальной разницы в ответах верующей молодежи со средними данными по выборке. Убедиться в том, что отношение к религии, восприятие ее норм и правил в системе ценностей современной молодежи занимает далеко не ведущее место, помогают ее ответы и по другим позициям.

Так, на вопрос: “Чем Вы занимаетесь в свободное время?” лишь 3,2% опрошенных ответили “посещаю церковь (религиозные объединения) ” . При этом среди конфессиональных групп наиболее склонны посещать религиозную обитель молодые мусульмане (13,3%) и протестанты (57,1%) . Менее популярным у молодежи в плане проведения досуга, чем посещение церкви, является только посещение политических организаций (0,4%) . Заметим, что, хотя к православным себя относят 46,3% опрошенной молодежи, около 4,0% из них посещают церковь. На вопрос: “Каков Ваш обычный круг неформального общения?” только 4,4% ответили “единомышленники, разделяющие мои религиозные и политические взгляды” .

Рассматриваемая проблема очевидного “обмирщения” ценностей и предпочтений молодежи может быть раскрыта и путем анализа ответов на вопрос об ее идеалах. Так, если только у 22,0% опрошенных в жизни есть идеал, которому бы хотелось подражать, то из них лишь у 11,4% в качестве идеала для подражания выступает духовный наставник.

На вопрос “С кем бы Вы могли поделиться своими самыми сокровенными мыслями?” лишь 3,4% опрошенных назвали духовного наставника. Небезынтересно, что среди верующих в сверхъестественные силы этот показатель составил 6,9%, то есть в два раза больше, чем в среднем. Видимо, это говорит о том, что в их жизни большую роль играют новоявленные идолы, гуру, современные “колдуны” и т.д.

Обратимся далее к кругу вопросов, раскрывающему взаимоотношения конфессионально-мировоззренческих факторов с социально-экономическими, политическими установками и ориентациями молодежи. В частности, ответы во всех мировоззренческих группах будь то верующая, колеблющаяся, индифферентная или неверующая молодежь — выявили одну общую тенденцию: тех, кто считает, что проиграл от проводимых в России реформ, значительно больше, чем тех, кто считает, что выиграл от них. Однако среди верующих в Бога это противоречие менее острое: выигравших — 13,6%, а проигравших — 20,4%, среди неверующих соответственно 12,5% и 33,8%. Ещё более разительные ответы получены на вопрос: проводятся ли нынешние реформы в России в интересах молодежи, будущего страны. В различных мировоззренческих группах ответы отличаются значительной убежденностью в том, что реформы не соответствуют интересам молодежи, будущего страны. Так считают 46,6% верующих в Бога (уверены в таком соответствии только 12,3%) , 43,6% колеблющихся (считают, что соответствуют, 12,2%) , 49,0% верующих в сверхъестественные силы (считают, что соответствуют, 11,8%) , 53,7% неверующих (считают, что соответствуют, 11,0%) .

Примечательно, что на фоне отсутствия оптимизма среди значительной части молодежи относительно судеб своей страны все же верующие чуть менее пессимистично оценивают перспективы развития России в ближайшие 5-10 лет.

Более сдержанная позиция молодых верующих проявляется и по другим позициям. Например, в ответах на вопрос, нравится ли им в целом сегодняшняя жизнь в России, безоговорочное “да” высказали 9,2% верующих и 6,8% неверующих. Сравнительно большая склонность и тяга верующей молодежи к спокойному образу жизни, вечным жизненным ценностям проявилась и в том, что среди достижений желаемого в различных сферах наибольший интерес у нее, впрочем, как и у всей молодежи, вызывают получение хорошего образования, создание счастливой семьи, занятие любимым делом.

Определенные различия между верующей и неверующей молодежью сказываются и в степени проявления интереса к политике (среди группы неверующих в 1,5 раза больше, чем в группе верующих, тех, кто внимательно следит за политической информацией в стране) , а также в степени участия в работе политических партий, митингах, демонстрациях, забастовках и т.д. (в течение последнего года группа неверующих в два раза больше участвовала в подобных акциях) . Исследование также показало, что верующие менее склонны к открытым формам протеста. Показательна в этой связи возможная реакция мировоззренческих групп в случае значительного ухудшения жизни молодежи и их семей. Готовы при таком повороте событий принять участие в различных акциях протеста 8,2% верующих в Бога, 4,9% колеблющихся, 4,1% верующих в сверхъестественные силы, 9,5% безразлично относящихся к религии и 15,7% неверующих.

В группе верующих больше проявляется и патриархальное, исконно русское понимание “правильности” (справедливости) норм социального общежития, что продемонстрировали ответы на вопрос о том, как надо относиться к Закону. Среди склонных его соблюдать во всех случаях, даже если он не вполне соответствует сегодняшним реальностям, верующих в Бога и в сверхъестественные силы меньше, чем безразличных и неверующих (7,9% и 8,2% против 13,9% и 11,0%) . Значительно ближе для верующих идея “не так важно, соответствует ли что-либо закону или нет, — главное, чтобы это было справедливо” (соответственно 36,5% и 42,4% против 28,1% и 28,8%) .

Итак, религиозность, как и все мировоззрение современной молодежи, имеет довольно сложную структуру. При общем возрастании по сравнению с прошлыми десятилетиями числа верующих, среди молодых людей выявляется довольно значительная часть (более 50%) неопределившихся — колеблющихся между верой и неверием, а также индифферентных и верящих в безликие сверхъестественные силы. Нерелигиозный тип мировоззрения продолжает занимать значительное место в сознании молодежи. Сама же религиозная молодежь в большей мере выступает за сохранение семейных и национальных ценностей, и, при всей озабоченности злободневными общественно-политическими реалиями, не готова в настоящее время к их решительной переделке.

8. Современная молодежь в зеркале общения и досуговых интересов

В ходе анализа результатов исследования была предпринята попытка типологизации современной молодежи по трём составляющим социальной жизни человека: межличностное общение, развлекательно-рекреационные контакты (помимо линии семья—учеба—работа) и общественная деятельность, прежде всего — политическая или религиозная.

Все эти разновидности общения присутствуют в повседневной жизни молодого человека как в чистом виде, так и в форме взаимопроникновений. Поэтому, с учетом нарастания от типа к типу многообразия социальных связей, предлагаемая типология выглядит следующим образом.

Первый тип условно назван нами “СЕМЬЯНИН” . Для молодых людей этого типа характерен достаточно узкий и традиционный круг общения, ориентация в основном на устойчивые контакты с родственниками, соседями и знакомыми, в отдельных случаях — с коллегами по работе (учебе) , а также простые и “домашние” формы досуга (чтение, телевидение, радио, газеты, работа по дому и просто отдых) . Среди нынешней молодежи этот тип не является широко распространенным и насчитывает порядка 12% респондентов.

Второй тип, распространенность которого несопоставимо шире (около 30% молодежи) —“Общительный” , который, в отличие от более замкнутого “семьянина” , ориентируется прежде всего на контакты с широким кругом друзей. Представители этого типа используют более продвинутые формы досуга — компьютер, музыка, хобби. Обязательные и регулярные встречи с друзьями становятся здесь едва ли не доминирующей формой социальной жизни.

Третий тип (примерно 25% респондентов) подразумевает наличие в жизни молодых людей регулярных социальных контактов вне устоявшегося семейно-дружеского круга и может быть назван “РАЗВЛЕКАЮЩИМСЯ” . Его представители не только пассивно общаются с друзьями, но и совместно посещают кино, театры, концерты, кафе, бары и молодежные клубы. Развлекательно-потребительский аспект общения и досуга становится для них очень значимым. Среди “развлекающихся” наиболее высока доля поклонников современной музыки.

Четвертый тип молодёжи можно определить как “СОЦИАЛЬНО-АКТИВНЫЙ” . Он объединяет около 25% молодых людей, сконцентрированных скорее на развивающих формах общения и досуга (посещение спортклубов, музеев, выставок, занятия в кружках, объединениях по интересам, дополнительные занятия с целью самообразования и т.д.) , чем на простом отдыхе и встречах с друзьями, а отношение к свободному времени здесь становится более избирательным. Подобный образ жизни невозможен без социально-рекреационных затрат (материального, физического и интеллектуального плана) , что придает ему активность и организованность, тем самым дисциплинируя его последователей. “Социально-активный” тип — один из наиболее богатых с точки зрения социального участия, и это сближает его со стилем жизни молодежи, принятым на Западе (речь идет о представителях среднего класса) .

Пятый тип — “ОДУХОТВОРЁННЫЙ” — живет как бы в стороне от социума, ограничиваясь устоявшимися семейно-родственными связями. Именно здесь проявляет себя тенденция изоляции от собственно молодежной среды с неизбежным обеднением досуга, а сама эта среда заменяется кругом духовных или мировоззренческих единомышленников, наставников и т.п. Представители этого типа, как правило, регулярно посещают церковь, другие религиозные собрания или принимают активное участие в работе каких-либо политических объединений. Однако, отметим, что религиозное или политическое участие молодежи 90-х крайне незначительно. “Одухотворённые” насчитывают в общей сложности менее 5% респондентов.

Шестой тип — “ГАРМОНИЧНЫЙ” — означает полноценность социальных связей и охватывает около 4% молодёжи. Наряду с “социально-активным” типом, он предполагает разносторонний образ жизни, который максимально задействует все формы социального общения и досуга, характерные для представителей других вышеупомянутых типов.

Прежде чем перейти к развернутой характеристике каждого типа, заметим, что молодежь все-таки в большей степени ориентирована на друзей, чем на семью. В этом её главное отличие от старшего поколения. Отклонения в распространенности разных типов общения по отдельным регионам (см. табл. 22) связаны как с социально-экономическими факторами (состояние местной экономики, материальное положение и доходы населения) , так и с культурными (традиции, взгляды, предпочтения) . В динамично развивающихся районах страны шансов и возможностей для обогащения социальной жизни у молодежи существенно больше, чем в депрессивных и кризисных зонах.

Таблица 22

Распределение типов социальной коммуникации молодёжи по территориально-экономическим районам, в %

Отдельно хотелось бы остановиться на религиозном и политическом участии молодежи. В целом, такой тип социальных связей охватывает 8,5% молодых людей. Однако, как уже отмечалось, только половина этой группы в действительности регулярно посещает церковь или религиозные собрания, а уж о политических “тусовках” и говорить не приходится: участие в них молодёжи — практически единичные случаи. Общественная деятельность больше накладывает отпечаток на предпочтения молодежи в выборе друзей, замену принятого в молодежной среде круга общения на единомышленников, возрастание роли наставников и духовных учителей в качестве идеала и человека, которому можно доверить самое сокровенное и т.п., чем формирует особый образ жизни. Среди “одухотворенных” и “гармоничных” скрыта немалая доля приверженцев нетрадиционных эзотерических культов, которые постепенно набирают популярность в молодежной среде. Вообще, в трактовке политического и религиозного облика современной молодежи следует придерживаться известной доли осторожности, ни в коем случае не переоценивая значимость этих сторон её жизни. Религиозное или политическое участие пока в основном концентрируется вне сферы основных повседневных интересов молодого россиянина.

Чем же социальная жизнь людей одного типа отличается от социальной жизни других, и какие факторы в конце концов определяют само попадание молодого человека в тот или иной тип?

Начнем с первых двух групп молодежи, ориентированных либо на семью, либо на друзей. В массе своей “семьянин” — это молодой человек, состоящий в браке (до 70% группы) и имеющий детей (61,0%) , который чаще проживает отдельно от родителей с собственной семьей (60,5% при 31,7% в среднем по массиву) . “Общительный” состоит в браке и имеет собственных детей реже (фактически в два раза) и проживает, как правило, совместно с родителями. Тем не менее, больше всего женатых и замужних именно среди тех, кто ограничился семейно-дружеским кругом общения.

Среди погруженных в среду “семья-друзья” доминируют представители более старших молодежных возрастов (24-26 лет) , которые в основном имеют законченное среднеспециальное или высшее образование. В социально-профессиональном плане в этих группах заметно больше рабочих, военнослужащих и работников сферы услуг при явном меньшинстве студенчества и гуманитарной интеллигенции.

Значительная часть “семейных” заявила о том, что материально обеспечена плохо (39,9% при 29,8% в среднем по массиву) . “Общительных” собственное материальное положение скорее удовлетворяет (сказывается меньшая семейная нагрузка и отсутствие детей) . Однако доля хорошо обеспеченных была минимальной именно в этих двух группах, выключенных из активного социального участия. Много молодежи, замкнутой в устоявшемся круге родственно-дружеских связей, выявилось в Москве, а также в Кемерово, Воронеже, Казани, Владивостоке. Проблема мегаполиса, когда одиночество или, напротив, переизбыток общения вынуждают молодежь ограничиваться только межличностными контактами, проявила себя в полной мере — доля ведущих “семейный” образ жизни в столице в два раза опережает среднероссийские показатели.

Таким образом, одним из главных факторов, ограничивающих спектр социальной жизни современной молодежи общением преимущественно с родственниками или друзьями, а также “домашними” формами досуга, является наличие семьи и детей.

По сравнению с теми, кто ориентирован только на семью или друзей, молодежь, избирающая более динамичные типы социальной жизни, несколько иная. До 74% её представителей не состоят в браке, и только пятая часть имеет детей. Возраст молодежи практически не влияет на интенсивность социальной коммуникации. “Развлекающийся” молодой человек может иметь любое образование, в то время как для “социально-активного” характерен более высокий образовательный уровень. Как правило, представители этих типов проживают с родителями, а иногда отдельно, но без семьи, что сильно отличает их от типа “семейной” и “общительной” молодёжи.

Среди “развлекающихся” заметно выделяются жители села (16,3% при 9,2% в среднем по массиву) , а среди “социально-активных” — гуманитарная интеллигенция (17,0% при 11,8% в среднем по массиву) . Развлекательный досуг реже всего прельщает молодых военных, а “социально-активный” тип мало распространен среди рабочих и сельской молодёжи. Наиболее явно в этих двух группах представлено студенчество.

Представители “социально-активного” и “развлекающегося” типов больше склонны к оценке своего материального положения со знаком плюс, что безусловно, влияет на активность социальной жизни, по крайней мере на доступность тех или иных форм общения и досуга. Направляющими факторами в выборе развлекательного или развивающего типа времяпровождения в немалой степени становятся род занятий и уровень материального благосостояния молодежи.

В региональном плане наибольшее распространение подобные типы общения получили в Санкт-Петербурге (причем в развивающей его разновидности — 47,2% при 24,8% в среднем по массиву) . Это лишний раз подтверждает репутацию города как культурной столицы России. Отличилась и южная Россия (правда, уже с явным уклоном в развлекательность) . Популярность молодёжного досуга в виде “танцев и дискотек” , присущего, по данным исследования, жителям сельской местности, подтверждает Ставропольский регион, имеющий тесные связи с сельской культурой.

Активный образ жизни, содержательный досуг, широкий круг общения, наличие развивающих и рекреационных затрат в случае дополненности общественной компонентой (понимаемой нами как религиозное или политическое участие) дает наиболее полноценный тип социальной жизни — “гармоничный” . Социально-демографический портрет “гармоничного” молодого человека максимально приближен к “социально-активному” типу, однако именно “гармоничные” реже всего состоят в браке; чаще это молодые мужчины, чем женщины, и — что, наверное, наиболее важно — здесь шире всего представлены предприниматели. Позиции этой группы (хотя и сравнительно малочисленной) по многим проблемам окружающей действительности достаточно специфичны и нередко отличны от мнений остальных. Менее всего выявилось “гармонично” общающейся молодежи в Кемерово, Сыктывкаре, Воронеже.

Наконец, остановимся на группе “одухотворенных” — людях, избегающих общепринятых в молодежной среде форм социальных контактов (как развлекательного, так и рекреационного плана) , но зато имеющих в своей жизни ярко выраженную доминанту религиозного или — заметно реже — политического участия. Если “гармоничная” молодежь во многом похожа на “социально-активную” , то представители “одухотворенных” избирают скорее “семейный” тип общения (правда, в несколько специфичном варианте — контакты в основном ограничены единомышленниками, разделяющими их взгляды, и ближайшими родственниками) . Семейное, возрастное, а также материальное положение в этих группах фактически идентичны, однако наблюдаются существенные различия в образовательно-профессиональных характеристиках. “Одухотворенные” в большинстве имеют среднее образование, а доля высокообразованной молодежи здесь минимальная по массиву. Заметно преобладание служащих и технического персонала (хотя изоляцию от социума в принципе могут избирать представители любых профессиональных групп, включая студенчество) . В России в целом этот тип социальной жизни распространен не очень широко. Минимальное количество его представителей оказалось в Санкт-Петербурге.

Дополнить социально-демографические портреты различных групп молодёжи целесообразно хотя бы краткой содержательной характеристикой досуга, запросов и ожиданий молодого поколения России, что прояснит контуры каждой из описанных групп.

Чем же заполнен досуг молодежи? Помимо общераспространенных встреч с друзьями (61,5%) , пальму первенства безусловно держит телевидение (55,4%) , ставшее доминирующей формой проведения свободного времени практически для всего населения России. Молодежный рейтинг телевизионных программ представлен в таблице 23.

Добавим, что наименьшая доля тех, кто любит проводить свободное время у телевизора, в группе “одухотворенных” , а наибольшая — в группе “гармоничных” .

Не менее интересными выглядят и читательские предпочтения различных групп молодежи (см. табл. 24) . Чтение является третьей по популярности формой времяпровождения (45,6%) . Заметим, что девять из десяти респондентов все-таки что-то читают, что отрадно само по себе в век телевидения и компьютеров. Более того, социально-активный, одухотворенный и гармоничный типы коммуникации предполагают, что чтение имеет даже некоторый приоритет перед телевидением, оттесняя его на второй план.

В представленной таблице очень наглядно проступает влияние типа социальной жизни на интеллектуальные запросы молодого человека. Заметим однако, что выделенные читательские предпочтения вовсе не означают, что не попавшие в какой-либо “список” группы молодежи не читают тот или иной вид литературы совсем. В данном случае важна сама тенденция, проступающая в общей сумме выборов, где позиции одних групп существенно отличаются от позиций других.

Специфика молодежи, по-разному заполняющей свой досуг, прослеживается и на более глубоком, мировоззренчески-ценностном уровне. Судя по основным ожиданиям, жизненным целям и планам, идеалам и приоритетам, следует вести речь не просто о молодежи как однородной демографической группе, а о принципиально различных типах современной российской молодежи внутри одного поколения.

Таблица 23

Интерес к телевизионным программам в различных группах молодёжи, в %

Таблица 24

Читательские предпочтения различных групп молодёжи, в %

Так, каждый четвертый “семьянин” считает, что вряд ли ему удастся получить хорошее образование (доля тех, в чьих жизненных планах это не значилось, в два раза опережала показатели остальных типов) . В то же время, здесь гораздо выше была установка собственно на семью. Напротив, только один из десяти “социально-активных” молодых людей отказывал себе в возможности иметь хорошее образование; меньше сомнений вызывало и то, что в будущем удастся получить престижную работу (не уверены в этом были только 4,9% представителей данной группы в отличие от трети “семейных” или четверти “общительных” ) . В жизненных планах “развлекающихся” явственно звучал мотив “стать богатым” , в то время как свыше трети “гармоничных” не прочь были прославиться (4,9% в среднем по массиву) . Мотив одиночества и неуверенности в себе прослеживался в группе “одухотворенных” . По сравнению с остальной молодежью, они чаще сомневались, что им удастся создать счастливую семью, побывать в разных странах мира; многие из этой группы не ставили перед собой цель иметь престижную работу, разбогатеть (таких устремлений среди “одухотворенных” было меньше всего) .

В целом, полнота социальной жизни зачастую увязывалась с ориентацией на активно-достиженческие установки в работе: карьера — 20,0% “гармоничных” (11,2% по массиву) ; профессиональный рост — 41,3% “гармоничных” и 33,7% “социально-активных” (24% по массиву) ; инициативность — 30,0% “гармоничных” и 23,1% “социально-активных” (16,8% по массиву) . Молодежь же, ведущая более скромную социальную жизнь, в основном ориентировалась на заработок и комфортность в работе. “Развлекающиеся” желали ещё и того, чтобы работа была престижной и оставляла им больше свободного времени.

Под престижностью профессии понималась в основном юридически-финансовая сфера, однако “развлекающаяся” и “общающаяся” молодежь дополняла свои приоритеты коммерцией, а “социально-активная” — медициной, госслужбой, творчеством. К слову сказать, молодежь, обогащающая свою социальную жизнь содержательным досугом, не только более интеллектуальна, но и более функционально грамотна. Компьютерные навыки “социально-активных” опередили всех и в полтора раза превысили показатели “семейных” , а иностранным языком не владела из них только треть. В социально продвинутых группах доля тех, кто уже побывал за границей или планирует это сделать, максимальна.

Ценностные предпочтения “социально-активного” молодого человека оказались очень близки к стандарту жизни гражданина высокоразвитого общества. В совокупности с остальными жизненными установками, целями и планами они составляют костяк образа жизни представителя формирующегося среднего класса России.

В отличие от большинства остальных, “социально-активная” часть молодого поколения 90-х гораздо определеннее ориентирована на постиндустриальные ценности: интересную работу, свободу, яркую индивидуальность. Именно молодежь, живущая богатой социальной жизнью, чаще считает, что следует иметь только те доходы, которые заработаны честным путем, не переступать моральные нормы, а преуспев, проявлять гуманность, помогая тем, кто менее удачлив. Все это явно в традиции скорее западного, чем нынешнего российского менталитета.

В отличие от данного типа молодежи, которая в действительности живет не только сегодняшним, но и завтрашним днем (и активно готовит себя к нему) , замкнутые в круге преимущественно межличностных связей концентрируют внимание на насущных проблемах своей семьи, а “одухотворенные” вообще живут скорее идеалами и мечтами, чем реальной жизнью. Свыше половины из них при 20-25% у остальной молодежи имеют идеал, который далек от их непосредственного окружения — это духовные наставники, артисты, литературные герои, руководители высокого ранга и т.п. Свои сокровенные мысли они тоже готовы доверить скорее духовному пастырю, чем друзьям или родственникам. Вместе с тем, эти молодые люди очень нуждаются в понимании и доброте: среди человеческих качеств, которые “одухотворенные” больше всего ценят в людях, доброта опередила ум, а отзывчивость набрала максимальную по массиву популярность, что сильно отличает эту группу от остальной молодежи. В то же время, для “семейных” важна ещё и обязательность, для “развлекающихся” — чувство юмора и уверенность в себе, для “социально-активных” — воспитанность, а для “гармоничных” — целеустремленность (во всех случаях эти качества набрали максимум по сравнению с другими типами) .

В заключении можно сказать, что формирующиеся уже сегодня стили общения, мировосприятия, ценностных приоритетов и образа жизни становятся серьезной основой для тенденций развития социальной структуры российского общества и действия факторов, предопределяющих стратификационные процессы. “Потенциальный” средний класс ближайшего будущего страны может составить до трети нынешнего молодого поколения.

ОСНОВНЫЕ выводы

1. Как показало проведенное исследование, российская молодежь в своём подавляющем большинстве плоть от плоти своих родителей, и преемственность этих поколений достаточно очевидна. Она проявляется и в жизненных планах, и в ценностных ориентациях, и в отношении к национальным проблемам и религии. И хотя, разумеется, у поколений “отцов” и “детей” есть определенные отличия, но они не настолько серьезны, чтобы можно было говорить о каком-то конфликте этих поколений.

Отличительные особенности молодежи касаются в основном её качеств как работников, тесно связанного с этим материального положения молодежи, её морального облика и особенностей поведения, а также роли политики в её жизни. Молодежь выгодно отличается от старшего поколения уровнем квалификации, наличием тех знаний и умений, которые высоко ценятся на современном рынке труда, характером трудовых мотиваций, а также готовностью учитывать требования рынка, включая переквалификацию, если это необходимо. Частным случаем этой готовности выступает активность, с которой молодежь приобретает новые знания.

2. Материальное благосостояние молодежи становится всё лучше в отличие от благосостояния поколения их “отцов” , и не удивительно, что молодые люди гораздо оптимистичнее оценивают для себя последствия нынешних экономических реформ. Главная причина этого в том, что основная масса молодежи и профессионально, и организационно, и психологически легче адаптировалась к новым общественно-экономическим отношениям и быстрее нашла способы зарабатывать на жизнь, чем старшее поколение. При этом на плохое материальное положение жалуется прежде всего молодежь, работающая на государственных и приватизированных предприятиях. Наилучшее положение у молодежи, занятой на частных предприятиях.

Различия между благополучной и неблагополучной молодежью углубляются и закрепляются. У молодежи, занятой на частных предприятиях, материальное благосостояние улучшается, а у занятых на государственных предприятиях ухудшается. Не случайно из числа тех, кто уже работает на частных предприятиях, вернуться на государственные предприятия не хотел бы почти никто, зато половина молодежи, работающей на государственных предприятиях, хотела бы уйти на частные. Фактически среди работающих на госпредприятиях идет формирование новых “низов” общества, концентрация “неблагополучной” молодежи.

В целом относительно благоприятное положение молодежи (в сравнении со старшим поколением) не означает, что она всем довольна и у неё нет никаких проблем. Больше всего молодежь боится сегодня остаться без средств к существованию. Страшится она и разгула преступности, потери работы и невозможности найти её после окончания учебных заведений. Боится остаться без друзей, а также возможных попыток властей ограничить свободу её действий.

3. В своих стремлениях, ценностях и жизненных целях молодежь очень близка к старшему поколению, и в этом смысле можно говорить скорее о преемственности, чем о кризисе ценностей и какой-то особой меркантильности современной молодежи. Особенно наглядно это проявляется в том, что касается базовых ценностей (что важно в жизни, и к чему в ней следует стремиться обязательно, а чем можно и пожертвовать) . Наиболее важными для современной молодежи оказываются возможность заниматься любимым делом и создать счастливую семью.

При всей близости базовых ценностей молодежи и старшего поколения ряд “инструментальных” ценностей, отвечающих не столько на вопрос “что в жизни важнее” , сколько на вопрос “в каких условиях и как реализовать эти жизненные цели” , демонстрируют основное направление изменений ценностных систем поколения, выросшего в условиях рыночных реформ. Главное в реальном ценностном сдвиге — слом коллективистско-патерналистского типа сознания, берущего свое начало ещё в русской общине, и формирование индивидуалистического утилитарного сознания западного типа. Краеугольная основа этого типа сознания — человек “сам себя делающий” , а следовательно, сам несущий ответственность за последствия всех своих действий.

4. В группе ценностей морального плана, при достаточно большой преемственности, наблюдаются определенные изменения, которые не могут не насторожить. В целом, опрос показал, что представления о тотальном аморализме современной молодежи и широкой распространенности различных негативных форм поведения сильно преувеличены. Достаточно широко распространены среди молодежи курение, употребление крепких спиртных напитков, вступление в добрачные половые связи и обман ради достижения собственных целей. Что касается форм бытовой и экономической девиации (употребление наркотиков, гомосексуализм, дача взяток и т.д.) , то они затронули небольшую часть молодых россиян. Однако тревожно весьма толерантное отношение к ним в молодежной среде. Даже к наркомании, которая из всех форм девиантного поведения встречает наибольшее осуждение среди молодежи, лояльно относится около 20% молодых россиян.

Распределение различных форм девиации по группам молодежи неравномерно. Наименее распространены они среди женщин из гуманитарной интеллигенции, а шире всего — среди той относительно небольшой части молодежи, которая происходит из “низших” слоев общества и не смогла получить даже среднего образования. Каждая из форм отклоняющего поведения имеет свои особенности распространения и свои “группы риска” . При этом многие из форм бытовой девиации концентрируются в среде сельской молодежи.

5. Реальную основу и содержание жизни современной молодежи составляет её частная жизнь, где попытки выжить и как-то упрочить свое положение дополняются активным общением с друзьями, семейными проблемами, развлечениями и саморазвитием. Как показало исследование, следует вести речь не просто о молодежи как однородной демографической группе, а о принципиально различных типах современной российской молодежи внутри одного поколения. Попытка типологизации с учетом особенностей межличностного общения, развлекательно-рекреационных контактов и общественной деятельности позволила выделить шесть основных типов молодых россиян, различающихся характером, интенсивностью и направленностью их социальных связей. Один из этих типов, составляющий примерно треть современной молодежи России, очень близок по характеру своего досуга и предпочтений к стандартам жизни представителей среднего класса развитых западных стран.

6. В трактовке политического облика современной молодежи следует придерживаться известной доли осторожности. Политическое участие главным образом концентрируется вне сферы основных повседневных интересов молодого россиянина. В то же время аполитичность молодежи носит не столь тотальный характер, как это может показаться на первый взгляд. Больше половины молодых россиян хотя и эпизодически, но все же следят за происходящими в стране событиями. Кроме того, по мере взросления, накопления социального и жизненного опыта, интерес молодежи к политике растет. Формированию мнения о политике как о сфере чуждой и далекой от интересов молодежи в немалой степени способствуют ее представления о низких профессиональных и моральных качествах тех, кто сегодня находится во власти. Картина конкретных политических установок и ориентаций молодежи весьма пестрая, но при всех издержках современной жизни и убеждении, что реформы проводятся отнюдь не в её интересах, молодежь все-таки не склонна к полному отрицанию сегодняшней российской действительности, в равной степени как и тех событий, которые отделяют “старое” время от “нынешнего” . При этом относительно благополучная молодежь тяготеет к либерально-рыночным ценностям, менее благополучная — к национал-патриотическим, неблагополучная — к социалистическим.

7. Менее ярко выражены, по сравнению с более старшими возрастными группами, предпочтения молодежи в отношении основных идейно-политических течений. Лишь треть молодых россиян смогла как-то себя индентифицировать в системе координат современного идеологического и идейно-политического спектра. Остальные отнесли себя либо к сторонникам сочетания различных социальных идей (либерализма, социализма, русской самобытности) , либо не симпатизируют ни одному идейно-политическому течению. Архаичное деление общества на “коммунистов” и “реформаторов” в меньшей степени соответствует ментальности современной молодежи, нежели более политизированного старшего поколения.

8. В целом, в молодежной среде господствует плюралистическое и толерантное отношение не только к различным стандартам поведения, но и к разным типам идеологий, включая религиозные взгляды. Экстремизм, нетерпимость, агрессивность, являющиеся питательной основой фашистской идеологии, у подавляющей части российской молодежи отсутствуют. Несмотря на наличие отдельных “очагов” , где имеются сторонники фашистской идеологии среди молодежи, сколь-либо серьезной социальной базы в России у этого явления в настоящее время нет, и вряд ли она появится в ближайшем будущем.

9. Подавляющее большинство среди молодежи — это те, кто коллективным формам социального протеста предпочитает индивидуальную адаптацию к возможному ухудшению условий жизни. Однако в некоторых социальных группах молодежи уровень протестного потенциала относительно высок. Это, прежде всего, жители села, офицеры армии и милиции, работники сферы услуг и торговли, гуманитарная и творческая интеллигенция. Причем, это не только те, кто не вписался в нынешние реалии, но и те, кто считает свое сегодняшнее материальное положение вполне благополучным, и кому уже есть, что терять. И тем не менее, даже при ухудшении социального фона, вероятность резкой радикализации значительной части молодежи сравнительно невелика, прежде всего, из-за низкого уровня ее самоорганизации, отсутствия субъектов, способных консолидировать хотя бы наиболее активную её часть.

10. Чувство национализма в целом не свойственно молодежи (как и старшему поколению) России. Если и есть отдельные его проявления, то они выступают скорее следствием противоречий, порожденных происходящими в России социально-экономическими и политическими изменениями, чем собственно этническими “фобиями” . Основная “мишень” для россиян сегодня в плане этнической неприязни — представители национальностей, населяющих Кавказ, и, прежде всего, чеченцы.

11. По отношению к религии молодежь мало отличается от старшего поколения. При общем возрастании по сравнению с прошлыми десятилетиями числа верующих, нерелигиозный тип мировоззрения продолжает занимать значительное место в сознании молодежи. Вместе с тем, растет её увлечение различными формами нетрадиционной религиозности, новыми “паранаучными” верованиями. Большинство молодежи, положительно относясь к возрастанию влияния религиозных организаций, предпочло бы, чтобы они четко определили свое место в общественной жизни и функционировали в рамках своей компетенции. При этом, в отличие от некоторых религиозных руководителей, молодежь, как, впрочем, и старшее поколение, не соглашается с идеей исключительности одной религии. За равенство религий выступает большинство во всех возрастных группах.

В заключение можно сказать, что в молодежи 90-х годов заложен прообраз российского будущего. В каком направлении пойдет дальнейшее развитие России будет зависеть не только от успешного хода социально-экономических реформ, но и от того, насколько настроена к активному участию в них российская молодежь. И, как показали результаты проведенного исследования, в большинстве своем молодежь готова к выполнению тех непростых задач, которые требуется решить в ходе глобальной трансформации российского общества.