Томский государственный университет
Книгин А.Н
.
Учение о категориях
Учебное пособие для студентов философских факультетов
Томск-2002
Предисловие
Эта книга – учебное пособие, а не учебник. Учебник по философии – дело сомнительное. М.К.Мамардашвили, например, считал, что это вообще нонсенс. Дело в том, что учебник по определению должен давать системное изложение идей, признанных научным сообществом в качестве бесспорно истинных, если и не абсолютно и навечно истинных, то, по крайней мере, – сегодня и надолго. В философии таких истин нет. Философия вопрошает и дает ответы, но ответы не окончательные. Это не означает, что последующие учения «опровергают» предыдущие. Философия вовсе «не поле, усеянное мертвыми костями», как кажется некоторым её критикам. Философские идеи в этих «пересмотрах» заряжаются новой энергией, и философская культура в целом обогащается. Классические философские сочинения не превращаются просто в памятники деятельности духа – они живые элементы живой современной философской культуры. Это тем более не позволяет создавать учебник по философии в общепринятом смысле.
В жизни людей есть такие ценности, о которых философия говорила, говорит и должна говорить. К таким ценностям относится человеческий разум. Однако в современной философии сильны иррационалистические (анти-разумные) мотивы. Так, отличительной чертой постмодернизма является «приоритет языка над опытом, ведущий к открытому скептицизму относительно способности человека к наблюдению и истолкованию внешнего мира, особенно человеческого мира» /Тош, с. 170/.
По характеристике отечественного философа Г.Л.Тульчинского «ткань современного философствования порвана. … Рухнули строительные леса рационалистического утопизма. … Открылись бездны иррациональности рационализма и мифологичности разума» /Тульчинский, с. 153/. Разум объявляют дискредитированным и поверженным. Рационализм обвиняют в том, что он привел к насилию человека над природой, над человеком, «мысли над мыслью» /там же/.
Заметим, что скепсис в отношении нашей способности познавать и понимать реальность является обычным в западноевропейской философской традиции. Более того, усмотрение в мире абсурда /в форме хаоса/, молчания мира /в форме тьмы/, зла /в форме дьявола/ является архетипическим мотивом всей культуры вообще, наличествуют уже в мифологии. Но этим образам всегда противопоставлялись образы порядка и смысла / космоса, логоса/, открытости мира /в образе Света и света разума/, добра /в образе Бога и божественной благодати/. В народном сознании Свет, Логос и Бог всегда берут верх. В этом проявляется народный общественный оптимизм. Конечно, принудить к оптимизму нельзя. Каждый имеет свое видение мира и право высказывать его. Но представители иррационалистического пессимизма аргументируют свою позицию и тем самым опираются на разум. Крупнейший современный французский философ Деррида говорил, что любой протест против разума может формулироваться только в формах разума, и в таком протесте нас подстерегает безумие и поэтому «надо беречь мысль». (См. Н.Автономова. Деррида и грамматология //Деррида Ж. О грамматологии – М., 2000).
Отвергая разум, нельзя на него и его аргументы ссылаться. Несоблюдение этого требования - фатальное внутреннее противоречие позиции анти-разума.
Призыв «беречь мысль» - мотив к изучению категорий, на которых мысль базируется, строится как рациональная, разумная.
Лежащая перед вами книга – пособие для самостоятельного творческого изучения философской темы «категории». Я стремился не просто передать по шаблону чужие мысли, а изложить идейный материал творчески и к этому же – к творческому, а не догматическому усвоению, призываю читателей.
Техническое примечание о способе ссылок.
1.На основные, часто цитируемые, источники ссылка указывается в скобках после цитаты в виде номера источника в списке Основной литературы и страницы.
2.Ссылки на прочие источники даются в скобках после цитаты с указанием автора по списку литературы и страницы. В случае, если в списке имеются несколько работ одного автора, дополнительно указывается год издания.
3.В отдельных случаях ссылка дается непосредственно после цитаты в скобках с полными выходными данными источника.
Введение. Предварительная экспликация категорий и методологические замечания.
Слово «категория» в русском языке имеет несколько различных (но внутренне связанных) смыслов. Их необходимо эксплицировать и различить.
Первый смысл – обыденный: слово «категория» означает род, сорт, группу и т.п. Например, «он относится к категории тех людей, которые…», «мясо первой категории» и т.п. (М.Хайдеггер отмечает, что это употребление имеет место и в немецком языке, но что оно производно от философского /8, с.83/).
Второй смысл: под категорией понимается какое-либо фундаментальное, узловое на данном этапе развития, понятие некоторой науки. Такие понятия есть в любой науке. В математике это, например, число, множество, группа и т.п. В физике -- поле, элементарная частица, масса и др. В исторической науке - народ, нация, война, реформа и т.п. Вокруг таких понятий-категорий выстраиваются научные описания, гипотезы, концепции, теории. Категориальный строй наук в этом смысле исторически изменчив. Например, понятие «сила», бывшее ведущей категорией в физике 18-19 веков, сейчас утратило категориальное значение в физике в целом, сохранив его в механике.
Третий смысл слова категория – тот, который в философских словарях приписывается философским понятиям. Под категориями понимаются философские понятия, обладающие предельным значением. Например, категориями называют такие понятия философии как дух, жизнь и смерть, сознание, свобода, экзистенция, трансценденция, и т.п.
Категории в этих трех смыслах не являются предметом настоящего пособия.
Мы будем понимать под категориями еще один смысл, четвертый. Он таков: категории - это объективные универсальные формы мышления и бытия. Только этот смысл имеется в виду в данном пособии». Категории в этом смысле обозначаются словами, которые являются философскими терминами (например, объективное и субъективное, причина, и пр.). Но сами они -- не понятия. Категориями-понятиями мы можем пользоваться только, если мы познакомились с их смыслом, то есть более или менее осознанно. Объективными категориями мы большей частью пользуемся, не подозревая об этом – всегда, когда мы мыслим, рассуждаем о чем-либо, вообще всегда, когда мы говорим. В языковом тексте всегда скрыты категории, независимо от того, знаем мы это или нет. Всякая высказанная нами мысль содержит категориальный каркас, и мы, если не изучали теорию категорий, не можем его выделить, обнаружить. В этом заключается объективность категорий как независимость от нашего произвола и выбора. Не обязательно знать что-либо о категориях как формах мышления и бытия, чтобы использовать их. Относительно философских категорий-понятий (как и категорий-понятий других наук и сфер культуры) это невозможно. Кроме того – и это важно! – философские понятия, если они присутствуют в нашей мысли, составляют ее содержание, а не форму. Категории же в четвертом смысле этого слова суть именное формы, а не содержание мышления. Категории в этом смысле мы будем называть логико-онтологическими. Как формы мышления, они выступают в качестве логических. Рассматривая их как формы бытия, мы фиксируем их онтологический аспект.
Мое рассмотрение будет идти в парадигме несовпадения мышления и мира. При этом категории будут рассматриваться как принадлежащие и мышлению и миру. Но как будет пониматься слово «мир»? Что это слово сложно и неопределенно по смыслу, обстоятельно показано В.В.Бибихиным в работе «Мир». Не вдаваясь в дискуссии, определимся в значении, в котором будем его употреблять. Прежде всего, мы не будем понимать мир физикалистски. Например, космологически, как Вселенную, состоящую из Галактик, звездных систем, планет и т.п. /отнюдь не отрицая такой взгляд на мир/. Мы будем понимать мир как жизненный мир личности или - что то же самое – как горизонты существующего для ее сознания. Гуссерль определяет мир как
«совокупный горизонт возможных исследований» /7, с.25/ и «мир – это полная совокупность предметов возможного опыта и опытного познания, предметов, познаваемых на основании актуального опыта при правильном теоретическом мышлении» /7, с.26/
Однако эти экспликации образуют скорее «мир ученого», нежели «мир вообще», кроме того, понятие «предметы опыта» не вполне ясно и ориентирует сознание на предметно-вещное, чем мир не может исчерпываться. Требуется более абстрактное и в то же время более определенное представление. Здесь мы используем другую идею Гуссерля – идею различных миров.
«Беспрестанно я обретаем для самого себя – как тот, кто воспринимает, представляет, чувствует, вожделеет и т.д., и во всем я по большей части обретаю себя актуально сопряженным с окружающей меня действительностью. Ибо так я бываю сопряжен не всегда, не всякое cogito, в каком я живу, обладает в качестве своего cogitatum вещами, людьми, какими-либо предметами или к